Слова и дела Владимирa Путина
Владимир Путин верен себе, его первая профессия, – это больше, чем род занятий, она определила склад мышления, выбор приоритетов в его трудном президентстве. Сегодня В. Путин воплощает ожидания и установки ведущих и наиболее волевых групп постсоветской элиты. Все это истины видимые глазу, они многажды проговорены и составляет тайну только для тех, кого греки называли «идиотами», - людьми, затворившимися в частном бытовании.
Рецептура культурной элиты
Волевые представители постсоветской элиты обнаружили стремление оставаться хозяевами собственных голов. Два афоризма иллюстрируют мотивацию патриотичной элиты, - предопределили последовательность ее соображений. Они таковы: 1) «Лучшее государственное устройство для любого народа - это то, которое сохранило его как целое» (М. Монтень) и 2) «Недостаток не в деньгах, а в людях и дарованиях делает слабым государство» (Ф. Вольтер). Целостность народа достигается сохранением однородности цивилизационной культуры и, в том числе, культуры политической. Именно культура определяет политику национального государства, ведомую государственнической элитой, - умной, образованной, культурно чуткой. Идея неантагонистического развития, признание «общественного блага» как главной ценности, – такова стратегия государства, желающего оставаться суверенным и легитимным. Постсоветское государство, чтобы выжить, просто обязано создать свой политико-культурный код, – систему символов, социальных аксиом выражающих ценности нации. Все иные рецепты несут на себе печать идейно-политического лукавства или, что хуже, – чистой дурости.
Гэбист и ухажер
Уже начальные месяцы путинского президентства обещали проблемное будущее для тех, кто в 90-е годы стал олигархами. Наиболее эффектные эпизоды этого начала нашли отражение в статье Джона Ллойда (8 октября 2000 г.) «Осень олигархов». «Владимир Путин, - писал Ллойд, - обвел взглядом блистающий кремлевский зал, в котором перед ним сидели более 30 человек, представляющих сливки российского капитализма - люди, известные под именем олигархов. В 90-е годы - эпоху Ельцина - они жили с властью душа в душу. Сейчас Путин - человек, бывший недавно всего лишь подполковником КГБ, - созвал их сюда, чтобы объявить, что их время кончилось. «Вы сами, - начал он, - создали это государство и поставили его под ваш контроль при помощи разного рода политических или полуполитических структур. Это ваше создание. Так что теперь нечего пенять на зеркало». Путин указывал на положение, при котором В. Гусинский мог сказать, что он и его товарищи владеют 80 процентами российского капитала.
Журналистка Елена Трегубова, написала о В. Путине, что он всегда был гэбистом по воспитанию, психологии, поведению. Она выехала из России после издания разоблачительных книг о Путине и, ныне время от времени делает заявления, – в частности обвиняет лидеров стран «восьмерки» в попустительстве российскому президенту и призывает их не пожимать ему руку. Одна из ее книг стала бестселлером – «Байки кремлевского диггера». Эта книга весьма примечательна: в ней В. Путин предстает не только ценителем «нижних 90», но и политиком иного склада, нежели ельцинская «кремлядь» – т. н. «новые русские». Причем во времена, которые следует назвать временем неистовства меньшинств.
Оказывается еще в 1997 году, будучи главой Контрольного управления, в Администрации Президента, Путин говорил журналистам, что загнившую страну способна реформировать только ФСБ, поскольку ее прародитель, Комитет государственной безопасности, не был напрямую связан с преступным миром и занимался, в основном, разведкой-контрразведкой. «Все это… звучало настолько неправдоподобно для той политической ситуации, что непонятно было: то ли это – революция, то ли понты молодого чекиста, который слишком любит производить впечатление на девушек».
Летом 1998-го, - сообщает Трегубова, - «Путин двигался вверх по карьерной лестнице со скоростью тропического сорняка, наугад воткнутого Ельциным в землю даже безо всяких корней. В конце мая он был назначен первым заместителем Юмашева, а уже в июле – директором ФСБ». Однако для нас занятно, что в еще декабре 1998 года, Путин будто был уверен в скоротечности своей карьеры, поскольку Ельцин на третий срок не шел, и, стало быть, новый президент назначит своих людей. При этом Путин, не преминул выказать видение будущности России: «Что для России необычайно важно: ФСБ должна сохраниться как единая, мощная, исключительно федеральная и вертикально образуемая система. Таких структур сейчас немного…»
В том интервью Трегубова выудила скандальную новость: глава ФСБ постоянно встречается с премьером Примаковым, – врагом олигархов, «коммунистом», - и («чудовищный факт») практически не видится с президентом Ельциным. Трегубова сделала вывод и его можно назвать пророческим: «Путин признался в главном: Примаков, пользуясь слабостью Кремля и болезнью президента, уже совершил в стране ползучий переворот и де-факто получил президентскую власть. И главное – власть над спецслужбами». Ее вывод является пророческим в том смысле, что Примаков, Путин - спецслужбисты, уже тогда вышли на рубежи взятия власти, - они обрели тайную силу, которую Березовский, главный творец российской политики, попросту недооценил. Березовский не разгадал Путина, который по его словам, лез к Березовскому со своей дружбой, в частности, незваным гостем явился на его день рождения с внушительным букетом цветов.
Можно, конечно, вспомнить, что гэбист Путин, – отменный лицедей, что это профессиональная черта. Но оказалось, что в этом деле он столь сильно преуспел, что впечатлил не только гламурную Трегубову, с ее «попой во-о-о и грудью во-о-о».
«Меня искренне впечатлило, - пишет Трегубова, - насколько Путин блестящий коммуникатор. Хотя все его профессиональные приемы общения с собеседником были довольно хрестоматийны и без труда читаемы, тем не менее, исполнение было виртуозным. Не знаю, как – мимикой ли, интонацией, взглядами, – но в процессе разговора он заставил меня подсознательно чувствовать, как будто он – человек одного со мной круга и интересов. (…) Я поняла, что он просто гениальный отражатель, что он, как зеркало, копирует собеседника, чтобы заставить тебя поверить, что он – такой же, свой. Впоследствии мне приходилось неоднократно наблюдать этот его феноменальный дар во время встреч с лидерами других государств, которых он хотел расположить к себе. …Путин умудряется с пугающей точностью копировать мимику, прищур глаз, изгиб шеи, двойной подбородок и даже черты лица своего визави и буквально мимикрирует под него. Причем делает это так ловко, что его собеседник этого явно не замечает, а просто ловит кайф». «Когда друзья… допытывались у меня…, какой он, этот Путин, в личном общении, я отвечала: «Как ни странно, он не одноклеточный. Кажется, вполне среднего, советского, образования и заурядного интеллекта. Но гибкий. А временами с каким-то пацанским, дворовым (если не сказать подзаборным) обаянием…»
Далее из года в год будут проступать смысловые акценты курса подполковника КГБ. Из подробностей, из мелочей складывалась траектория исторического движения России. Сегодня можно говорить о подготовительном и построительном периодах этого курса России на ликвидацию последствий поражения в 1991 году. В этом смысле речь Путина в Мюнхене 10 февраля 2007 года знаменовала вступление в построительный период.
Управление как тайная операция
Путин моделирует режим принятия решений таким образом, что порождаемая ситуация застает врасплох и плохо прогнозируется теми, против кого она направлена, – системными врагами. Причина очевидна: Россией правят, так называемые «силовики», то есть милитарная часть управленцев, из спецслужб и армии, - люди знающие цену не только порядку и дисциплине, но также секретности и чувству ситуативности. Однако ни единого центра, ни идеологического руководства у «силовиков» нет. Налицо феномен сетевой политики, она включает в себя множество институтов и субъектов с принципом горизонтальных взаимодействий.
Еще 12 сентября эксперты терялись в догадках относительно будущего премьера. Размышлизмы сводились к различным раскладам ролей и позиций внутри кремлевской элиты и означиваниям ситуации как-то: «клубок змей», «недемократичность» и «непрозрачность», «византизм» и проч. «Смена премьер-министра России в ближайшие несколько дней вполне возможна. – Говорил 9 сентября известный эксперт-провидец Ст. Белковский. - Впрочем, твёрдой уверенности, что Владимир Путин именно сейчас произведёт рокировку Михаил Фрадков – Сергей Иванов, нет». Российский бомонд теряется в догадках, равно как и эксперты теряют в авторитете. Причина в практически полной непроницаемости замыслов Путина. Все версии экспертного сообщества о будущей конфигурации властных персон в Кремле имеют право на существование, равно как и право оказаться в урне за ненадобностью. Конспиративная техника затрудняет прогнозы. Дм. Фурман прав: «Управление в имитационной (т. е. в не-западной. – Т. А.) демократии – это по сути своей тайная операция». Неясно, где будет Путин, – фактический и формальный правитель России, – после выборов президента в марте 2008 года. Ясно одно: Путин уйдет, чтобы остаться. Этого желают россияне, - степень популярности президента составляет 80 процентов. На эти настроения Путин многозначительно отвечает: «Я бы хотел оказаться там, где я мог бы служить народу России».
При Путине управленческая явь России обрела новое качество, – немыслимое в годы правления Ельцина. «Политика ушла из партий, покинула Думу, оставила депутатам пустой разноцветный пакет, в который когда-то была завернута политика. Она скользнула в Спасские ворота, укрылась за кремлевской стеной, погрузилась в таинственные катакомбы, откуда не слышны голоса, не видны лица, не проглядываются смыслы». Александр Проханов, автор этих строк отвергает логику либералов, вроде Дм. Фурмана, полагающего, что демократия несовместима с бессменным правлением одного человека.
Кто же тут прав? Где тут мерило правды? – В воле большинства, прозревающего за высокими словами пользу или вред духовным и материальным интересам общности, именуемой «народом».
Асимметричный ответ западнизации
Александр Зиновьев, мировая интеллектуальная величина, между прочим бывший диссидент, по возвращении из эмиграции счел актуальным не восторгаться практикой 90-х годов, а, напротив, обличать ее, находя антинациональной и регрессивной. Орудием Запада, говорил Зиновьев, «является западнизация завоеванных территорий. Что значит западнизация? Навязывание покоренной стране своей социальной системы». Однако в хронике консервативной консолидации после хаоса 90-х годов появились новые событийные вехи. Выступление В. Путина на съезде «Единой России» 1 октября при всей его ритуальности пронизано сильным настроением державности.
И оно, будучи распознанным обществом, породило волну эмоций, - радостных ожиданий у одних и гневливого страха у других. Правящая партия запустила в речевой оборот «План Путина» - долгосрочный стратегический план развития страны, рассчитанный на десять лет. План подразумевает алгоритм – логическую последовательность действий. «Одно из важнейших условий реализации этого плана, - чтобы та партия, которая взялась за его реализацию, была максимально сильной политически», - ожидаемо комментирует эту новость политолог В. Никонов. Максимум политической силы единоросов означает строительство полуторной партийной системы. Будет одна несменяемая партия – «Единая Россия» и будут малые партии, расположенные под бочком «Единой России» слева и справа. Трудно отделаться от мысли, что в России восстанавливается привычная система жизнеустроительства. Видимо афоризм историка Н. М. Карамзина «Россия основалась победами и единоначалием, гибла от разновластия, а спасалась мудрым самодержавием», встречает полное понимание в Кремле. Вот и получается, что консервативная консолидация есть асимметричный ответ западнизации. Консервативная консолидация в России содержит смысловое ядро: системообразование постсоветского общества – дело, во-первых, государства, во-вторых, государства демократического, в-третьих, государства идеократического.
Выбор приоритетов
Конечно не секрет, что курс Путина встречает несовпадающие оценки в разных слоях российского общества и на постсоветском пространстве. Можно сказать, что здесь обычный разброс политических симпатий, ориентиров, ценностей. Но это представление, не требуя отчетливости мысли, чревато неприятными сюрпризами. Идеи и институты имеют объективную логику, которую одни прозревают сразу, а другие – никогда. В России утверждается стиль великой державы, - таков главный вектор развития событий. Следовательно, с ростом значения России на постсоветском пространстве, будет обостряться конфронтация с США и ЕС, убежденными в своем праве определять судьбы стран-членов СНГ. Эта конфронтация усилит вероятность крутой смены всего жизнеустройства России, что, конечно, отразится на других постсоветских обществах. Для социокультурно близких стран со всей остротой встанет проблема выбора приоритетов и совсем не факт, что она разрешится в пользу исторической и культурно-мировоззренческой общности.
Сегодня зрима новая тенденция, а именно: утверждение руководителя разведслужбы С. Лебедева секретарем Исполкома Содружества Независимых Государств позволит, как сказал Путин, «эффективно решать… задачи на этом самом важном для нашей внешней политики направлении – самом важном». Далее Путин счел нужным добавить: «Мы все время работали здесь по остаточному принципу. Мы это изменим. Это не последнее назначение в этом направлении». 19 октября 2007 года Путин не сомневается, в том, что «большой опыт, исключительная работоспособность и настойчивость» нового секретаря Исполкома СНГ – это есть то, что требуется для реализации «измененной» политики на «самом важном» направлении.
Талят Алигейдар
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
