Феномен модернизации: конкуренция практик
Тема модернизации в устах наших западников приобретает мистический ореол. Модернизация необходима? - Конечно. А какие страны модернизировались? - Солидно вопрошают клиенты западных фондов. И, воздев палец, заключают: демократические страны. Отсюда силлогизм: нация должна «по-демократически» переформатироваться - и тогда она, со временем, будет европейской, а значит «модерновой».
Надо честно признать: немало честных голов пребывает в сетях такого силлогизма. Но так ли это? Предварим наше изложение двумя цитатами методологического свойства.
1) «Каждая новая эпоха не воцаряется вместо другой, но царствует вместе с предыдущей. Так что имперское сознание никуда не исчезает и в принципе не может никуда исчезнуть. Даже имеющийся у нас ограниченный опыт дает такое огромное богатство форм модернизации, что мы видим, насколько специфическим образом имперские структуры сохраняются и преобразуются».
2) «Наступило время завершения эпохи европоцентризма... Этническое и национальное многообразие мира приведет к консолидации основных цивилизаций, скрепляемых мировыми религиями. Каждая хозяйственная система основана на базовой предпосылке, первичном символе, или конечной ценности, имеющих вид культурно-исторической целостности, идентичности».
Концепция модернизации, тут наши западолюбы правы, есть интеллектуальный продукт Запада, или, иначе говоря, паневропейского мира, под которым понимаются, прежде всего Западная Европа и Северная Америка. Эта концепция выполняет политическую функцию, то есть служит интересам очень конкретных структур. Евроамериканские теоретики модернизации разделяет все общества на традиционные и современные. Основу процесса модернизации составляет превращение традиционных обществ в modernity. Традиционные общества наделяются «отрицательными» чертами. Мы это видим, наблюдая, как резвятся наши западники, осыпающие сарказмом свое Отечество.
Традиционные общества - это устойчивые нормы и традиции, господство государства над обществом, а коллектива и группы - над личностью.
Модернистские общества или modernity наделяются обязательными признаками, в числе которых 1) приоритет гражданского общества (перед государством. - Т. А.), свободное формирование различных институтов, конкуренция; 2) неотчуждаемость (со стороны государственной власти. - Т. А.) гражданских и политических прав человека; 3) представительное правление, разделение властей, правовое государство; 4) свобода шансов на успех и продвижения в иерархии статусов.
Исторически modernity отождествляется с промышленной революцией и европейским веком Просвещения XVIII века. В основе modernity лежит фундаментальный постулат: люди принадлежат миру, управляемому естественными законами, человек не есть создание, сотворенное по образу Божьему. Человек, согласно модернизму, а есть «социальный актор». Человек есть то, что он из себя делает. Важнейшим понятием модернизма является понятие «прогресса». «Историзм» - другое базовое понятие модернизма. Историзм утверждает, что внутренняя жизнь всякого общества объясняется движением. Движение неизбежно порождает новое, то есть ведет к модерну. Идея прогресса провозглашала закономерность развития просвещения, науки. Прогресс выражается в применении научных знаний в разумном устройстве общества и государства. Прогресс выражается в культурном властвовании. Наконец, прогресс выражается в правовом и социальном равенстве мужчины и женщины.
Центром модернизма был и остается Запад, утверждают наши западники. Они и их наставники внушают: в каждой стране, вовлеченной в мировые связи, должны происходить политическая, экономическая, культурная и технологическая реформы, секуляризация (отделение церкви от государства), - и эти реформы должны базироваться на ценностях либеральной демократии. Таково ядро главных идей модерна, под знаком господства которых прошел XX век.
Азербайджанская нация вобрала в себя знания и опыт Европы. Мы знаем, что современная европейская цивилизация есть продукт осуществления модернистского проекта. Практически всеми своими отличительными признаками она обязана эпохе модерна. Наука, индустрия, культура, - эти и прочие составные части сегодняшней жизни суть продукты модерна, так же, как беспримерно высокий жизненный стандарт и другие достижения западной цивилизации.
Понятно, почему в 50-60-х годах ХХ века западные теоретики предложили остальному миру такую концептуальную схему: 1) развитие панъевропейского мира есть результат европейских революций; 2) высшим эталоном демократии является западное общество и свойственные ему институты. Поэтому, 3) степень демократичности общества в странах не-Запада измеряется уровнем их приближенности к западной модели. Всякому, кто профессионально работает с идеями, очевидно, что характерные черты западных обществ объявляются универсальными. Перед нами идеологема. Запад предстает в образе «нового» и «передового» по отношению ко всему, что Западом не является. Не-Запад в этой схеме предстает воплощением «косности» и «традиционности».
С точки зрения науки здесь налицо подмена понятий, а именно: понятие «рациональной обоснованности» всякой теории подменяется понятием «новизны». Очевидно, что модернизм стал орудием экспансии, модернистский проект стал идеологическим инструментом гегемонизма Запада, и, прежде всего, глобальных корпораций.
«Сложилось западное сверхобщество... На его вершине находится определенный слой, который господствует над всеми западными странами, включая и Соединенные Штаты. ... Сверхобщество, метрополией которого являются Соединенные Штаты, контролирует сегодня более 70 проц. мировых ресурсов» (А. Зиновьев).
Модернизация - это способ существования в современности. Азербайджанская политическая элита, будучи порождением модернизации, это прекрасно понимает. Однако, как показывает мировой опыт, модернизаций столько, сколько существует современных обществ. Отождествление модернизации с западной практикой является подменой понятия. Модернизация подменяется вестернизацией, то есть «западнизацией» незападных обществ.
Здесь надо иметь в виду следующие соображения. 1. Сами западные исследователи констатируют предел возможностей западного социального государства в решении таких проблем, как массовая безработица, наличие целого ряда маргинальных групп, попросту говоря, обездоленных людей. Они практически лишены шансов на рынке труда и вытеснены из сфер, обеспечиваемых социальным государством. Эта та самая треть населения, которая «средним классом» не считается. Все чаще на передний план выступает неспособность государств ЕС справиться с экологическими проблемами и снизить технологические риски современного производства. Проблема не менее драматичная - упадок духовной культуры, потеря веры в сакральные ценности, подрыв фундаментальных основ христианства.
2. Утверждение, что модернизация должна быть имитацией Запада, господствовала в научном мире только до 60-х гг. ХХ века. Потому что в наличии политический и житейский опыт. Этот опыт свидетельствует: имитация западных политических структур, не приводила к успешным преобразованиям. Мехико, Манила и Каир, активно шедшие по этому пути, оказались наводнены деклассированными, люмпенизированными элементами, жаждавшими только хлеба и зрелищ, воспринявшими худшие черты массовых обществ Запада. Ряд латиноамериканских и африканских стран буквально переписали законы США. Но оказалось, что эти стандарты не были поддержаны неформальными институтами - обычаями народов Латинской Америки и Африки. Таким образом, единый институциональный организм не образовался, и ожидаемого экономического развития не произошло.
Но затем появился феномен Азии - возможность развития без разрушения собственной культуры и морали. Японцы первыми обнаружили, что коллективистские институты и нормы способны обеспечить модернизацию незападного образца. Опыт стран Юго-Восточной Азии (в том числе социалистических Китая и Въетнама), стран Ближнего Востока показал, что возможно использовать западные технологии и при этом сохранить политические традиции и нормы, моральные обычаи и нравы - национально-культурное своеобразие.
Как итог появляется «азиатская идея». Она вбирает в себя знакомые нашей нации ценности и установки. Это, в частности семья. Она рассматривается в качестве модели организации власти. Модель семьи отчасти действует в Азербайджане. Речь идет об образе общенационального лидера. Для «азиатской идеи» характерны: 1) приоритет групповых интересов над индивидуальными; 2) органическое понимание общества, - государство выступает как гарант основополагающих интересов общества; 3) приоритет служению общим интересам перед политической конкуренцией партий; 4) взаимная ответственность друг перед другом - начальника и подчиненного, правителей и управляемых.
К примеру, ценности в китайской традиции таковы, что «государство являлось расширением и продолжением семьи, а семья - базовой ячейкой общества. ... Политические ценности не были четко отграничены от социальных и этических. ... Политика обретает этические нормы и формы, а этика - политические функции и структуры, т.е. происходит этизация политики и политизация этики». Ценности такого понятия как «успеха» также имеют корни. В Китае «крестьяне и торговцы добивались успеха, если им удавалось стать владельцами земли, землевладельцы посылали своих детей учиться, интеллектуалы стремились стать чиновниками, а последние - пробиться в окружение монарха» (Я. Бергер).
3. Самое важное для нас, азербайджанской нации заключается в том, что мы располагаем опытом модернизации, развиваемой на базе собственных очевидных традиций. К. Маркс был одним из первых и величайших модернистов. В ленинизме «соединились популистский идеал народовластия, ... идея сильного государства К. Леонтьева, западнические ценности модернизации и научно-технического прогресса». «Мы не поймем ленинизма, - делился впечатлениями от поездки в Россию Джон Кейнс (1925 г.), пока не увидим, что он представляет собой навязываемую насильно миссионерскую религию и одновременно - экспериментальный экономический метод». «Неужели именно Ленин выдвинул идею об индустриализации и модернизации своей страны? - Вопрошал западный историк А. Конт. - Ибо царская империя еще в 1880 году объявила бесспорной начинающуюся модернизацию старой России».
Особо выделим такой факт: западные теоретики 80-90-х гг. ХХ века поставили под сомнение попытки объяснить советскую историю, с помощью фундаментальной западной концепции модернизации, признали ограниченность абсолютизации западноевропейского опыта и основанных на нем теорий. Эта истина имеет все шансы стать правилом для наших политиков, но при двух условиях - наличии теоретического ума и патриотизма.
Талят Алигейдар
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
