Абель Магеррамов: «Сегодня наше образование сравнивают не с Турцией или Ираном, а непосредственно с европейскими образцами»

Эксклюзивное интервью 1news.az с ректором Бакинского государственного университета, депутатом Абелем Магеррамовым

- Как вы оцениваете нынешнее состояние системы образования в Азербайджане?

- Этот вопрос приходится слышать нередко – очень многие интересуются проблемами и достижениями нашего образования, переживающего переходный период. Мы отошли от советской системы и создали собственную. Если можно так сказать, раньше мы выходили в океан науки на советском корабле, занимая одну из его кают, то теперь плаваем на собственном судне. Прежде мы не имели понятия о мореходном деле, получали спускаемые к нам в каюту стандартные инструкции и программы и худо-бедно их выполняли.

Теперь ситуация качественно иная: штурвал в наших руках, от нас зависит, как вести себя при встречах с другими судами. Нас часто спрашивают: правильным ли курсом мы идем? Мы держим курс на Европу, и для этого включились в Болонский процесс.

- Но и проблем в сфере образования хватает.

- Конечно, с увеличением масштаба возрастают и проблемы, это естественно. Часть кадров все еще не может избавиться от укоренившейся в их мышлении советской системы. Спору нет, советская система имела свои положительные стороны, мы немало из нее почерпнули, и это особенно ясно при сравнении с другими мусульманскими странами, не входившим в состав СССР. Но для того, чтобы идти дальше вперед, мы должны перейти на европейскую модель. В переходный период стремимся удержать накопленное раньше и в то же время интегрироваться в европейское образовательное пространство, а это порождает проблемы.

Сегодня наше образование сравнивают не с Турцией или Ираном, а непосредственно с европейскими образцами. Для приведения в соответствие с европейской системы мы должны с одной стороны проводить реформы, а с другой повышать качество образования и научной работы в университетах. Европейская модель требует единства науки и образования, в ней бакалавратура весьма тесно связана с магистратурой. В 1994 году я несколько месяцев работал в Америке, исследуя возможности научного сотрудничества, и одновременно изучая тамошнюю систему образования. С собой я захватил кандидатскую диссертацию, защищенную в 1976 году в Московском госуниверситете на тему новых направлений в образовании, и сравнил ее с магистерской работой одного американца. Хотя я защитился в хороший для МГУ период, при сравнении все же оказалось, что моя работа отстала. На мой вопрос, каким образом достигнут такой прогресс, мне сказали, что в Америке на магистратуру принимают тех, кто на ступени бакалавра проявил прирожденный талант. В бакалавратуре их учат и науке, так что на четвертом курсе они могут свободно писать научные статьи.

При этом в течение года их принимают магистрами-стажерами. За этот год он преподает и работает в лаборатории, а потом его принимают в магистратуру. В магистратуре студент на 80% занимается наукой, одновременно ему позволяют преподавать. Если у нас за год из 100 студентов в магистратуру принимаются порядка 20, то в Америке не более 4-5, а в некоторых университетах в магистратуру принимают лишь одного студента. Решение об этом принимает ученый совет факультета. Но мы не можем резко сократить прием в магистратуру, в условиях переходного периода это может вызвать проблемы. Такой шаг потребует сократить и преподавателей. Но постепенно перейти к этой системе придется. Сегодня серьезных проблем с бакалавратурой у нас нет, другое дело магистратура.

- Удовлетворяет ли вас подход к новой системе?

- Считаю, что нам предстоит еще много работать над методологией этого подхода. Основное бремя здесь ложится на преподавателя, а не студента. В советской системе преподаватель приходил и читал лекцию, встречаясь далее со студентом только уже на экзамене. В европейской системе ничего подобного нет, преподаватель и студент здесь как родные, должны видеться не менее 2-3 раз в неделю.

Работая в Дулутском университете штата Миннесота, я стал свидетелем такого случая. Профессор Рон Кейпл, с которым мы вместе вели научную работу, однажды пришел поздно. Я пошел в его кабинет – он беседовал со студентом и сказал мне, что подойдет минут через 10. Пришел же через 40 минут. Я был несколько уязвлен, восприняв это как пренебрежительное отношение, тем более что, как я почувствовал, беседовали они не о науке. На мою недовольную реплику он ответил извинениями и добавил, что это была самая значительная беседа в его жизни. Я высказал предположение, что этот студент отличник, но он сказал, что этот парень не относится к успевающим. На мой вопрос о причине такого внимания профессор сказал, что с начала курса почувствовал, что тот студент не любит органическую химию, которую он преподает, и каждый раз на вопрос, почему не подготовился, отвечает, что увлекается лыжами.

Тогда профессор Кейпл предложил тому молодому человеку поговорить о лыжах, хотя, как он признался мне, эта тема ему не очень приятна, поскольку когда-то, катаясь на лыжах, он упал и сломал ногу. И, тем не менее, ради своего студента он просмотрел некоторое количество литературы о лыжном спорте, в результате между преподавателем и студентом завязалась интересная беседа, студент начал испытывать уважение к профессору. Р.Кейпл сказал мне, что тот парень ради их дружбы начал заниматься органической химией. По его словам, если он не будет беседовать с ним о лыжном спорте, то может опять потерять его. Вот так: один из известнейших в Америке ученых чувствовал себя счастливым, сумев добиться от одного из студентов, чтобы тот начал заниматься его предметом. Так же должно быть и у нас.

- Иными словами, университет не должен ограничиваться лишь обучением.

- Да, наряду с обучением университет должен стать воспитательным учреждением. Поэтому в БГУ придается большое значение свободе студентов. Некоторое время назад я узнал, что один из преподавателей срезал студента по трем экзаменам. Тот студент пришел ко мне на прием и рассказал, что у него в семье серьезные проблемы. После этого я вызвал преподавателя и попросил его побеседовать с этим студентом, чтобы известить друг друга о своих проблемах. В итоге преподаватель не только написал тому студенту оценку, но и помог выправить и другие оценки. В новой системе студент должен готовиться в доэкзаменационный период. Но при интеграции в европейскую систему мы, разумеется, не должны забывать о наших духовных ценностях.

Обобщая сказанное, хочу подчеркнуть, что путь мы выбрали верный. Конечно, негативные явления не исключены, бывают они и в нашем университете. Прошлой зимой мы уволили пятерых преподавателей.

- Почему?

- Причины были разные. Например, один из них плохо провел свободную работу, на экзамене нагнал ужас на студентов.

- На что следует обратить главное внимание для преодоления проблем в отношениях студентов и преподавателей, в том числе взяточничества?

- Если преподаватель и студент сядут и свободно поговорят, то эти проблемы будут устранены. Проблемы останутся, пока студент в глазах преподавателя будет лишь объектом, как это было в советской системе. Я вырос в советской системе и одновременно знаком с европейской, и считаю, что второй путь правильнее. Скажем, опыт показывает, что после перехода к новой системе масштабы использования шпаргалок снижаются. В Бакинском государственном университете на данный момент учатся 18 тысяч студентов, численность преподавательского коллектива достигает 4000 человек. 22 тысячи человек – это население небольшого района.

К тому же у нас подавляющее большинство – молодежь, которой в отличие от районных властей мы можем управлять только посредством логики. Сегодня мы в университете добились прозрачности на 99%. С улучшением социального положения преподавателей остальные проблемы разрешатся.

Известно, что совсем недавно указом президента республики зарплата преподавателей значительно повышена. Когда я был в Америке, мне должны были платить 3 тысячи долларов в месяц. Однажды меня вызвали в медпункт для прохождения медицинского страхования на период пребывания в США. Меня спросили и о зарплате. Тогда я был деканом химического факультета БГУ и в то же время на полштата заведующим лабораторией – общая зарплата составляла 42 доллара. Я решил, что если сообщу об этом, мне не выплатят три тысячи, а жизнь тогда была бедная. Думал и так, и этак, и наконец вспомнил, что у нас у преподавателей много льгот. Сказал, что в Азербайджане профессоров мало, и почти все нужды покрывает государство. Сотрудники медпункта очень обрадовались, сказали – какая хорошая страна.

Теперь же декан получает зарплату примерно в 800 манатов. То есть за эти 14 лет зарплата преподавателей увеличилась более чем в 20 раз. По мере улучшения социального положения преподавателей проблем будет меньше.

Кямиль Хамзаоглу