Укрепление вооруженных сил Азербайджана – ответ ереванским «голубям мира» с ястребиным опереньем – АНАЛИТИКА – Часть II

 

Принятие 30 августа Декларации «О восстановлении государственной независимости Азербайджанской Республики» и провозглашение три дня спустя в НКАО «Нагорно-Карабахской Республики» с назначением на 10 декабря референдума о независимости явились действиями, предпринятыми, скорее, на волне эмоций и эйфории первых постпутчевских дней, чем основанными на действующем союзном законодательстве. Принятие Декларации входилo в противоречие с Законом СССР, не имело юридической силы и, следовательно, не могло служить правовым основанием для начала процедуры самостоятельного определения НКАО своего будущего статуса.

 

Как справедливо отмечает Т.Мусаев, «…если до конца следовать букве и смыслу Закона от 3 апреля 1990 года, то для НКАО принятие упомянутой Декларации не могло служить юридическим основанием для постановки в соответствии с Законом вопроса о своем государственно-правовом статусе» (См.: Т.Мусаев, «Правовые рамки урегулирования конфликтов на примере территориальных притязаний Армении к Азербайджану», журнал «Diplomatiya aləmi» (Мир дипломатии) МИД Азербайджанской Республики, № 1, 2002, http://www.karabakh-doc.azerall.info/ru/law/law041.htm ).

 

Кроме того, принятие Декларации не означало окончательного юридического оформления государственной независимости Азербайджанa, а всего лишь открывало дорогу долгому процессу, который по союзному законодательству должен был в итоге включaть в себя проведение общереспубликанского плебисцита. Как известно, в ходе референдума 17 марта 1991 года, то есть уже после вступления в силу Закона 1990 года, граждане Азербайджанской ССР высказались за сохранение республики в составе СССР. Согласно статье 10 Закона СССР, новый референдум по вопросу о выходе из Союза мог быть проведен не ранее, чем через десять лет с момента проведения предыдущего, то есть не раньше 17 марта 2001 года. Опять же, если следовать букве и духу закона, в следующие 10 лет после мартовского (1991 года) референдума или же до прекращения до того времени действия Закона СССР Азербайджан не мог поднимать вопрос о выходе из состава союзного государства, и, следовательно, принятие Декларации от 30 августа не могло иметь юридических последствий и, тем более, открывать правовую дорогу для начала реализации Нагорно-Карабахской автономией права на самостоятельное определение вопроса о своем будущем статусе.

 

26 ноября Верховный Совет Азербайджанa упразднил НКАО как национально-территориальное образование, неоднократно злоупотребившее своей автономией и нарушившee республиканское и союзное законодательства. Утратившими силу были признаны также Декрет Азербайджанского Центрального Исполнительного Комитета от 7 июля 1923 года «Об образовании автономной области Нагорного Карабаха» и Закон Азербайджанской ССР от 16 июня 1981 года «О Нагорно-Карабахской автономной области». (Якубян пишет об отмене Конституционным Судом СССР данного решения парламента Азербайджана как противоречащего Конституции СССР. По правде говоря, нам об этом решении не известно. Будем признательны за предоставление ссылок на конкретный документ.) Вплоть до последней минуты существования СССР Нагорный Карабах в соответствии с советским законодательством продолжал оставаться составной частью Азербайджана независимо от принятых в Баку и Ханкенди деклараций, провозглашений и проведенного 10 декабря недействительного референдума.

 

Обращает на себя также внимание почти анекдотичный факт, на который указывает в своей другой статье Т.Мусаев: «...провозглашение «Нагорно-Карабахской Республики» обосновывалось Законом СССР «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» от 3 апреля 1990 года. Однако если следовать логике армянской стороны и согласиться с тем, что Армянская ССР и Нагорный Карабах воссоединились 1 декабря 1989 года, то, следовательно, впоследствии, по итогам провозглашения 2 сентября 1991 года «НКР» и проведения на территории этого образования референдума, Нагорный Карабах отделялся уже от Армении. Очевидная абсурдность доводов армянской стороны не вызывает сомнений. В противном случае, официальный Ереван должен признать, что все действия, предпринятые армянской стороной до 2 сентября 1991 года, были незаконными и до этой даты Нагорный Карабах продолжал оставаться частью Азербайджанской Республики». (Т.Мусаев, «Нагорно-Карабахский конфликт: анализ некоторых ключевых элементов правового характера», журнал «Irs», 2006.)

 

Наряду с этим, обращает на себя внимание ряд других любопытных фактов. Поскольку референдум на территории упраздненной НКАО был проведен еще при «живом» СССР, а, следовательно, во время действия союзных законов, недействительными результаты этого голосования являлись еще и потому, что была нарушена, помимо ряда других положений Закона СССР, также статья 6, обязывающая Верховный Совет союзных республик и Советы народных депутатов автономий совместно рассматривать итоги референдума с последующим представлением результатов в Верховный Совет СССР. В упраздненной НКАО и самопровозглашенной «НКР» не сочли нужным хотя бы ради формальности и видимости следования положениям закона представить итоги голосования в парламент Азербайджана, как того трeбовал закон, и совместно их обсудить (хотя бы посредством телемоста), что добавило недействительности самовольному решению об отделении Нагорного Карабаха от Азербайджана. Не организовали инициаторы референдума и отдельное голосование в местах компактного проживания азербайджанской общины (Шушинский район, в котором азербайджанцы составляли большинство), как того требовала статья 3. Понятно, что азербайджанцы бывшей НКАО проигнорировали незаконный референдум, однако со стороны организаторов не была предпринята даже формальная попытка придать хоть какую-то видимость техническому следованию положениям закона. Однако добавим, что результат «референдума» остался бы не имеющим никаких юридических последствий, даже если азербайджанцы приняли в нем поголовное участие.

 

Еще одним нарушением Закона СССР былa датa проведения голосования. Согласно статье 2, референдум должен был состояться не ранее, чем через шесть, и не позднее, чем через девять месяцев после принятия решения о постановке вопроса о выходе союзной республики из СССР. Если даже исходить из обратного и считать принятие Верховным Советом Азербайджана Декларации от 30 августа законной постановкой вопроса о выходе республики из СССР (несмотря на то, что, как отмечалось выше, согласно статье 10 в следующие 10 лет Азербайджан не мог в принципе ставить такой вопрос), голосование по всей территории республики или в той или иной ее части могло состояться только в марте-мае 1992 года. Проведение голосования 10 декабря было очередным нарушением союзного закона и лишало его итоги всякой юридической силы.

 

В статье 3 Закона СССР не говорится ни слова о возможности проведения референдума в автономии до (не говоря уже о «без») общереспубликанского голосования. До вступления в силу Закона СССР у автономий (даже у АССР) не было права выходить из состава СССР и союзной республики, поскольку они не считались субъектами международного права. С принятием в 1990 году Закона СССР у автономных образований различных уровней появилось право менять свой статус по отношению к союзной республике, в состав которой они входили, но не когда им вздумается, а строго в опрeделенном случае – если союзная республика принимала решение о выходе из СССР, голосовала в пользу этого решения на общереспубликанском референдуме и во всех случаях действовала в строгом соответствии с Законом СССР. При отсутствии этого обязательного условия автономии не могли самостоятельно инициировать процедуру изменения своего статуса по отношению к союзной республике, а должны были ждать, пока будут соблюдены положения Закона СССР. Опираясь на одну только Декларацию Верховного Совета Азербайджана, НКАО переступила черту своих полномочий, дала фальстарт и при проведении и без того недействительного референдума сама неоднократно нарушила положения Закона СССР.

 

Не следует также забывать, что на общереспубликанском референдуме жители Азербайджана теоретически могли проголосовать и против выхода республики из союзного государства, что однажды и произошло в марте того же года. При отрицательном исходе общереспубликанского референдума мнение жителей автономий по изменению своего статуса не учитывалось бы, и при таком исходе голосования сохранялся бы статус кво. Если бы Азербайджанская ССР прошла через все этапы сложной процедуры по выходу из состава союзного государства в строгом соответствии с Законом СССР и на общереспубликанском референдуме население проголосовало бы за независимость, тогда появилось бы и правовое поле для запуска процедуры самостоятельного определения НКАО своего будущего статуса на основе подсчета результатов голосования отдельно по данной автономии. А этого, как известно, не произошло.

 

Действия НКАО были незаконными и противоречащими Закону СССР. Они были преждевременными, основывались на Декларации, не имеющей юридических последствий ни для одной из сторон, и сопровождались многочисленными нарушениями Закона. Следовательно, согласно Постановлению Верховного Совета СССР от 3 апреля 1990 года, о котором писалось выше, решение НКАО о провозглашении 2 сентября 1991 года «Нагорно-Карабахской Республики» и итоги референдума 10 декабря не имели юридической силы, и Нагорный Карабах dejure продолжал оставаться составной частью Азербайджана как до роспуска СССР, так и после него. А говорить о соответствии действий НКАО «нормам международного права», вообще не приходится – ни минуты за всю свою историю Нагорный Карабах не являлся субъектом международного права. Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем!

 

История показала, что воспользоваться в полной мере Законом СССР не успела ни одна союзная республика, не говоря уже о входящих в их состав автономиях. Несмотря на то, что в последние месяцы своего существования Союз «трещал по швам» и республики проводили defacto независимую политику, формально они продолжались считаться союзными республиками (кроме трех прибалтийских республик, независимость которых была признана внеочередным Съездом народных депутатов СССР 6 сентября 1991 года), поскольку союзные законы еще продолжали действовать. Dejure независимыми оставшиеся 12 союзных республик в их прежних границах (вместе с входящими в их состав автономиями) стали в день роспуска СССР 26 декабря 1991 года, когда утратили силу все союзные законы, в том числе Закон СССР от 3 апреля 1990 года. И именно в таком виде – т.е. в границах бывших советских республик – их признало мировое сообщество. Как отметил член Подкомиссии ООН по защите прав человека А.Эйде (Asbjörn Eide), «...в рамках ООН был достигнут широкий консенсус в отношении того, что границы союзных республик как в бывшем СССР, так и бывшей Югославии должны быть установлены не на основе этнического расселения, а на основе принципа utipossidetisjuris, означающего, что новыми должны считаться границы, которые ранее существовали как границы союзных республик федерации» (см. ссылку 16 в статье Т.Мусаева: A.Eide. Territorial integrity of States, minority protection and guarantees for autonomy arrangements: approaches and roles of the United Nations. Local self-government, territorial integrity and protection of minorities. – Council of Europe Publishing, 1996. – p. 282.)

 

Наконец, небезынтересно будет добавить несколько слов о внеочередном Съезде народных депутатов СССР (6-7 сентября 1991 года), который объявил переходный период для формирования новой системы государственных отношений. Съезд постановил ускорить подготовку и подписание Договора о Союзе Суверенных Государств. При этом, как отмечается в постановлении, новый Союз должен был основываться на принципах независимости и территориальной целостности вошедших в него государств. В постановлении была выражена поддержка Съездом стремлению союзных республик к признанию их субъектами международного права и рассмотрению вопроса об их членстве в ООН. Ни слова об автономиях в постановлении сказано не было, и они априори продолжали считаться составными частями союзных республик. Съезд подчеркнул, что обретение независимости республиками, решившими отказаться от вхождения в новый Союз, потребует проведения их переговоров с СССР для решения всего комплекса вопросов, связанных с отделением, а также их немедленного присоединения к Договору о нераспространении ядерного оружия, к Заключительному акту СБСЕ и другим важнейшим международным договорам и соглашениям. На основании принятых Съездом решений постановлениями Госсовета СССР от 6 сентября 1991 года было оформлено признание независимости Латвии, Литвы и Эстонии. При этом важно заметить, что если в 1990 году союзное руководство настаивало на необходимости решения всего комплекса вопросов, связанных с выходом прибалтийских республик из состава СССР, в соответствии с Законом СССР от 3 апреля 1990 года, то согласно упомянутым постановлениям Госсовета СССР, эти цели могли быть достигнуты уже в ходе переговоров государственных делегаций Союза ССР с каждой из союзных республик. О переговорах с автономиями по тем же вопросам опять же ничего в постановлениях Госсовета СССР не говорилось.

 

Ряд юристов считаeт, что постановления внеочередного съезда народных депутатов СССР от 5-6 сентября лишили Закон СССР от 3 апреля 1990 года не только актуальности, но и юридической силы. Как отмечалось выше, республики, которые не желали входить в состав нового Союза, должны были урегулировать с СССР все необходимые вопросы не в рамках предписаний этого Закона, а посредством переговоров. Исходя из этого, многие считают последним днем действия Закона СССР не 26 декабря, когда был распущен СССР, а 6 сентября. Однако и в том, и в другом случае принятие Азербайджаном Декларации 30 августа и провозглашение 2 сентября на ее основе «НКР» произошли еще в дни действия Закона, а следовательно не имели юридической силы.

 

Принятие же Верховным Советом Азербайджанской Республики Конституционного Акта «О государственной независимости Азербайджанской Республики» от 18 октября было основано именно на постановлениях внеочередного съезда народных депутатов СССР, положившего, по мнению ряда юристов, конец действию Закона СССР от 3 апреля 1990 года. К тому моменту НКАО продолжала dejure считаться частью Азербайджана, и до ее конституционного упразднения оставалось чуть больше месяца. Окончательная точка в оформлении государственной независимости Азербайджанской Республики была поставлена уже после официального прекращения существования СССР: 29 декабря 1991 года на территории Азербайджана состоялся референдум, по результатам которого была выражена всенародная поддержка Конституционного Акта «О государственной независимости Азербайджанской Республики».

 

Таким образом, не имеющими юридической силы и не соответствующими союзному законодательству были как одностороннее провозглашение в НКАО «Нагорно-Карабахской Республики», так и проведение на территории упраздненной автономии самовольного «референдума». Незаконность этих действий была подтверждена Советом Европы, докладчик парламентской ассамблеи которого Д.Аткинсон в своем докладе однозначно отметил: «границы Азербайджана были признаны международным сообществом в тот момент, когда страна в 1991 году была признана независимым государством», «территория [которого] включала Нагорно-Карабахский регион» (См..: Explanatory memorandum by the Rapporteur, para 5).

 

Такова «правовая безупречность» армянского сепаратизма в Нагорном Карабахе, исходящего и подогреваемого, впрочем, напрямую из Еревана. Любопытно, что в ходе дебатов с армянской стороной на тему соответствия провозглашения «НКР» положениям Закона СССР, один из наших оппонентов перед лицом отсутствия серьезных контраргументов привел довольно «оригинальный» довод, дескать, данный акт не должен считаться не имеющим юридической силы, так как незаконность Декларации ВС Азерб. ССР – «это их сугубо личное дело и их сугубо национальная проблема», «Нагорный Карабах к политическим вывертам Баку не имеет ровно никакого отношения» и «не должен учить Баку правовой грамотности». А раз «собственное невезение в Баку нельзя экстраполировать на Нагорный Карабах», то и провозглашение «НКР» на основании не имеющей юридической силы декларации не должно считаться таким же незаконным (См.: http://www.1news.az/analytics/20090612094903929.html ). Смешно, не правда ли? Пришлось на популярном уровне объяснить оппонентам, что если соединить два куска провода, то ток на участке «Б» появится только, если он сперва пройдет по участку «А». Надеемся, в будущем нам придется меньше слышать из уст представителей армянской стороны ссылки на союзноe законодательствo, поскольку Закон СССР в действительности работает против их доводов.

 

Кстати, это не первый случай, когда выдвинутые армянской стороной аргументы оказываются не только бесполезными, но и работают против нее самой. Взять, к примеру, тезис о «неправомочности азербайджанских претензий на Нагорный Карабах вследствие принятия Декларации о правопрeемственности АДР в границах последней». По мнению армян, Азербайджан тем самым, дескать, отрекся от советского наследия и признал границы АДР, в состав которой, якобы, не входил не только Нагорный Карабах, но и ряд других районов сегодняшнего Азербайджана. При внимательном изучении данного тезиса выясняется, что он не только не служит повестке дня армянского территориального экспансионизма, но, более того, ставит в неловкое положение саму Армению. Во-первых, нелепо утверждать, что можно так вот просто взять и отказаться от наследия – будь то советского или еще какого-то. Наследие – это понятие культурно-историческое, а не юридическое, и его невозможно регулировать в стенах парламента. Очевидно, утверждения армянских экспертов – это обычная спекуляция, попытка приписать Азербайджану несуществующее, высосать из пальца хоть какую-то зацепку, за которую можно будет ухватиться. Во-вторых, даже если предположить обратное и согласиться с тезисом о возможности отречения от советского наследия, Карабах от этого не перестает быть территорией Азербайджана, так как наряду с Зангезуром и Восточным берегом Гейчи он входил в состав АДР, и в пользу этого свидетельствуют многочисленные документы, приведенные в книге И.Маммадова и Т.Мусаева и обширном письме Постоянного представителя Азербайджана при ООН А.Мехтиева на имя Генсека ООН (см. выше). Трудно предположить, что Верховный Совет Азербайджанской ССР, зная, что Карабах «не входил в состав АДР», стал бы ссылаться на границы первой республики и добровольно сокращать свою территорию. Поэтому не приходится сомневаться, что рассматриваемый аргумент армянской стороны – продукт неудачно выстроенной логической цепи, результат выведенной хромающей формулы, и неудивительно, что он никем всерьез не воспринимается. В третьих, если применить данный аргумент в отношении самой Армении, в декларации о независимости которой (в преамбуле) также имеется ссылка на республику 1918-1920 гг., то ее сегодняшняя территория должна будет сократиться в разы (!), поскольку самыми последними до советизации границами Армении были те, которые были определены унизительным Александропольским договором, подписанным дашнакским правительством 2 декабря 1920 г. и согласно которому Армения признавала аннулированным Севрский договор, отказывалась от Карса и Сурмали, снимала претензии на Нахчыван, Шахтахты и Шарур и ее новая территория сокращалась примерно до половины сегодняшней территории Армении. Следует обратить внимание на тот факт, что Зангезур и Карабах в договоре вовсе не упоминались, что неудивительно, поскольку они и не входили в состав Армении и не могли быть упомянуты. Трудно предположить, что Казим Карабекир, основательно «прошедшийся» по разгромленной Армении, оставил бы эти области за ней, если бы они действительно в то время входили в ее состав.

 

Интересно, что армянские политологи в попытке сохранить лицо квалифицируют позорный Александропольский договор как заведомо недействительный, основывая свои доводы на том факте, что он был подписан в Александрополе через несколько часов после передачи дашнаками в Ереване власти Советам. Следовательно, по их мнению, договор априори не мог иметь силу, так как был подписан нелегитимным правительством, утратившим свою власть. Допустим. Однако удивительно, что когда дело касается подписания Арменией Карсского Договора в 1921 году, нелегитимным называется теперь уже правительство Советской Армении, а единственно легитимным, соответственно, свергнутое правительство дашнаков. Тот факт, что от Севрского договора своими подписями отказались как дашнаки, так и Советская Армения, армянские политологи предпочитают как-то умалчивать. Примечательно также другое – в день подписания дашнаками Александропольского договора и одновременного падения их власти в Ереване Азревком во главе с Н.Наримановым с целью «подслащения» горечи потери армянами своей независимости и завоевания их симпатий к большевикам издал декларацию, по которой Баку передавал теперь уже Советской Армении Зангезур и обещал предоставить армянам Карабаха право на самоопределение. Возникает справедливый вопрос: зачем нужно было передавать Армении Зангезур и предоставлять карабахским армянам право на самоопределение, если эти области, по мнению армянских политологов, входили в состав Республики Армении?

 

Таким образом, тезис об автоматическом отречении от советского наследия в момент принятия декларации о независимости не только не подкидывает армянским оппонентам дополнительных аргументов, но и работает против них самих.

 

Относительно утверждения Якубяна о том, что «Нагорный Карабах никогда не считался и не будет считаться территорией Азербайджана, тем более оккупированной», отметим лишь, что нас интересует, скорее, мнение международного сообщества и авторитетных международных организаций, нежели расходящееся с ними частное мнение армянского политолога. В качестве единичного из огромной массы примеров сошлемся на ежегодный отчет Госдепартамента США по Азербайджану, в котором Нагорный Карабах назван частью Азербайджана, а армянские сепаратисты – своим именем, а в докладе по Армении открытым текстом сказано, что «Армения продолжает оккупировать территории Азербайджана – Нагорный Карабах и семь прилегающих районов». И таких документов много, всех не процитировать.

 

Наконец, несколько слов о последнем абзаце статьи Якубяна. В нем автор обвиняет азербайджанскую сторону в угрозе ракетно-авиационной атаки на АЭС и радиационного заражения региона. Интересно, что при этом он и словом не молвится о том, что подобная мысль появилась в азербайджанских СМИ в качестве напрашиваемого ответа на неоднократные (и в массе своей пустопорожние) угрозы армянских ястребов с петушиным опереньем нанести удар по... трубопроводам и Сангачальскому нефтяному терминалу. Налицо очередная попытка переставить местами причину и следствие, свалить вину с больной головы на здоровую. Напомним, на аргумент армян об энергетической инфраструктуре как источнике притока нефтедолларов и «угрозе безопасности НКР», азербайджанская сторона ответила аргументом об АЭС как источнике тепла для замерзающих оккупантов. Кое-кто и вовсе грозился превратить нефтяные скважины в «погребальный костер Азербайджанского государства». Нашелся и ереванский шут, который предрек, что в случае начала военных действий Азербайджан не сможет экспортировать нефть «даже в пластиковых бутылках», на что азербайджанские журналисты с присущим им сарказмом адекватно заметили, что в таком случае в качестве тары придется использовать личные почки, мочевой пузырь, а то и вовсе прямую кишку этого конченного дегенерата.

 

На наш взгляд, на любую безумную угрозу необходимо давать адекватный ответ (желательно только словесный). Напоминание об АЭС – это и есть ответ азербайджанских журналистов тем, кто не находит себе покоя от углеводородных богатств Азербайджана и грозится их уничтожить. Не угрожайте – да не будете угрожаемы.

 

Вместо поиска решения конфликта, Якубян предлагает укрепить оккупированные территории. Что ж, пусть укрепляют. Азербайджан тоже файно знает свое дело и тоже ведет соответствующую работу. И продолжает вести переговоры в надежде на благоразумие. А на призыв к дальнейшему расширению оккупированных территорий можно ответить словами самого же Якубяна: «приходите, хлопцы, ждем вас».

 

Чтобы ознакомиться с первой частью данного материала, пройдите по данной ссылке.

 

Вугар Сеидов, АзерТадж