Пианист Мурад Гусейнов: «Мое дело не философствовать, хотя серьезная музыка очень близка к этому состоянию» - ИНТЕРВЬЮ

Интервью 1news.az с известным пианистом Мурадом Гусейновым.

На днях азербайджанский пианист Мурад Гусейнов в рамках проводившегося продюсерским центром «Бута» фестиваля «Сто дней Азербайджана в Лондоне» выступил как солист, удостоившийся чести играть с Королевским симфоническим оркестром в одном из концертов той обширной программы, и это, думается,  серьезный повод для рассказа  о карьере музыканта…

Мурад уже был известным пианистом, в творческой биографии которого – выступления в Париже  и многих городах мира, удостоенным звания «заслуженный артист Азербайджанской Республики» музыкантом, когда мне довелось услышать его впервые. Он играл серьезный концерт с руководимым Рауфом Абдуллаевым Государственным симфоническим оркестром, его хорошо принимала публика,  по просьбе которой исполнил на бис  «Турецкий марш» Моцарта в какой-то бравурной  интерпретации, что лично я восприняла как не очень понятное мне желание под занавес «ошеломить» зал... посягнув на Моцарта.

Но когда в телефонном разговоре Мурад объяснил мне, что во всем мире сейчас принято заканчивать концерты   нарочито  сложными в техническом отношении номерами, что сейчас в моде усложненные обработки классики, поняла, что пора встретиться и поговорить. Хотя бы для того, чтобы из первых уст услышать и в общих чертах представить те самые «современные тенденции» в отношении публики к репертуару концертирующего музыканта, на которые он успел намекнуть. Тем более встретиться  после выступления с Королевским оркестром Лондона…

- Как пришло такое приглашение? - спросила я  Мурада.

- Составляя  программу фестиваля «Сто дней Азербайджана в Лондоне», продюсерский центр «Бута» включил в нее и мое выступление с этим прославленным оркестром.

- Это честь?

- Огромная!

- В каком смысле?

- Это ансамбль, состоящий из профессионалов высоченного класса, можно сказать, избалованный высоченными оценками  выдающихся профессионалов, и возможность играть вместе с ними на правах солиста переоценить невозможно…

- Мурад! Отступая от принятой  в интервью последовательности, сразу же спрошу: что дороже музыканту-исполнителю – бурная реакция зала на его игру, или просвещенное мнение профессионалов?

- Однозначно ответить на этот вопрос невозможно!

- Профессионалы редко бывают объективны?

- Ой, такую ситуацию я научился не брать в расчет. Когда выбрал исполнительство, когда нацелен на общение со зрительным залом, не можешь оставаться равнодушным к его реакции и, в том числе,  к бурным аплодисментам. Но, конечно же,  профессионалам, мэтрам, для которых главное мерило – «качество музыки»,  доверяешь безоговорочно, хотя  и в их среде каждый имеет право на собственный вкус, собственное мнение.

Кстати, во многих городах такая искушенная, можно сказать, профессиональная  публика, которой, как говорится, совсем нелегко понравиться.

- А что она ценит?

- Искренность!

- Было время, когда ценилась собственная интерпретация классических произведений. Сейчас все больше слышишь: «в нотах есть все, вот и играй, что написано», и при чем тут собственная интерпретация! Что правомерно, что приемлемо для вас?

- На такой вопрос тоже однозначно не ответишь.  Музыкальные опусы вызывают разные ощущения у разных слушателей, и  время меняет людей. В годы учебы педагоги  добиваются грамотного отношения к тексту, и это правильно. Иное дело самостоятельное исполнение, как говорят, прочтение… Во взрослой жизни я оценил  высказывание  выдающегося пианиста Сафроницкого: «В нотах есть абсолютно все и абсолютно ничего».

- Как вы, человек, занимающийся  музыкой всерьез,  понимаете это мудрое философское изречение?

- Мое дело не философствовать, хотя серьезная музыка очень близка к этому состоянию. Исполнитель должен в рамках дозволенного максимально показать свое отношение  к тому, что играет.

- На что необходим  запас эмоций в собственной душе?

- Естественно…

- Это и есть индивидуальность?

- Наверное, это умение  при одинаковом  нотном материале  выразить разные по сравнению с коллегами эмоции, по своему «озвучить» зашифрованную автором сочинения энергетику.

- Публика чувствует и отмечает это?

- Слава Богу, неизменно…

- Как пришли вы к тому, чем  стали сегодня? Где и у кого  учились играть?

- Учился в Музыкальной школе имени Бюльбюля в Баку, потом в Париже и в Москве. Начинал у замечательного педагога Гюляры Намазовой, в Бакинской музыкальной академии моим педагогом были незабвенная Эльмира Сафарова, а в аспирантуре -  профессор Фархад Бадалбейли.

Как школьник в 15 лет удостоился чести играть концерт С.Рахманинова с оркестром под управлением Рауфа Абдуллаева, после чего решил стать пианистом. Играл с молодежным оркестром «Тутти», который создал и пестовал нынешний руководитель Азербайджанского камерного оркестра Теймур Геокчаев.

- А потом?

- Потом работа… Выступления, в том числе и в городах Азербайджана - Гяндже, Сумгайыте, Шеки  для очень тонкой, внимательной и благодарной публики. Играл за рубежом, даже в Кабуле.

Получив за активную концертную деятельность Государственную стипендию Французского правительства, два года учился  в аспирантуре Высшей академии музыки  в Париже, которую окончил в 2002 году.

- И пошла активная концертная жизнь, можно сказать, по всему миру…

- Пошла… Участие в престижных фестивалях и конкурсах…

- Например…

- На конкурсе имени Пуленка выиграл все три приза за  лучшее исполнение  произведений французских композиторов. Участвовал в фестивале «Музыкальный кремль», что открыло возможность многих приглашений в престижные залы Москвы.

- Что играли там?

- Чаще - Гайдна, Шопена, Рахманинова, а вообще - Баха, Моцарта, Брамса … многое…

- За что ценили, вернее, что отмечали?

- Такое о себе не говорят, но раз вы спрашиваете... Больше говорили и писали о технической оснащенности, профессионализме, трудолюбии, искренности. 

- Мурад! Опекаемый с детства музыкант в свободном плавании остается один на один со своими проблемами при выборе репертуара, организации своей концертной деятельностью, в конце концов, при самооценке, которая часто не совпадает с тем, как его воспринимают со стороны те же зрители и профессионалы. С солистами  балета до самого конца карьеры  работают персональные репетиторы, у вокалистов всегда есть концертмейстеры и другие наставники, которых в обиходе называют «певческое ухо», без которого не обходится никто, а как у пианистов? Вы предоставлены сами себе и обречены вариться в собственном соку?

- Пианисты тоже выбирают себе педагога – друга и советчика на все случаи жизни, которым доверяют больше, чем себе. Чаще всего – педагога, в классе у которого занимался.

- Для вас это…

- Для меня это выдающийся пианист, народный артист СССР  Николай Петров. В 2004 – 2006 годы я прошел в аспирантуре Московской консерватории класс этого мэтра мирового пианизма, и с тех пор он остается  наставником, общение с которым очень  помогает мне.

- Но это, как говорится, на общественных началах, по дружбе…

- Сам характер обучения музыканта, солирующего, скажем так, пианиста с самого начала носит характер индивидуальных отношений, когда «класс» - понятие условное, ибо годами один на один подчас в тесной комнатенке работают педагог и ученик, и нет между ними посредника, кроме музыки. Там такая духовная связь… Там воздух, наполненный особым ароматом. Потому и после годами, будучи предельно загруженным, учитель  до конца живет интересами подопечного. Человек занятой, он всегда найдет время для беседы, совета и даже занимающего немало его драгоценного времени прослушивания. Потому, что ему не безразличны мои проблемы.

-  Проблемы возникают?

- У кого они не возникают… если занимаешься тем, чем занимаюсь я… 

- Вы востребованный  музыкант?

- Вполне. Тем более, что занимаюсь и преподавательской деятельностью.

- Где?

- Поработал в Турции – три года вел мастер-классы  и консультировал студентов консерватории в городе  Эдирн. Сейчас – я доцент БМА, веду одного второкурсника и одного магистранта.

- Нагрузка явно не обременительная. Главное – концертная деятельность?

- Безусловно!

- А как вас «настигают» приглашения?

- Когда твое имя уже известно в музыкальном мире, можно сидеть дома и ждать предложений. Можно даже выбирать и отказываться от того, что, скажем,  не интересно.

- Или не выгодно…

- Возможно… Но знаете… Я провел тест на собственное отношение к деньгам, вернее к их количеству… Проследив, изменили ли  появившиеся гонорары  меня как человека в худшую сторону, порадовался, что худого влияния оказать на меня они не смогли. Могу отказаться от выгодного по материальным параметрам контракта, если участие в нем ущемляет творческие предпочтения или требует «прогибаться».

 - У вас есть друзья-коллеги?

- А как же! Вот недавно встретились со скрипачом Шлемой Минцем… Какое это дорогое общение с талантливым музыкантом и  прекрасным человеком!  Он, конечно, исключение, но на творческом пути встречаю немало единомышленников.

- Что цените в них?

- Ну, скажем, то, что  от них готов слышать сколько угодно нелицеприятной критики – профессиональной, заинтересованной, пусть даже на первый взгляд  субъективной – знаю, это искренне, это следует принять на вооружение.

- Потому, что в оценке работы музыканта не может быть шаблонов или усредненных показателей?

- Должно же что-то  вдохновлять на эксперименты, на желание идти в ногу со временем, которое и при бережном отношении к классике, канонам и традициям  все-таки выдвигает необходимость индивидуальных находок, умения сказать свое слово современникам.

- И следовать вкусам любой публики…

- В их вкусах есть что-то рациональное.

- Неужели?

- Уверен… Снобизм –  это в определенной мере противопоставление себя среде, потребностям развитых в интеллектуальном отношении личностей, отсутствие гибкости, в конце концов. Разве можно сбрасывать со счетов нарождающиеся тенденции?

- И  этим продиктовано ваше желание играть Моцарта в интерпретации современного автора?

- Не думал, что кому-то это не понравится…

- Получается, из всех оттенков звука вы выбираете FORTE, потому что это вызывает восторги зрительного зала?

- Нет, конечно! Поверьте, выбор у меня большой – репертуар сложился обширный, и новым произведениям в нем всегда есть место. Хотя предпочтениями публики пренебрегать негоже. Разве я не прав?

- Музыканту с богатым опытом многое виднее… Успехов вам, Мурад!

Спасибо за откровенный рассказ о своей творческой карьере.

Галина МИКЕЛАДЗЕ