Заглянуть за горизонт, или Пара слов об интеллигенции и интеллектуалах
Последствия глобального кризиса еще раз ясно показали, что в сегодняшнем взаимосвязанном мире спектр кризисных явлений и вызванных ими проблем чрезвычайно широк и затрагивает практически все сферы жизнедеятельности человека.
Поиски концептуальных решений для выхода из создавшегося положения вновь привлекли внимание к той значительной общественной роли, которую во многих странах играет интеллектуальная элита, обладающая определенными возможностями воздействия на ход политических и социально-экономических процессов, и, самое главное, традиционно претендующая на право формировать актуальную и альтернативную повестку для широких публичных дискуссий.
Как известно слово интеллект, происходящее от латинского «intellectus», означает ум, рассудок, разум, мыслительные способности человека. Во все времена люди, имеющие эти качества, обладали высоким общественным статусом, пользовались специальными привилегиями и, благодаря своим знаниям, опыту, умению творчески осмысливать общественно-значимые проблемы, могли влиять на общественное мнение и властные структуры, а самые выдающиеся из них формировали особую социальную группу – интеллектуальную элиту (от лат. electus, означающее «избранный», «лучший»).
Заметим при этом, что в любом обществе наряду с этой группой существуют также и другие элитарные группы, например, политическая, экономическая, военная и т.д., каждая из которых обладает своими существенными социальными характеристиками. Например, в современном государстве, для политической элиты, состоящей, как правило, из представителей правящих и оппозиционных кругов – борьба за власть – это естественный вид деятельности. А экономическая элита хотя и не всегда напрямую претендует на власть, но, обладая большими финансовыми ресурсами, может оказывать и часто оказывает существенное воздействие на выбор того или иного политического курса.
В отличие от вышеназванных социальных групп, наиболее характерной чертой интеллектуальной элиты считается ее «демонстративная» отстраненность от прямого участия в политической деятельности. Грузинский исследователь А.С. Бердзенишвили так определяет основные различия политика – «человека действия» от интеллектуала – «человека разума»: «политик является реалистом, тогда как интеллектуал рассматривает реальное в более широком контексте возможностей; политик является прагматиком, выбирающим оптимальную стратегию для достижения цели, тогда как интеллектуал разрабатывает возможные альтернативы; политик строит общество, а интеллектуал вносит сомнение, только с той целью, чтобы оно стало лучше и гуманнее».
Именно, умение всегда «видеть» будущее, иногда высказывать «неудобные» мысли, но при этом, в отличие от идеологов, не претендовать на обладание «истиной в конечной инстанции» и тем более не указывать другим, что и как делать, и является специфической ролью современной интеллектуальной элиты. Все это не может не приводить к некоторым противоречиям во взаимоотношениях интеллектуалов с различными элитами и другими социальными группами, но без твердого следования своим принципам интеллектуальная элита не сможет приобрести независимость и автономность, признание и легитимность в глазах общественности, завоевать статус равноправного участника социально-политических процессов.
Конечно же, в различные исторические периоды процесс формирования такого сложного социального феномена как интеллектуальная элита, существенно отличался в каждой стране и именно поэтому, например, до сих пор среди специалистов нет единого мнения о том, насколько идентичны широко распространенное на Западе понятие «интеллектуал» и российское (дореволюционное), а также советское понятие «интеллигент».
И дело здесь не только в том, что согласно русской исторической традиции, формально «интеллектуал» чаще рассматривался как профессионал, обеспечивающий процесс «производства» идей и их осуществления в научно-технической и технологической сферах, а «интеллигент», по образному выражению известного философа и филолога А.Лосева, рассматривался как человек удел которого - это «ежедневное и ежечасное несение подвига» ради общечеловеческого благоденствия. Надо полагать, что основная проблема заключается не в разнице смысловых оттенков, а в том, что советскому режиму, как справедливо отмечает, немецкий историк К.Шлегель, «нужна была интеллигенция не рефлектирующая (реагирующая – Г.П.), а функционирующая, интеллигенция не самостоятельная, а обслуживающая и исполняющая».
Действительно, будучи неотъемлемой частью существовавшей в СССР причудливой иерархической общественно-политической системы, советская интеллигенция не могла быть самостоятельной, и тем более в условиях господства единой идеологии не имела реальных возможностей публично высказывать собственное мнение, если оно отличалось от официального. Конечно же, все это никак не умаляет значения всего того, что было сделано лучшими представителями интеллигенции в советский период, в том числе и в Азербайджане.
Но, к сожалению, большая часть советской интеллигенции, по своему социальному положению, все же представляла собой некую разновидность государственных служащих, а в ее основные функции входило формирование, поддержка и воспроизводство основных идеологических ценностей советской власти. Однако, вместе с крахом коммунистического проекта, когда вмиг утратили свои привычные исторические значения такие категории как «рабочий класс» и «трудовое крестьянство», исчезла и необходимость в той специфической идеологической роли, которую в советском обществе традиционно выполняла интеллигенция.
В постсоветском мире интеллектуалы, лишившись официальной поддержки и своего статуса особой социальной «прослойки», потеряв привычные ориентиры, в условиях жесткой социально-экономической конкуренции вынуждены были начать поиски собственной общественной ниши. В этих условиях формирующимся национальным интеллектуальным элитам новых постсоветских стран пришлось отказаться от «менторской» роли советской интеллигенции и согласиться с мыслью о том, что в посткоммунистическом обществе право на «идейное» руководство априори не может быть монополизировано какой-то одной социальной группой. Сегодня уже очевидно, что, именно, от способностей постсоветских интеллектуалов выдвигать и активно защищать в публичной сфере идеи, которые представляют интерес как для элит, так и для всего общества в целом, и зависит их дальнейший социальный статус.
Между тем, в современном понимании элитной можно считать лишь такую группу интеллектуалов, которая, во-первых, обладает значительным общественным статусом, основанном на высоком научно-культурном потенциале, во-вторых, способна использовать свой статус для оказания позитивного влияния на массовое сознание и другие элиты и, наконец, может обеспечивать «преемственность поколений», «хранение» и «воспроизводство» своего статуса на протяжении длительного времени. Отметим также, что, в отличие, скажем, от сохранившейся в ряде стран аристократической элиты или бизнес-элиты, «членство» в интеллектуальной элите по наследству в принципе передать невозможно. В этом контексте, лишь некая трудно формализуемая совокупность таких качеств, как, умение «ставить» задачи, способность к обобщениям и стратегическому анализу, широкая эрудиция, накопленный опыт и профессиональные знания, активная общественная позиция, является главным и пожалуй практически единственным фактором, по которому того или иного человека можно отнести к интеллектуальной элите. И сегодня, при всем своем желании, никакое государство не может искусственным образом сформировать интеллектуальную элиту, а может лишь способствовать ее возникновению, создав для этого благоприятные условия, в первую очередь в сфере образования.
В заключение, заметим, что во все времена в развитии общественной жизни Азербайджана большую роль играли выдающиеся деятели науки, культуры и искусства. И сегодня наша страна, успешно завершившая переходный период в экономике и находящаяся в процессе новых масштабных социально-общественных преобразований крайне нуждается в инициативной национальной интеллектуальной элите. Сегодня сама жизнь ставит отечественных интеллектуалов перед необходимостью заглядывать за «горизонт» и формулировать проблемы «завтрашнего» дня. Здесь было бы уместным, напомнить слова великого А.Эйнштейна о том, что «невозможно решить проблему на том же уровне, на котором она возникла, нужно стать выше этой проблемы, поднявшись на следующий уровень». И действительно, наши интеллектуалы, являющиеся достойными наследникам великих азербайджанских мыслителей и ученых, не должны ждать, как в советское время, руководящих указаний «сверху», им уже сейчас следует стать «выше» завтрашних проблем и превратиться, в полном смысле этого слова, в создателей новых «знаний» и новых «идей». Пожалуй, только на этом пути можно принести ощутимую пользу своей стране и превратиться в современную интеллектуальную элиту мирового уровня.
Гюльшан Пашаева
заведующая отделом анализа вопросов внешней политики
Центра стратегических исследований
