Расим Мусабеков: «Персоны приходят и уходят, а фундаментальные интересы государств остаются»
США стремятся все больше укрепить свое влияние среди европейских партнеров (об этом читайте здесь), а также «завоевать» тихоокеанский рынок.
В то же время, как отмечают некоторые эксперты, внимание Южному Кавказу, как стратегически важному направлению, уделяется недостаточно.
О взаимных интересах США и Азербайджана, последствиях смены геополитических ориентиров в мире, о роли Южного Кавказа в мировом раскладе сил, а также о возрастающей роли Китая в разговоре с 1news.az поделился своими взглядами Расим Мусабеков, депутат Милли Меджлиса, член комитета по международным отношениям и межпарламентским связям.
- Расим муаллим, на ваш взгляд, какие последствия может повлечь смена внешнеполитической стратегии США, как в мировом контексте, так и в контексте Южного Кавказа?
- Не стоит смешивать проблемы разного порядка. Создание зоны свободной торговли США с Евросоюзом и со странами АТС (Азиатско-тихоокеанское сообщество) – важная часть процесса глобализации. Каждый из названных центров производит 20-25% мирового ВВП, а в совокупности охватывают почти 80-90% мировой торговли.
Полагаю, что США – единственная в настоящее время сверхдержава, являющаяся одновременно как Атлантической, так и Тихоокеанской, и потому будет продвигать оба проекта.
Южный Кавказ имеет региональное значение. Интерес к нему со стороны Вашингтона вряд ли снизится, даже в случае урегулирования проблемы ядерной программы Ирана. Попытки Москвы восстановить собственное эксклюзивное влияние на постсоветском пространстве также требует от американцев не снижать внимание к этому региону.
Однако очевидно, что каким бы важными нам ни казались наши собственные проблемы, Южный Кавказ не входит в группу первых, и даже вторых по важности вопросов внешнеполитической повестки США.
- А если говорить непосредственно об Азербайджане?
- Что касается Азербайджана, то приоритеты Вашингтона были определены давно, еще в период администрации президента Клинтона в следующей последовательности: безопасность, энергетика и демократия. Не думаю, что эти приоритеты и их последовательность изменились за прошедшее время.
Кстати, по первым и самым важным направлениям – безопасность и энергетика – американо-азербайджанское сотрудничество продолжается без особых нареканий.
Проблемы и непонимание по вопросам демократии и прав человека у нас были и ранее, а в последнее время даже усугубились. Некоторые чиновники Госдепа и финансируемых Вашингтоном правозащитных организаций и фондов объясняют это возросшей уверенностью властей Азербайджана в себе.
Этот момент присутствует, но главным является то, что Баку сделал должные выводы из неуспешного опыта США и Запада по демократизации Египта, Ливии, Йемена, Сирии, Ирака и Афганистана. Достижения Грузии и Украины также не вдохновляющие.
Понятно, что чиновники Госдепа и штатные «демократизаторы» из различных международных, а точнее американских правозащитных организаций не хотят соглашаться с такой версией, так как зарабатывают себе на хлеб именно продвижением демократической повестки в мире.
Но полагаю, что в ходе предстоящей на будущий год смены администрации в Белом Доме американцам неплохо бы переоценить политику в этой области и отказаться от менторства в отношении к Азербайджану. Взаимные интересы по вопросам безопасности и энергетики помогут смягчить существующие противоречия, особенно если нам придется иметь дело с республиканской администрацией, склонной выстраивать политику с опорой на реальные интересы.
- Насколько вероятно усиление российского влияния в случае «ухода» США с Южного Кавказа?
- Сбалансированный, а точнее многовекторный характер внешней политики Азербайджана продиктован его географией, то есть геополитически детерминирован. Тактически могут смещаться лишь акценты. «Ухода» же американцев из Южного Кавказа я не ожидаю. Напомню, что Вашингтон распространил на Грузию статус союзника, вне блока НАТО.
Что же касается усиления российского влияния, то если посмотреть на процесс в исторической динамике, то наблюдается обратная тенденция. Напомню, что полвека тому назад русские на Южном Кавказе составляли более 10%, а сейчас менее 1%. В Азербайджане их доля сократилась с 16% до менее 2%.
Было время, когда мощи только Закавказского военного округа было достаточно, чтобы разгромить вооруженные силы Ирана или Турции. У России в настоящее время на военных базах в армянском городе Гюмри, в Абхазии и Южной Осетии суммарно осталось около 15 тысяч военнослужащих.
Это не очень много, даже при сопоставлении с армиями стран Южного Кавказа, не говоря уже об Иране или Турции. Языковое и культурное присутствие России в Армении и Грузии почти сошло на «нет», а в Азербайджане существенно сократилось, хотя еще достаточно заметно. Россия остается на первых позициях для стран региона в качестве торгового партнера, но если в 90 годах ее доля была порядка 80-90%, то сейчас она значительно сократилась.
Я не вижу предпосылок для радикального разворота ситуации в пользу Москвы.
Рискну дать прогноз, что чем дальше, тем больше будет увеличиваться заинтересованность именно России в партнерстве с Азербайджаном, как в экономике и энергетики, так и по вопросам безопасности, в первую очередь на Северном Кавказе.
Об этом со всей определенностью было сказано во внешнеполитическом разделе стратегического документа «Россия – 2020». Однако общее понимание пока медленно трансформируется в практическую политику. В Москве по старинке полагают, что можно пытаться получать от Азербайджана желаемое, не принимая во внимание его жизненно-важные запросы и интересы. Однако на то и политика, дипломатия, чтобы объективные предпосылки трансформировать в новый характер отношений.
- Нужны ли друг другу сегодня Соединенные Штаты и Азербайджан? Может ли фигура одного человека (в данном случае госсекретаря Керри) испортить налаженные контакты?
- Объективно интересы США и Азербайджана не сталкиваются, а напротив, хорошо сочетаются в важных сферах, перечисленных выше. Что касается госсекретаря Керри, то его армянофильство и предубежденность в отношении Азербайджана и Турции общеизвестна. Это накладывает негативный отпечаток на интенсивность и характер диалога, ослабляет коммуникации между нашими сторонами, но драматизировать не нужно.
Персоны, даже самые важные, приходят и уходят, а фундаментальные интересы – остаются.
Просто Вашингтону необходимо время для осознания, что Азербайджан уже не тот, каким был два десятка лет назад. Наше государство существенно окрепло экономически, в военном отношении и более не является просителем американской помощи.
Баку не принимает отношение сверху вниз ни только со стороны Москвы, Тегерана и даже братской Турции, но отклоняет поучения, граничащие со вмешательством во внутренние дела, также Брюсселя и Вашингтона.
- Какую роль в новом раскладе сил играет Китай и его крепнущее сотрудничество с Россией? Недавно стало известно, что в мае Китай и РФ впервые проведут военные учения в Средиземном море как ответ на действия США, которые активно развивают военное сотрудничество со своими союзниками в Азии.
- Укрепится сотрудничество России и Китая на антиамериканской основе или нет, это еще большой вопрос. Китай, который больше России по населению в десять раз, а по объему ВВП в пять раз, ведет себя по отношению к США гораздо более осмотрительно, чем Москва. Но к Азербайджану все это имеет опосредованное отношение. Пока Китай укрепляется в Центральной Азии, я имею в виду Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан и Туркменистан.
Они строят здесь промышленные объекты, инвестируют в разработку природных ресурсов, прокладывают железные и шоссейные дороги, трубопроводы. Предотвратить укрепление Китая Москва не может в силу ограниченности ресурсов и остерегается вызвать гнев Пекина. Туркменский газ в значительных объемах, а также Казахская нефть уже идет в Китай. Однако на западном побережье Каспия китайское присутствие пока только обозначается и не столь существенно.
Если темпы роста экономики и военно-политического влияния Китая в мире сохранятся, то неизбежно его превращения в третий глобальный центр влияния и силы в мире, наряду с Евросоюзом и США. Это вопрос скорей средне и даже долгосрочной перспективы.
Но как гласит китайская пословица: «нет ничего более далекого, чем вчера и ничего более близкого, чем завтра». Поэтому думать о будущей роли Китая на Южном Кавказе, возможно, следует уже сегодня.
Елена Остапенко
