Миссия в новом качестве: зачем Ирану посредничество в переговорном процессе по Карабаху?
В последние несколько лет наблюдается определенный интерес со стороны ряда государств и международных организаций к переговорному процессу по урегулированию нагорно-карабахского конфликта.
В числе таковых – т.н. мирная инициатива Ирана, задекларированная сравнительно недавно. Так, сначала на уровне посла ИРИ Хуссейн Джабера Ансари было заявлено о желании оказать посредническую помощь в рамках переговорного процесса в целях мирного урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Затем со схожим заявлением выступил уже замглавы дипломатического ведомства страны Хосейн Амир Абдоллахиян.
С одной стороны, готовность Ирана выступить в качестве посредника в региональном конфликте - позитивный факт, который показывает, что влиятельные акторы международной политики видят исход конфликта исключительно в мирной плоскости.
Другое дело, в какой степени устроит содействие потенциального нового посредника конфликтующие стороны и действующих сопредседателей МГ ОБСЕ?
Иран снова в игре
Иран ведет очень взвешенную политику, и доказательством этому стал нынешний поворот в политической и экономической жизни страны. После снятия западных санкций Иран постепенно возвращает себе прежнюю нишу – крупного энергетического игрока на международной арене и вместе с тем пытается вновь застолбить за собой имидж политического тяжеловеса, с мнением которого считаются не только региональные соседи, но и супердержавы.
Дополнительные преференции в карабахском процессе Ирану может дать его географическое расположение, поскольку он имеет границу и с Азербайджаном, и с Арменией.
Разумеется, иранская инициатива о посредничестве в переговорном процессе может вызвать недовольство сопредседателей Минской группы как минимум потому, что хоть и косвенно, но все же указывает на безрезультатную деятельность данной организации, которой более чем за два десятилетия так и не удалось сдвинуть процесс с мертвой точки.
Баку может заинтересоваться…
Однако сейчас, когда кредит доверия азербайджанской стороны к посредникам МГ ОБСЕ фактически исчерпан, в Баку могут серьезно задуматься над переформатированием неэффективной структуры и привлечению новых сил, способных сдвинуть переговорный процесс с мертвой точки. Тем более, что последняя встреча президентов не запомнилась какими-либо прорывными инициативами сопредседателей.
Обнадеживающим кажется и то, что вовлечение новых стран в переговорный формат, к примеру, Турции или Ирана, как минимум может ослабить монопольный статус нынешней группы. А это значит, что в переговорном процессе могут произойти позитивные сдвиги при условии отсутствия предвзятой позиции к сторонам конфликта.
Азербайджану не нужны посредники, которые противодействуют своими рычагами принятию документов, подтверждающих необходимость вывода армянских военных подразделений с оккупированных азербайджанских территорий, как это было в случае с болезненной реакцией МГ ОБСЕ на инициативу ПАСЕ.
Баку возмутила реакция сопредседателей на инициированную в ПАСЕ резолюцию, подготовленную британским депутатом Робертом Уолтером «Об эскалации насилия в Нагорном Карабахе и других оккупированных территориях Азербайджана», а также резолюцию по Сарсангскому водохранилищу.
В итоге, первая резолюция была саботирована, а официальный Баку довольно жестко отреагировал на монопольные претензии МГ ОБСЕ к ПАСЕ.
В связи с этим не исключено, что иранская инициатива о посредничестве в урегулировании конфликта может представлять для Баку определенный интерес, особенно на фоне потепления отношений с Тегераном с приходом к власти президента Хасана Рухани.
Сегодня есть все основания полагать, что политический вес Ирана после снятия санкций в геополитическом пространстве будет только увеличиваться, а значит, будут усиливаться его рычаги влияния в регионе. Самому Тегерану продуктивная посредническая деятельность может также принести дополнительные политические бонусы.
Сегодня у Ирана появилась возможность вывести отношения с азербайджанской стороной на новый уровень, что приобретает особое значение после череды различного рода инцидентов и недопониманий, снятых с повестки благодаря прямому диалогу между президентами. И т.н. «карабахская миссия» может стать в этом вопросе козырной картой.
С другой стороны, непосредственное участие Ирана в урегулировании этой чувствительной проблемы может только приветствоваться большей частью мусульманского населения нашей страны, которое исповедует ислам шиитского толка.
Отметим, что на уровне официальных лиц Ирана неоднократно заявлялось о позиции исламского государства, заключающейся в урегулировании нагорно-карабахского конфликта исключительно в рамках территориальной целостности Азербайджана.
Однако наряду с этим Иран, конечно, имеет и свои собственные интересы в отношении Южно-Кавказского региона.
Ереван против?
В этом контексте особую значимость приобретает вопрос о том, как воспримут эти инициативы в Ереване, где очень заинтересованы в сохранении статус-кво в конфликте.
Иран для Армении сегодня один из важнейших партнеров в политическом и экономическом плане. Лишь благодаря связям с этой страной и Россией Армении удалось выжить в условиях блокады со стороны Азербайджана и Турции.
Возможно, по причине боязни расстроить своего соседа, в Армении не решатся открыто высказать недовольство иранской посреднической миссией, однако торпедировать ее на том или ином уровне здесь все же попытаются.
Можно предположить, что определенную поддержку Еревану в этом вопросе окажут силы в действующих странах-сопредседателях МГ ОБСЕ, которые устами самых различных политиков и чиновников (начиная Бордюжей и заканчивая Уорликом) не раз намекали на «безальтернативность» МГ ОБСЕ, чем вызывали резкую реакцию официального Баку.
Как именно отреагируют все вовлеченные стороны на иранскую инициативу, сейчас сказать сложно. Однако очевидно, что любая попытка сдвинуть процесс с мертвой точки будет приветствоваться теми сторонами, которые действительно заинтересованы в разрешении конфликта, а не его консервации.
Матанат Насибова
