Пять лет без Анара Мамедханова - ФОТО

23 апреля 2011 года нелепо и трагически оборвалась жизнь Анара Мамедханова. Поверить в это было невозможно, и, откровенно говоря, не верится до сих пор.

«Пять лет… неужели прошло уже пять лет?», - это первая фраза, которую говорят все, кто знал и любил Анара. И дело не в быстротечности времени, просто мы  - все, кто любил Анара, не можем до конца осознать, что его нет, и что это «нет» длится уже пять лет. Поразительно, но его отсутствие, с одной стороны, ощущается - болью и тем, как сжимается сердце, когда читаешь его эссе, серьезные статьи и даже «байки», когда просматриваешь видеоролики с его участием, и осознаешь, какого человека мы потеряли. А с другой – совершенно четко ощущается, что он все еще здесь…

Как ни банально это звучит, но Анар сумел оставить яркий след в душе многих людей. И этот диссонанс, эта непонятная двойственность ощущений заставляет ощущать бессилие и растерянность.

Со дня ухода Анара я вспоминаю строки другого гения – Высоцкого из его песни «Прерванный полет»: «А он спешил – недоспешил. Осталось недорешено все то, что он недорешил…».  Эта песня вообще очень созвучна  внезапному уходу Анара с той лишь разницей, что он, в отличие от героя песни Высоцкого, все-таки очень многое успел, очень многих вдохновил и до сих пор вдохновляет…И, я уверена, будет вдохновлять.

В одном из интервью 1news.az, вышедшем в рубрике "Правила жизни", где Анар стал первым героем, он сказал: «С профессиональными, серьезными журналистами, пусть даже с диаметрально противоположным взглядом на мир, у меня всегда уважительные, хорошие взаимоотношения».

И это были не просто слова, я тому – еще один свидетель. Мой первый разговор с ним состоялся по телефону, когда я брала у него комментарий как у депутата Милли Меджлиса по какой-то важной проблеме. Помню, что мне не понравился его ответ, и я начала с ним активно спорить. Скажу больше: в конце разговора я подчеркнула, что категорически не согласна с его точкой зрения. Прошло года три, когда мы случайно столкнулись с Анаром в одной организации – я ждала собеседника для интервью, а он как раз пришел к нему в гости. Так вот, Анар не только помнил меня по имени, он помнил и тему нашей беседы трехлетней давности. «Ну, все, - подумала я, - меня тогда ругал шеф, мол, как ты можешь спорить с депутатом! И вот теперь мне воздастся…».  Но я ошиблась. Потому что Анар предложил мне… вновь подискутировать: «Я хочу, чтобы вы поняли мою точку зрения. Мне показалось тогда, что вы меня не совсем правильно поняли». Мы проговорили полчаса, и я вынуждена была признать, что действительно не так истолковала тогда его слова. Расстались мы почти друзьями. А когда я вновь набрала его номер спустя, наверное, лет семь, то удивилась вновь, когда Анар сходу меня узнал. Это небольшие эпизоды, согласна. Но они очень характеризуют Анара и его отношение к людям.

Сегодня мы вспоминаем Анара… хотя нет, это  - неправильная фраза. Мы не вспоминаем, мы не забывали. Все, что успел сделать этот человек за свою недолгую, но яркую жизнь, в одну статью уместить трудно. Это не уместилось даже в две книги Анара Мамедханова, которые были изданы в прошлом году, и куда были включены его эссе, публикации, размышления, интервью. Думаю, величину и глубину его наследия нам всем еще предстоит оценить.

А пока мы можем вместе с близкими Анару людьми попытаться подвести какие-то итоги жизни без него в течение этих пяти лет.

Ирада Мамедханова, жена и друг Анара.

Больно и горько скорбеть по родному человеку, ушедшему в мир иной. Но память о нем, о его делах, о его отношении ко всему, с чем он соприкасался, придает силы пройти сквозь боль.

«Не плачь, потому что это закончилось, улыбнись, потому что это было в твоей жизни», - наверное, следование этому совету помогло мне  смириться с трагедией, вошедшей в мою жизнь, излечиться от страданий. 

Сегодня, спустя пять лет, его отсутствие чувствуется еще острее. Ведь все, что меня окружает, остается связанным с ним, с его именем. Я и представить не могла, сколько всего произойдет в жизни за эти годы...  Глядя на наших повзрослевших детей, я осознаю, насколько они были маленькими тогда - когда пережили эту трагедию. И для них его отсутствие сегодня гораздо ярче и острее, оно просто душит. Нет рядом с ними человека, которому они могут задать любой вопрос и обязательно получить ответ. 

Сегодня еще острее чувствуешь, насколько ярким был и он сам, и его жизненный путь. Его личная гражданская позиция была всегда очень светла и глобальна. Он обладал удивительной сопричастностью ко всему, что происходило. Он всегда, в каждую ситуацию, которая его волновала, вживался на полную катушку, он все пропускал через себя.

Он хорошо знал, что такое честь и совесть. Его сердечная мышца была как слишком туго натянутая струна, которая и вдохновляла его к прогрессивному движению вперед.

Его нравственные цели всегда были очень высоки. Он был прежде всего искренен в своих мыслях.

Его понятие о дружбе - возвышенным, он воспринимал дружбу как единство людей, выполняющих общую задачу. И он был всегда очень предан друзьям.

Поэтому я чувствую огромную ответственность перед ним, перед памятью о нем...

Для меня жизнь с Анаром – как один длинный день, наполненный яркими событиями. Я ни в коей мере не идеализирую наш брак, но сегодня живу с ощущением, что от нашей совместной жизни с ним мы взяли по максимуму. Нет сожаления о том, что мы чего-то не сделали, не успели,  что «вот могли бы, но…» Потому что Анар всегда жил по принципу: «Ничего не храни для особого случая. Этот случай – сегодня». Его эксцентричность и, возможно, повышенная эмоциональная несдержанность объяснялась именно желанием успеть здесь и сейчас. Он часто говорил, что «не стоит ждать старости, чтобы надеть ярко-красную одежду».

Кто знает, может именно поэтому ему, за свои неполные 41 год, удалось прожить по меньшей мере 3 жизни? Ведь он состоялся и в творчестве, и в политике, и в личной жизни. И возможно, поэтому у него получилось прожить жизнь так, что когда его не стало, многие ощутили пустоту.

Поначалу нас всех накрыли чувства потери, горя, трагедии, а  эмоции мешали осознать главное. Сегодня же, спустя пять лет, стало еще очевиднее то, что Анар действительно незаменим. И как бы он ни любил говорить о себе, этого факта о себе он так и не узнал…

Рауф Талышинский, главный редактор газеты «ЭХО»

Мы дружили. Да, я действительно осторожно отношусь к слову «друг», но Анара я называл именно другом. Я знаю, что сегодня многие, вспоминая Анара, будут говорить о том, как много он сделал как депутат, как много он сделал для КВН… Безусловно, это так и есть. Но в моей памяти Анар остался как удивительно теплый человек. Как Человек, понимаете, именно с большой буквы.

Вспомнился один эпизод, который хорошо характеризует Анара. Однажды мы сидели в каком-то кафе: я, Анар и еще один человек. Внезапно между ними вспыхнула ссора, да такая, что разругались они тогда вдрызг. Причем, началось все из-за сущей ерунды, а потом – слово за слово, и в итоге – расстались они очень плохо. Ну, конечно, вечер не удался, все разъехались по домам. И вот в пол-пятого утра меня будит телефонный звонок – это Анар. «Как ты думаешь, - спрашивает, - если я сейчас позвоню ему и извинюсь, будет удобно?».  А я злой спросонья: «А до утра, - говорю, - это никак не может подождать?».
«Нет,  я не могу так», - отвечает Анар.

Понимаете? Не мог он ждать до утра! Не мог, потому что чувствовал, что обидел человека.

А недавно мы встретились с тем самым человеком, причем, совершенно по другому поводу. Сидели, разговаривали, и вдруг он внезапно говорит: «Ты знаешь, мне до сих пор так стыдно вспоминать о тех словах, которые я в тот злосчастный вечер наговорил Анару». Хотя они, конечно же, помирились тогда – Анар все же ему позвонил.

Я всегда удивлялся его умению дружить, его представлениям о дружбе. На его дни рождения у него на даче собиралось очень много совершенно разных людей. Он умудрялся быть интересным для всех. И, конечно же, эти люди были интересны ему.

Вообще с уходом Анара образовалась такая… «дыра» в нашем обществе, которую заполнить невозможно сегодня. По крайней мере, я человека, который мог бы его заменить, не знаю…

Расим Музаффарли. Издатель, автор популярных песен, публицист, друг Анара.

Пять лет мы живем без Анара, и пять лет мы каждый день с ним. Это я говорю обо всех, кто имел честь быть его другом. Мы без него живем с ним! И чем дальше дата его ухода, тем полнее и ярче мы осознаем его величие.

«Чтобы сочинить хорошую песню, Расиму обязательно нужно, чтобы какой-то хороший человек умер», – так неоднократно говорил Анар, намекая на мой «Реквием», посвященный шехиду Карабахской войны, Национальному герою и нашему общему другу Чингизу Мустафаеву. Об этом я вспомнил наутро, после того как в ночь его смерти на одном дыхании написал посвященную ему песню «Oyun bitdi» («Игра окончена»).

Не умирает тот, кто любит и любим,

Не умирает тот, кто любви достоин… 

Кто сказал, что предел социальных мечтаний это пресловутый призыв: «Хлеба и зрелищ», изначально ошибся. Ведь когда нет здоровья, человек не может насладиться  самым вкусным и изысканным деликатесом. А когда нет справедливости, не развлекает даже самое грандиозное шоу. Так не должно было случиться. Господь на миг отвлекся?

А может, что-то не клеится в новых версиях старых алгоритмов?  Приметы свидетельствуют: Божественная программа подходит к моменту очередной перезагрузки.

Мурад Дадашов, продюсер, заслуженный артист Азербайджана, друг Анара.

Я до сих пор не могу осознать, что Анара больше нет. Не получается, мне сложно заставить себя верить в это. Наверное, поэтому я не могу даже ходить на его могилу – за эти годы был там всего раз пять, и всегда возникало какое-то ощущение нереальности происходящего. Потому что чувствую его присутствие в моей жизни, я постоянно с ним разговариваю. Возможно, это потому, что мы были очень близки, и в день созванивались, наверное, десятки раз. Причем, по любому поводу – от решения сложных вопросов до того, чтобы просто поделиться свежим анекдотом. Между нами как будто существовал «постоянный прямой канал связи». Анар делил со мной все – и радости, и горести.

Его уникальность состояла в том, что он был абсолютно гармоничен во всем. Понимаете, есть друзья, которые могут выслушать; есть те, с кем приятнее весело проводить время; есть те, кто сам приходит за советом; есть те, кто придут на помощь в сложные минуты. А Анар воплощал в себе все самые лучшие качества настоящего друга, он был невероятно гибкий в отношениях, в дружбе и в умении дружить.

Я признавался не раз, и сейчас вновь скажу, что так, как он, я дружить не умею. Но очень хочу научиться.

Анар был абсолютно честен в своих помыслах и поступках. Но одновременно с этим в свои 40 лет он был… совершенным «пацаном», этаким «хулиганистым подростком», умеющим по-детски радоваться жизни. Это был хулиганствующий, романтичный, образованный, интеллектуально подкованный человек с потрясающим чувством юмора.

И самое страшное в его уходе для меня – это даже не то, сколько потерял я… Потому что багажа, накопленного мною за время дружбы с ним, мне точно хватит надолго. Мне обидно, что мои дети не смогли узнать его, лишь старший сын еще помнит Анара. А я уверен, что именно общение с таким человеком, как Анар, очень важно для мальчиков. Он мог привить, научить – причем, личным примером, - их тому, каким должен быть настоящий мужчина и гражданин.

Знаете, я почти каждый день мысленно с ним разговариваю. Что бы я ни делал, я делаю это с оглядкой на него, продолжая с ним советоваться и даже порой слышу его реакцию на то, «послушал» я его в этот раз или поступил по-своему, потому что при его жизни было и так, и так.

Я рад и счастлив, что благодаря его отношению ко мне я сам добился очень многого. Дружба с ним помогла мне выработать в себе очень важные качества.

Никогда не говорил об этом, но, наверное, сейчас пришло время. У Анара было одно очень важное качество, которое я обязательно хочу выработать в себе. Анар мог в ущерб собственным интересам и даже принципам вступиться за другого человека только во имя справедливости. Это – почти атрофированное сегодня качество настоящего мужчины, это что-то такое «бакинско-пацанское», но очень правильное.  Помните, был такой негласный кодекс чести: «Если человек прав – то он прав. И точка. А не «прав тот, у кого больше прав».

Увы, сегодня большинство из нас живет по принципу «моя хата с краю», а о том, что такое справедливость, многие не помнят и не знают,  потому что во главу угла ставят как раз исключительно личные  интересы. Какой уж там – поступиться ими ради эфемерной справедливости. А Анар это делал. Всегда. Вне зависимости от того, за кого вступался. Этим он наживал недоброжелателей, но что интересно – уважать его начинали и те, за кого он вступался, и другие - против кого он выступал. Потому что понимали, что завтра он точно так же вступится за них, и что именно он будет, возможно, единственным человеком, который способен на такой поступок. На очень мужской поступок.

Эльмира Ахундова, депутат Милли Меджлиса, заслуженный журналист Азербайджана, прозаик-публицист, друг Анара.

Автор предисловия и послесловия к книгам Анара Мамедханова, фрагменты из которых предоставила нам

В одном из последних эссе Анар Мамедханов написал:

«Современная медицина достигла невероятных результатов - сегодня уже можно пересаживать костный мозг, сердце, печень и почки и другие органы человека.

Но, к сожалению, наука не знает, как пересаживать честь и совесть».

Каждый негативный пример отсутствия чести и совести, с которым сталкивался Анар, будь то по отношению к себе или к другим, больно ранил его, оставляя горестные зарубины в сердце. В какой-то момент сердечная мышца не выдержала, разорвалась, как слишком туго натянутая струна...

На телеэкранах мы обычно видели Анара улыбчивым, сыплющим шутками и остротами. В его эссе, публикациях и интервью мы увидели другого Анара - размышляющего, анализирующего, рефлексирующего, критикующего, даже обличающего. Здесь есть самый разный Анар Мамедханов, нет только Анара равнодушного. Равнодушие - не его территория...  

Круг тем, которых он касался в своих статьях, - поистине безграничен, от вопросов политических до тем нравственных, культурологических, сугубо личностных. Меткая, порой убийственная ирония, - пожалуй, самое сильное оружие Анара-публициста. Он любит цитировать фразу Бомарше: «Что становится смешным, то перестает быть опасным». Этим оружием Анар умел пользоваться в совершенстве.

Анар проявил себя на поле информационной борьбы с армянами. Про­изошло это в 1997 году, после того как были осуществлены поставки российского вооружения в Армению. Тогда по просьбе руководства страны молодой депутат Мамедханов вылетел в Москву, чтобы поднять эту тему в российских СМИ.  Задача не из легких, но во многом благодаря помощи крупных азербайджанских бизнесменов, работающих в России, Мамедханову удалось добиться почти невероятного: на протяжении более чем двух недель армянская пропаганда выхода по этому вопросу в печатные и электронные СМИ не имела. Анар тогда провел переговоры с руководителя­ми телекомпаний ОРТ, РТР, НТВ, ТВ-6; печатных изданий «Аргументы и факты», «Известия», «Сегодня», «Коммерсант»; радиостанции «Эхо Москвы» и других ведущих и влиятельных СМИ России. Более того, ему удалось привезти в Баку съемочные груп­пы ОРТ, НТВ и РТР, которые выпустили в эфир информацию в выгодном для Азербайджана свете.

...После кончины Анара многие заговорили об уникальности и разносторонности его таланта. Как заметил в фильме "Капитан" его тезка, писатель Анар, он часто удивлялся очень трезвому политическому анализу Мамедханова, его неординарным шагам в политике.

...В последние годы жизни Анар всерьез заинтересовался телевизионными и кинопроектами, учредил успешный продюсерский центр Ultra Production и был опять-таки одним из первых в республике, кто осознал необходимость создания «крутых» продюсерских центров для развития теле- и киноиндустрии Азербайджана. У него были в связи с этим центром поистине мега-планы, и кое-что уже удалось осуществить. Но, увы, 23 апреля 2011 года поставило крест на этих планах.

Но все же за свои неполные 40 лет Анар успел прожить по меньшей мере три жизни: он состоялся и в творчестве, и в политике, и в личной жизни. После него остались фильмы, передачи, клипы, эссе, статьи, незавершенные дела и планы, которые непременно должна завершить и реализовать его супруга.

И наконец, смысл и оправдание короткой земной жизни Анара, его главные произведения - трое детей. Верю, они продлят его физическое существование до бесконечности...

Звезда Анара Мамедханова будет светить в наших душах еще долгие-долгие годы, он ведь не ушел, а просто растворился во всех нас.

И потому не будем грустить, а просто постараемся жить дальше в соответствии с жизненным кредо Анара Мамедханова, вынесенным в заголовок этого эссе: «Не представляю жизнь без радости и смеха». И, быть может, высшая справедливость, в которую несмотря ни на что верил Анар, заключается в том, что друзья и поклонники никогда не увидят его постаревшим, потухшим, больным. Анар навсегда вошел в их сердца молодым, улыбающимся, удачливым. И очень счастливым...

Натали Александрова