«Для Азербайджана плюс в том, что заряд конфликтогенности между Москвой Вашингтоном должен быть снижен»
На Западе набирает силу тенденция укрепления политических сил правого и ультраправого толка, которые все чаще заручаются поддержкой населения на выборах.
Примером может послужить недавняя неожиданная победа республиканца Дональда Трампа на президентских выборах в США. Ультраправые, или популистские, настроения сильны также в европейских странах – во Франции, Венгрии, Польше и даже Турции.
Своими мыслями о том, что же лежит в основе этой тенденции и к чему она приведет с 1news.az поделился российский политолог Александр Караваев.
Караваев является заместителем директора Информационно-аналитического центра по изучению постсоветского пространства при МГУ им. М. В. Ломоносова.
Специализируется он по Южному Кавказу и Черноморско-Каспийскому региону, в том числе занимается проблемами интеграционных объединений СНГ.
- Александр Валерьевич, в чем на ваш взгляд залог успеха правых, ультраправых и популистских сил на Западе?
- У политиков правого толка хорошо получается поднимать общественно значимые, болезненные темы, а поднять их в рамках своей предвыборной кампании можно, только используя популистские методы. И это действительно работает.
Можно говорить об исторических циклах: есть волны, когда побеждают более либеральные политики, есть – когда более консервативные. Сейчас мы, вероятно, входим в такой исторический цикл.
После окончания предвыборного цикла, когда новый лидер приходит к власти, происходит период реверса, когда озвученные лозунги предвыборной программы начинают формироваться в программу действий. И тут крайне популистские лозунги, как правило, постепенно отпадают.
Так, например, получилось с обещанием Трампа возбудить уголовное дело против Хиллари Клинтон. Также он выступал как отчаянный противник медицинской и социальной реформы Обамы, но после встречи с Обамой и по мере формирования кадрового состава его администрации выясняется, что он намерен оставить некоторые элементы этой программы. И так по всему блоку вопросов, в том числе и по вопросу воздвижения стены на границе с Мексикой.
Нужно понимать, что есть существенная дистанция между лозунгом и его воплощением. В этом маятнике, который раскачивается от либерального правления к консервативному, прослеживается центристская линия, которой, видимо, и будут следовать правительства Запада, пусть и с некоторыми акцентами.
- Многие западные политики правого и популистского толка в хороших отношениях с Москвой, чего не скажешь об их коллегах из числа социал-демократов, центристов и либералов. В чем секрет этой дружбы?
- Симпатии с Россией возникают по двум причинам. Первая касается чисто психологического момента, речь идет о харизматиках. Обычно лидеры правых и популисты – яркие харизматики. К таковым относится и президент РФ Владимир Путин. Другое дело, что его нельзя назвать правым, он государственный технократ, но его курс в целом находится в правом потоке.
Харизматические лидеры, как правило, друг друга чувствуют, уважают. Это ярко отразилось в рамках предвыборной кампании Трампа. Были четкие заявления кандидата о том, что с Путиным у него общий язык и что к России он относится с пониманием.
Вторая причина заключается в том, что внешняя политика не является ключевой темой в предвыборных кампаниях правых. Их миссия направлена на изменение страны, а то, что касается внешней политики, – идет в поддержку экономических интересов. Им не присущи гонки по установлению во всем мире определенных ценностей, что присуще либеральному мировоззрению. Внешняя политика строится с учетом того, насколько благотворно она будет влиять на внутреннюю ситуацию в стране.
И эта вторая часть звучит в унисон тем претензиям, которые Кремль предъявлял Вашингтону, и тем упрекам, которые Владимир Путин последние несколько лет адресует Западу. Суть недовольства Путина заключается в следующем: пора бы знать границы и не переходить их, иначе это может привести к конфронтации. И последние 10 лет как раз и были периодом нарастающей конфронтации.
Как все сложится на практике, будет известно только в начале следующего года, 20 января произойдет инаугурация Трампа и будут утверждены все основные кандидатуры в новой американской администрации.
Сложность заключается в том, что республиканцы расставляют на ключевые руководящие посты в новой администрации людей, воспитанных эпохой «холодной» войны, т.н. воспитанников Рейгана.
- Что сулит Азербайджану потенциальное сближение России и правых политиков ведущих стран Запада?
- Для Азербайджана плюс в том, что заряд конфликтогенности между Москвой Вашингтоном должен быть снижен. Если складывается такая идеальная картина – программа оптимального взаимодействия Москвы и Вашингтона, то прямым последствием станет меньшее вмешательство Запада в дела Азербайджана.
К примеру, упреков по т.н. линии прав человека со стороны США станет меньше, это очевидно. С приходом правых в Евросоюзе эта тенденция будет только набирать вес.
Как в целом изменится геополитический баланс на постсоветском пространстве, предсказать трудно. Что можно сказать с относительной уверенностью – это то, что нефтегазовая отрасль вряд ли будет претерпевать какие-то изменения. Сомневаюсь, что появятся возможности расшатать этот взаимный интерес всех участников.
- Что можно добавить к этому о сближении России и Турции? Исторически договоренности между этими бывшими империями не сулили больших перспектив странам, находящимся по соседству.
- Это было актуально для первой Азербайджанской Республики (прим. – Азербайджанская Демократическая Республика – АДР), которая образовалась на стыке угасающих империй, – Российской, Османской и Персидской. Но это пройденный период. Опасаться какого-то нового передела по типу того, который происходил столетие назад в этом регионе, я бы не стал.
Расклад сил на региональном уровне уже определен, и сдвинуть его сложно. Азербайджан получил в итоге серьезное преимущество, которое он не растеряет ни при каких условиях при нынешнем руководстве.
Елена Остапенко
