Истребление азербайджанцев в ХХ веке - Часть I

Есть темы, раскрытие которых определяется смыслом используемых терминов. Полнота их трактовки становится движущей силой обсуждения, ведущей к ясным и конкретным заключениям.

Заглавие настоящей статьи представляет одну из таких тем и поэтому требует, прежде всего, объяснения точного значения терминов «геноцид» и «холокост».

Несмотря на то, что эти слова, к сожалению, стали знаковыми для 20 столетия и достаточно хорошо знакомы читателям, тем не менее, точное содержание данных определений и существующие между ними различия известны далеко не всем.

Термин «геноцид», составленный из греческого “genos” (раса, род, племя) и латинского “cidium” (убийство, уничтожение), впервые ввёл в употребление в 1946 году учёный юрист из Польши Рафаэль Лемкин. Изначально термин «геноцид» был призван обозначить любые действия, направленные на физическое истребление людей по расовому, национальному или этническому признаку. После введения термина в употребление в 1946 году он был дополнен и углублён автором, превратившись в пространное юридическое и правовое понятие.  В 1948 году Генеральная Ассамблея ООН приняла «Конвенцию о предотвращении преступления геноцида и наказании за него», где преступление геноцида впервые получило юридическое определение.  Конвенция вступила в силу 12 января 1951 года, после того как ее ратифицировало более 20 государств. В Статье 2-й Конвенции даётся следующее определение преступлению геноцида: это «...любое из следующих действий, совершённых с намерением уничтожить, полностью или частично, национальную, этническую, расовую или религиозную группу, а именно:   

(a) убийство членов группы;

(b) причинение серьёзного телесного или психического вреда членам группы;

(c) умышленное ухудшение условий жизни группы, рассчитанное на то, чтобы вызвать в дальнейшем её полное или частичное уничтожение;

(d) применение мер, направленных на предупреждение рождаемости в пределах группы;

(e) принудительное перемещение детей из одной группы в другую.

Статья 3-я Конвенции даёт так же определение пяти наказуемых форм преступления геноцида: собственно геноцид, тайный сговор, подстрекательство, покушение и соучастие.

История геноцида азербайджанцев берёт своё начало со времён колониальных завоеваний Российской Империи на Кавказе и в Закавказье. Причём, сохранившаяся хроника позволяет достаточно точно определить дату зарождения геноцидальной политики в отношении нашего народа. В самых ранних и откровенных формулировках, выдававшихся первейшими лицами монархической Империи, содержалось отчётливо выраженное намерение, как уничтожить часть народа, так и ухудшить условия жизни азербайджанцев, что сопровождалось последующим демографическим регрессом – в полном соответствии с приведёнными выше определениями. Процесс же претворения этой политики в жизнь включал все перечисленные выше наказуемые формы преступления геноцида: физическое уничтожение, тайный сговор, подстрекательство,  покушение и соучастие. 

Началось это еще во времена Пётра Ι, а конкретным периодом времени, с которого «великий реформатор» впервые начинает озвучивать монархическое мнение о том, как именно должна решаться судьба азербайджанцев, попавших под власть самодержавия – следует считать 20-е годы 18-го века. Это период тех самых исторических директив, которые впоследствии оказались судьбоносными для тюркского мусульманского населения Закавказья. 

Согласно одному из указов Петра Ι, изданному в начале 18-го века следовало «…армян, как возможно, приласкать и облегчить в чем пристойно, дабы дать охоту для большего их приезда». Одновременно с распоряжениями приласкать и селить хайев на завоёванных землях Кавказа и Закавказья Пётр Ι отсылал инструкции своим генералам с  несколько иным содержанием: «…а басурман (мусульман) зело тихим образом, чтоб не узнали, сколько возможно убавлять».

Однако мы не будем перегружать настоящую статью подробным разбором 300-летней истории, изобилующей фактами истребления мусульман Кавказа и Закавказья, а остановимся на относительно близком периоде времени, берущем начало со времени 1-й Мировой войны 1914 года. 

Всего за несколько лет до появления определения «геноцид», в августе 1941 года высказываясь по поводу продвижения гитлеровских войск на восток, сопровождавшегося невиданными доселе фактами жестокости в отношении мирного населения, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль сказал следующие слова: "На наших глазах совершается преступление, которому еще не придумано название". Политический лидер Британии в этот момент, пожалуй, озвучил мнение всего цивилизованного человечества, столь потрясённого варварским явлением массового истребления людей, что оно ещё  не придумало ему названия. Но если в 40-е годы Европа ещё не могла подобрать подходящего определения происходящим событиям, то в самом начале прошлого века факты тотального уничтожения азербайджанцев в пределах Российской империи оставались не только безымянными, но и неизвестными для остального мира. 

Раскрытие событий прошлого столетия, тщательно скрывавшихся в советский период, всё же состоялось после крушения СССР. Лишь к концу 20-го столетия  были обнародованы чудовищные подробности массового уничтожения мусульманского населения Закавказья, начавшегося с отступлением Российской оккупационной армии из восточной Турции на заключительных этапах 1-й мировой войны.  Воспользовавшись тем, что отступавшая российская армия сдерживала освободительное продвижение турецких войск, вооружённые до зубов хайские сепаратисты развязали ужасающее по масштабам беспощадное истребление гражданского населения восточной Турции. Именно этот пожар жесточайших этнических чисток и грабежей, развязанный в Турции под прикрытием царской армии, перекинулся затем на территорию Азербайджана, находившегося в пределах Российской империи.

Те, кто пытался и пытается оправдать хайский террор в регионе, старательно разыскивают причины социально-политического или религиозного характера, которые якобы могли бы спровоцировать среди хайев так называемое «повстанческое» или «революционное» движение, вылившееся в кровавые акты геноцида против местного мусульманского населения. Но, на наш взгляд первопричина кровавой бойни, развязанной хайами, имеет совершенно иную природу. Только она может объяснить крайнюю беспощадность и изощрённую жестокость вооружённых формирований хайев, как на территории Турции, так и на территории Азербайджана.

Появившаяся во второй половине 40-х годов юридическая формулировка преступления геноцида способствовала установлению общепринятой международной терминологии, а так же введению международных судебно-правовых положений в отношении совершаемого преступления и мер наказания за него. Последовавшие за этим научные исследования позволили раскрыть исторические и социальные закономерности возникновения столь специфичного криминального явления. Например, было установлено, что важнейшей предпосылкой идеологического характера, ведущей к совершению геноцида, является идея расового, этнического, религиозного или иного превосходства одного народа над другим. В сочетании с тоталитарной властью данная идеология создаёт реальные условия для осуществления подобного преступления. Причём тотальное управления вовсе не обязательно должно быть представлено легитимной государственной структурой – контроль над действиями, направленными на осуществление актов геноцида может выполняться отдельными политическими партиями и даже тайными организациями. Ещё одной закономерностью ведущей к совершению преступления геноцида является преднамеренная подготовка, включающая плановые мероприятия по созданию финансовых и материальных средств, а так же формирование определённых структур и организаций, которые в конечном итоге выступят в роли непосредственных исполнителей преступления.

Идеология «превосходства» хайского этноса над окружающими народами (одно из основополагающих условий, ведущих к совершению преступления геноцида) – очевидная реальность, одержимо проповедуемая на протяжении вот уже столетий в хайских сообществах. В данном контексте необходимо отметить, что стержневое положение в ней занимает абсолютно беспочвенная идея о некоей исключительной древности хайского народа, дающей чуть ли не «первородное» право собственности на громадную территорию Малой Азии. Доведённая до масштабов общенациональной паранойи, данная идеология всё чаще выходит за рамки здравого смысла, приобретая гротескные и даже комические формы.  Об этом свидетельствует «жемчужина» абсурда, озвученная недавно президентом Саргсяном о том, что народ хайев (неизвестный в истории до позднего средневековья) более 8000 лет назад был уже сформировавшимся этносом…

История зарождения данной идеологии восходит ко временам Восточно-Римской (Византийской) империи, возложившей на небольшой народ хайк, некогда проникший в восточную Анатолию из балканского региона и едва отошедший от язычества, особую роль в борьбе с неуклонно набиравшей мощь и влияние Оттоманской Империей. Именно в это период были созданы условия для сотворения первых зачатков мифической «истории» хайского народа на основе древних иудейских писаний. Идеологическое и политическое «участие» Византии, а позднее и всей христианской Европы, в судьбе хайского народа привело к тому, что подброшенный духовными покровителями вирус идеи «превосходства», развившись до размеров идеологического монстра, превратил места компактного проживания хайев в Турции в зону непрерывной смуты, мятежа и предательства.   

Занимаясь под крылом Оттоманской Империи любимым делом, торговлей и ростовщичеством, лидеры хайских общин достигали обогащения, которому могли позавидовать их европейские спонсоры. Помимо этого хайские сообщества в пределах Империи так же пользовались льготами, установленными именно в связи с их принадлежность к христианской вере (строительство церквей, свобода служб и обрядов, свобода перемещения паломников, освобождение церковной казны от налогов и т.д.). Но, тем не менее, идеологический яд «превосходства» непрерывно и старательно распространялся в хайской среде, причём, как ни парадоксально, в роли проводников идейной отравы, следуя традиции, установленной ещё в средние века, выступали хайские священники. В подобных условиях стало нормой то, что именно хайские (армянские) церкви стали своего рода политическими ячейками (а впоследствии хранилищами оружия и боеприпасов), в которых прихожан убеждали в их «превосходстве» над соседями и мифических «правах» на историю огромного географического региона.

Идеологическая обработка в замкнутых общинах хайев начиналась с момента, когда их дети впервые обретали способность говорить и понимать сказанное. По этой причине каждый индивид вырастал в несокрушимой убеждённости в том, что хайский народ окружают существа низшего порядка, которые к тому же заселяют земли, являющиеся собственностью хайев с того дня, когда библейский патриарх Ной ступил на землю после великого потопа. В рамках подобного крайне националистического менталитета будущее соседних народов могло простираться только до времени, когда хайи обретут достаточно сил и средств, что бы приступить к их вытеснению, а если понадобится и физическому уничтожению, с целью создания никогда не существовавшего прежде образования «Хаястан» - страны хайев.

Таким образом, все программные установки и стратегические планы на «освобождение» (т.е. этническую чистку) территорий, заселённых миллионами коренных жителей, произрастали из идейных предпосылок об историческом и этническом «превосходстве» хайев. Налицо одна из фундаментальных предпосылок для совершения преступления геноцида.

Ярчайшим и неопровержимым доказательством того, что именно чётко обозначенная идеология была движущей и направляющей силой процессов, вылившихся в массовое убиение мусульман Турции и Азербайджана, являются уставы и программы созданных в период с 1885 по 1890 годы нескольких политических организаций хайев. Наиболее радикальную идеологическую позицию занимали партии «Гнчак» (Колокол) и «Дашнакцутюн» (Армянская революционная партия – Хай Хегапохакан Дашнакцутюн), открытым текстом призывавшие хайев к вооружённому террору и убийствам. Программные документы «Гнчак» чётко обозначали этническую направленность предстоящих террористических операций, о чём однозначно свидетельствует  конкретная строка из программного документа партии: "Убивать турок и курдов в любых условиях". Здесь же даётся идейная установка на оправданность любых действий при выполнении этой задачи: "для достижения этой цели дозволено всё: пропаганда, террор, беспощадная партизанская война".

Партия «Дашнакцутюн», занимавшая центральное положение в ряду хайских политических организаций, отличалась ещё большей конкретикой в данном вопросе, добавив более детальное описание методов террора и давления на мусульманское население Турции и её правительство:

«- организовать боевые группы и подготовить их как идеологически, так и практически,

 - использовать все средства для вооружения людей,

 - подвергать террору представителей власти,

 - организовать финансовые ресурсы,

 - разработать каналы транспортировки людей и оружия (из России и Ирана)

 - разорять и разрушать правительственные учреждения.»

Помимо того, что в уставных документах террор был обозначен, как одна из первостепенных задач деятельности «Дашнакцутюн», в структуре самой партии был создан так называемый «Подготовительный террористический комитет», в обязанности которого входила подготовка и проведение террористических операций. Создание дополнительной структуры, работавшей, подобно специализированному цеху, над разработкой и осуществлением кровавых акций, свидетельствует о том, насколько преобладала в программе дашнаков нацеленность на вооружённую агрессию. Это в значительной степени объясняет непрерывность террористического натиска и лавину терактов в Турции в период с 1890 по 1918 годы. 

Какие ещё нужны доказательства существования мощного идеологического фундамента, на котором была построена политическая программа тотального террора? Именно партия «Хай Хегапохакан Дашнакцутюн» сыграла роковую роль в судьбе хайского народа, спровоцировав его идеологией террора и агрессии на истребление гражданского населения Турции (турков, курдов, евреев, греков), т.е. на совершение преступления геноцида.

Более того, провозглашение террора главным методом воздействия на общество, откровенный расизм и использование крайних форм насилия подтверждает абсолютную приемлемость определения фашизм к идеологии националистической партии «Дашнакцутюн». Жёсткий контроль, установленный партией и сетью подпольных организаций над хайским народом, проживавшим как в Турции, так и за её пределами и доведённый до того, что люди, не желавшие оказывать финансовую или иную поддержку готовившемуся террору, объявлялись врагами и физически уничтожались – это и есть проявление тоталитарной власти, о которой говорилось выше. Очевидно, что и в этом вопросе наблюдается полное соответствие с исходными предпосылками, ведущими к совершению геноцида.

Следующим важнейшим пунктом юридического определения преступления геноцида, является планирование и подготовка действий по осуществлению массовых убийств. Не может быть никаких сомнений в том, что в преддверии трагических событий, обрушившихся на азербайджанцев в начале прошлого столетия, это условие так же было в полной мере выполнено лидерами хайских общин Турции, России и Европы. Именно в этом вопросе раскрывается во всей полноте истинное лицо хайского экстремизма, целенаправленно и планомерно создававшего беспощадную машину террора и истребления. Тот факт, что массовому уничтожению мусульман на территории Турции и Азербайджана предшествовала длительная и тщательная подготовка, бесспорно доказывает – совершённое преступление было геноцидом в точном соответствии с юридической характеристикой термина.

Поскольку геноцид азербайджанцев исторически связан с событиями, происходившими на территории Турции, необходимо обратиться к существенным особенностям хайских мятежей,  происшедших в этой стране в самом начале прошлого века.

Внимание сразу же привлекает великолепное материально-техническое обеспечение так называемых «ополчений», тайно создаваемых в местах компактного проживания «стенавшего в нищете и лишениях» хайского народа. Вооружение и амуниция боевиков на фотографии 1896 года, запечатлевшей одно из подразделений тайной армии националистической партии «Дашнакцутюн» во многом объясняет, почему череда «мятежей» (а по существу погромов и кровавого разбоя) конца 19 и начала 20-го века, повлекла за собой многотысячные жертвы среди мирного населения.

Одно из вооружённых формирований партии «Дашнакцутюн». В уставных документах партии вооружённый террор объявлялся наиболее действенным методом борьбы против Турецкого правительства. Фото 1896 года.

Невозможно не заметить, что бандиты сжимают в руках винтовки системы Мосина (знаменитые «трёхлинейки»). По тем временам это было новейшее стрелковое оружие, превосходящее многие западные образцы по надёжности и высокой точности стрельбы. Винтовки Мосина были так же многозарядными и позволяли производить 5 прицельных выстрелов подряд, после чего легко перезаряжались готовыми магазинными пачками.

Однако существенное значение в данном контексте имеют не только боевые качества данного оружия, но так же тот факт, что «трёхлинейка» была утверждена к серийному выпуску в 1891 году, а её массовое производство было начато только в конце 1892. Удивительно, но всего четыре года спустя  с начала  производства винтовки банды  хайских мятежников уже были поголовно вооружены новейшим Российским оружием! Интересно отметить, что вооружение самой Российской армии новыми многозарядными винтовками, в которых она нуждалась как в воздухе, заняло более 15 лет. Создаётся впечатление, что с началом серийного выпуска лучшая из боевых винтовок конца 19-го века поступала не только в царскую армию, но и активно закупалась для вооружения боевиков «многострадального» народа. Может быть, именно поэтому так запоздало перевооружение царской армии? (Недавние примеры безвозмездной передачи Россией вооружений стоимостью в десятки миллионов долларов сегодняшней Армении свидетельствуют о том, что не только современная Россия, но и царское правительство так же могло вооружать свою «пятую колонну» в виде имперских подарков).

Присмотритесь к фотографии внимательнее – боевики «Дашнакцутюна»  помимо новейшей и мощнейшей винтовки конца 19-го века вооружены  ещё и револьверами. Заслуживают внимания также кинжалы (холодное оружие) и обильный боезапас в патронташах и патронных лентах, в которые бандиты буквально завёрнуты. Наличие общей схемы экипировки – длинноствольное и короткоствольное огнестрельное оружие, холодное оружие и более чем достаточный запас патронов – это ещё одно бесспорное и материальное доказательство предварительного планирования и подготовки по определённой программе, включающей набор обязательного вооружения для каждого боевика.

Ещё одно из сотен подразделений дашнаков, вооруженное по той же схеме – многозарядная винтовка, револьвер, холодное оружие, большой запас патронов. В руке у крайнего бандита слева появляется пистолет «маузер». 1902 г. 

Необходимо отметить так же, что перед началом «операций» по этнической чистке, боевикам выдавалось несколько ручных гранат. Десятки тысяч единиц гранат и взрывных устройств, изъятых Турецкими властями при разоружении террористических банд – неопровержимое доказательство тщательности и масштабов подготовительной работы.

Часть оружия, изъятого у дашнаков в Кайсери, Турция. 1902 г. Круглые предметы на переднем плане – гранаты (ручные бомбы).

Такому вооружению «угнетённого» народа могут позавидовать даже современные армии.

Не может быть и речи о том, что «мятежи» были якобы спонтанным явлением и не носили организованного характера. Стихийное реагирование не оставляет времени для создания фондов, связей, дорогостоящих закупок для богатых арсеналов и основательной экипировки многочисленных отрядов, включающих десятки тысяч человек. Реальное повстанческое оснащение тем и отличается, что люди вооружаются наспех, любым, попавшим под руку, оружием. (Например, почти в это же время, в 1850-е годы, большинство воинов Кавказа, восставших против российской колонизации, шли в бой против залпов огнестрельного оружия и артиллерии, имея при себе только сабли, кинжалы и дедовские луки). Даже кожаные сапоги хайских боевиков на фотографии 1896 года указывают на то, насколько основательной была их подготовка к предстоящему истреблению мусульман. Какой разительный контраст с подлинными повстанцами, участниками итальянского антифашистского сопротивления времён Второй Мировой Войны.

Добровольцы итальянского антифашистского сопротивления 1940-х годов. 

Интенсивность финансирования и военно-политической поддержки со стороны России, Британии и Франции способствовали тому, что процесс вооружения и подготовки хайев к разрушительным действиям в регионе Малой Азии принял поистине международный размах. Помимо штаб-квартиры Дашнакцутюна в Тифлисе, ячейки партии были созданы во Франции, Болгарии и в ряде городов Российской империи (Харьков, Киев, Ростов, Баку). В этом отношении ярким примером являются так же группы дашнаков Ирана, которых возглавлял активист партии Ефрем Давидян, выполнявший особую агентурную роль в интересах России и Персии, при подавлении национально освободительного движения во главе с азербайджанцем Саттар Ханом.

Ефрем Давидян (Епрем-хан), лидер дашнаков Ирана (сидит слева), со своей дружиной и отменным вооружением. Начало 1900-х годов (вероятно, 1904). «Маузер» уже стал нормой экипировки.

Называя себя другом и соратником Саттар Хана и блефуя антироссийскими речами, Давидян вошёл в доверие лидеров движения, чтобы затем, в 1911 году, тайно объединившись со сторонниками шахского режима и силами полиции, нанести революционерам неожиданный предательский удар. Кстати, одного взгляда на фотографию отряда Саттар Хана достаточно, чтобы убедиться в том, насколько азербайджанские крестьяне, поднявшиеся на борьбу против персидской деспотии, уступали бандам дашнаков в вооружении.

Отряд добровольцев национально-освободительного движения Ирана. В самом центре стоит Саттар Хан. 1907 г. 

Щедрое финансирование, политическое покровительство ведущих христианских держав, огромные арсеналы, высокий технический уровень вооружения и основательность подготовки – вот параметры механизма истребления, использованного хайскими террористами против гражданского населения Турции и Азербайджана.

Карта дашнаков, изъятая при их аресте и разоружении, показывает схему самых оживлённых и хорошо налаженных потоков вооружения и амуниции, поступавших для хайских боевиков из России.

Приобретение и транспортировка вооружений и амуниции для армянских террористов в период 1890 – 1914 годов.

Отправной точкой была оружейная столица империи – Тула. Именно здесь и было начато с конца 1892 года серийное производство новой винтовки Мосина. Важно отметить, что в Царской России не было торговых центров, в которые могли бы поступать большие партии армейского вооружения для свободной продажи за наличный расчёт. Мы отмечаем это для того, чтобы читатель яснее понял один существенный момент – передача оружия террористам из государственных оружейных складов Тулы могла производиться только с согласия соответствующих ведомств России.

Разумеется, дело не заканчивалось приобретением (или безвозмездной передачей) оружия и боеприпасов. Огромные партии вооружения следовало доставить в Закавказье, в Тифлис, где партия «Дашнакцутюн» развернула активную деятельность по формированию отрядов, составленных из этнических хайев. Здесь же находились и учебные объекты, где инструкторы царской армии обучали бандформирования пользоваться поступающим оружием и взрывчаткой. Четыре маршрута, по которым вооружение доставлялось в Тифлис (через направления Тула – Киев, Тула – Харьков, Тула – Воронеж и Тула – Баку), несомненно, были определены и устойчиво работали на протяжении долгих лет так же в тесном сотрудничестве с Российскими властями. Были задействованы все доступные виды транспортировки – железные дороги, морские пути и гужевые караваны.

Масштабы проводимой подготовки ещё и ещё раз подтверждают факт тщательного планирования и всесторонней организации – от сотрудничества с правительственными кругами до конкретного распределения оружия в отрядах боевиков и обучения каждого отдельного террориста.

Продолжение следует..

Аббас Исламов

Статья отражает точку зрения автора