Реформа как образ жизни
«Даже самые успешные реформы неизбежно порождают серьезное недовольство, но недовольство половинчатыми мерами куда серьезнее, чем радикальными»
Лешек Бальцерович, вице-премьер и министр финансов Польши (1989-2000)
Реформа – слово, которое является самым распространенным на посткоммунистическом пространстве. После развала СССР, республики, входившие в социалистический лагерь, с единой точки старта начали реформы в направлении приобщения к рыночной экономике, демократическим ценностям и интеграции в мировое сообщество. В большинстве стран толком и не знали с чего начинать реформы, и чем это может закончиться. В результате мы стали свидетелями большого количества экспериментов в экономике, социальной сфере и политике, когда обваливались экономики крупных держав, на улицах столиц появлялись танки и во власти в некоторых странах восстанавливались коммунисты. В каждой стране реформы увязывались с конкретной личностью, что было важным показателем того факта, что целые секторы экономической или политической сферы отдавались на откуп конкретному человеку. При этом руководство страны, как и население, смотрело на реформы со стороны. При кризисе от проводимых реформ увязка самого процесса с конкретной личностью позволяла руководству стран сваливать все на нерадивого чиновника и тем самым не отождествлять себя с провалившимися реформами. Так было в России с Гайдаром и Чубайсом при Ельцине, с правительствами при Кучме на Украине. В редких странах прямое руководство страны самостоятельно принимало решения относительно будущего страны и брало на себя ответственность за проводимые реформы. Такое отношение к своей политической карьере проявляли единицы на постсоветском пространстве, некоторые из них лишились своего политического статуса из-за реформ, которые провалились, не дали должного результата или проводились половинчато.
О роли личности в исторических процессах сказано много, но причины, почему личности оставались в истории очень скудные. История оставляет в памяти завоевателей, воинов и стратегов. В СССР, как известно, в исторических процессах первое место отводилось народным массам. В постсоветский период личности не так активно вмешивались в скоротечные процессы, опасаясь за свою политическую карьеру. Западные исследователи заметили интересную деталь: во всех посткоммунистических странах после развала СССР наступил так называемый «чрезвычайный» период. Именно «чрезвычайный» политический период стал моментом начала радикальных реформ. Такие реформы произошли только там, где к власти пришли новые политические силы, и экономические преобразования проводила команда реформаторов, имевшая явного лидера. Лидер, который брал на себя ответственность в этот период и обладал достаточным политическим авторитетом для проведения непопулярных, но нужных реформ, справлялся с поставленной задачей. Главным в этот момент было желание изменить, так как этого требовало положение и время для преобразований, которое в большинстве случаев не совпадало с периодом одного президентского срока.
Соответственно, политическим лидерам приходилось выбирать: или проводить радикальные реформы и ставить под сомнение пребывание во власти или затягивать процесс, тем самым останавливая и растягивая реформы, что привносило сумятицу в общество. При этом следовало учитывать факт электората, который удостоился права выбирать. Демократия в посткоммунистических странах наделила властью избирателей, а электорат в своих предпочтениях исходит не из преимуществ той или иной отдельной позиции; электорат может выбирать между «пакетами» позиций, составленных политическими силами. В странах Центральной и Восточной Европы, странах Балтии в результативности проводимых реформ большую роль сыграл фактор вступления в ЕС – практическое и осязаемое оформление результата проводимых реформ, тогда как на пространстве СССР таких реальных очертаний горизонтов реформ не наблюдалось. Ко всем трудностям прибавлялись и субъективные причины – конфликты и проблемы, связанные с ними.
С другой стороны, институты демократии, стали проблемой для самих демократов и проводимых реформ. Переход от лакировки действительности к сгущению красок, который в основном представлял собой естественный побочный результат радикальных реформ и процесса либерализации самих СМИ, не мог не повлиять на политическое мышление электората. Деятельность СМИ омрачило представление избирателей о новой формирующейся действительности в сравнении с коммунистическим прошлым. Примерами стали ежеминутное отождествление происходящих негативных процессов в обществе – от появления на улицах гомосексуалистов до гула шоу-бизнеса – с демократией. Поразительно, но изменение режима деятельности СМИ – важный и позитивный момент демократических преобразований – усиливал ностальгию по прежним временам.
Другим моментом, который негативно влиял на население, являлась повальная инфляция и нестабильность макроэкономических показателей. Можно сказать, что данная составляющая реформ сметала правительства и лидеров. Составлялась интересная пропорция – сколько бы ни был высоким рейтинг политика, по мере увеличения инфляции он неизменно сокращался. Таким образом, макроэкономическая составляющая экономики являлась приоритетной сферой, пренебрежение которой стоило многим политикам их карьеры.
По мере развития событий стало ясно, что реформы на постсоветском пространстве затянутся и лишь немногие страны по настоящему смогут выйти из переходного периода с развитой экономикой и стабильной политической системой. Главным, по мнению того же Бальцеровича (автора «польского экономического чуда» начала 90-х), являлось проведение радиальных реформ, результатом которых должна была стать сформированная основа, на которой можно проводить реформы в будущем и обладать ресурсами, которые позволили бы стране с социалистическим прошлым строить рыночную экономику и демократическое государство.
Живя в Азербайджане, можно с долей гордости заметить, что большинство из вышеперечисленного мы пережили. У нас есть основа, на которой мы развиваемся и можем проводить реформы, претворять в жизнь реформы. Политическая и макроэкономическая стабильность, созданная в 90-е, после «чрезвычайного» периода начала 90-х радикальных реформ в государственном секторе и экономике, позволила стране составить свою стратегию развития и рационально пользоваться бенефициями демократии. С другой стороны, политика, которая проводилась в Азербайджане, снижала негативное влияние на население побочных эффектов радикальных реформ. Роль же личности в проводимых реформах и решительность, с которой они проводились и продолжаются по сей день, очевидна. Период 90-х связан с личностью Гейдара Алиева, который все процессы, происходящие в Азербайджане, увязывал с собой и шел на самые радикальные реформы, не оглядываясь на возможные политические невзгоды.
Фархад Мамедов
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
