Идеологическая стыдливость и политическое ханжество Эльмиры Ахундовой
На неделе азербайджанское общество обогатилось экстравагантным заявлением «меджлисмена» Эльмиры Ахундовой: «Я выступаю за сокращение русского сектора в Азербайджане, так как, к сожалению, наша нация раздвоилась. Азербайджанские дети по-прежнему говорят только на русском. Я за то, чтобы наши дети учились в азербайджанских школах и на государственном языке. Нашей нации пора перестать делить себя».
Надо признать: определенная логика здесь присутствует. Если наличествует раздвоение, то, стало быть, оно нуждается в устранении. Агентство, перепечатавшее текст, добавляет свое язвительное «отметим»: «Отметим, что большинство трудов Эльмиры Ахундовой написано именно на русском языке». Нет, нет, не подумайте ничего плохого. Депутат «в тоже время… выступает за расширение обучения русского языка в азербайджанских школах», - сообщает «Новости-Азербайджан». Оказывается Э. Ахундова, рекомендует себя «сторонником лоббирования русского языка в национальных школах». «Сегодня, - говорит она, - русский язык преподается факультативно, и этот язык сужает свою сферу. Необходимо наладить систему сохранения русского языка в регионах».
Стало быть, в «эльмирахундовском» понимании, эти меры разрешат проблему «раздвоения» нации. Давайте, мол, сократим до нуля школы, уволим десятки тысяч учителей и растянем резину учебного плана в азербайджанских школах. Это называется «системой сохранения»… «в регионах», где уже смотрят только турецкое ТВ.
Эльмира Ахундова, разве у депутатов есть привилегия наводить порчу на Отечество? Неужели плодовитый «изучатель» жизни и творчества Гейдара Алиева не проникся сутью его духовного наследия? Где и когда общенациональный лидер Гейдар Алиев и президент Азербайджана Ильхам Алиев высказывались за подобное умерщвление очагов просвещения и культуры? Надо ли объяснять, что русский язык является органичной частью нашей культуры и, что его вытеснение чревато бедоносными итогами. Надо ли втолковывать кандидату наук, что двуязычие умножает, а не раздваивает сознание нации. Надо ли доказывать человеку из межнациональной семьи отсутствие конфликтов на языковой почве? Надо ли напоминать многосведущей журналистке, что двуязычие – именно массовое! - обеспечило беспрецедентный прогресс азербайджанского народа в ХХ веке?
Не надо объяснять – надо объясниться. Определенная часть наших соотечественников чувствуют себя неловко, когда им внушают, что надо знать родной азербайджанский язык. Они знают родной язык, знают азербайджанский язык жестов и мимики, знают нормы и обычаи, - они пропитаны азербайджанским бытом и бытием. Словом, они широко образованные и сведущие азербайджанцы, - по большей части горожане и, как правило, бакинцы, жители уникального мегаполиса по стилю жизни. И вот распалось федеративное многонациональное государство, - имперское общежитие народов. Остался русский язык. Второй национальный язык азербайджанцев. Русский язык с бакинским говором, с неповторимой лексикой – бесценное культурное достояние нации.
Но вот закавыка. Объявились политики из захолустья, «мейданщики», которым надо было утвердиться за счет вытеснения иных соплеменников, - и они нашли средство в русофобии. Просто следует объявить русский язык наследием растреклятой империи и, таким образом, получить преимущество в видах на карьеру, на должностной прибыток. Все разговоры о тотальном соблюдении языковой дисциплины – это, как правило, примеры политического ханжества: лицемерия, показного патриотизма, притворной добродетельности. И занимаются этим, прежде всего, фарисействующие политики антигосударственного и антиправительственного стана.
Все, кто владеет русским языком, услышав речи ханжей, испытали нечто вроде стыда, смущения. Это особый род стыдливости - идеологический. Каждый, кто испытывает это чувство, выстраивает примерно такую цепь суждений: каждый народ должен иметь свое государство, у национального государства должен быть свой официальный язык, коим является язык титульной нации. Надобно, проникшись этими должными понятиями, не препятствовать искоренению русского языка как иностранного. Некоторые при этом прибавляют: «Мы не против английского языка, но русский есть язык империи, а потому он не нужен». На вопрос самому себе: «А как же быть с моим знанием великого и богатого языка?» - следует идейный ответ: «Задвинь и забудь!» Почему? - По изложенным выше соображениям.
Людям, так мыслящим, надо посочувствовать. Они идеалисты, не обладающие тремя иными видами мышления: 1) здраво-реалистичным, 2) научным, 3) политическим. Из этого ряда надо исключить расчетливых карьеристов, – людей тотально негодных в деле служения коренным интересам нации.
Здравомыслящий азербайджанец скажет: я владею двумя языками, – следовательно, обладаю преимуществом. И почему языковое «самооскопление» будет верхом житейской мудрости? Почему низведение моего языкового статуса к моноязычию будет благом? Но сохранить блага двуязычия означает поддерживать языковую среду и, не позволять фронтистам на должностях лишать меня общедоступных средств коммуникации. А как быть с крупнейшими книгохранилищами, в которых 9/10 богатств на кириллице? Оставить в пользование узкой элите? А может списать? Школьное знание русского языка практично: позволяет работать за пределами страны и, разумеется, не только на рынке.
Азербайджанец с теоретическим мышлением укажет на коммуникативный потенциал русского языка, на его мировой статус. Он напомнит «патриотам» о благотворной роли русского языка в жизни нескольких поколений азербайджанцев. Он укажет скудоумным «национализаторам» на роль русского языка в обогащении лексических пластов родного языка. Он докажет мнимоученым гонителям русского языка на тот факт, что родной язык защищен установлениями - правовыми и административными – и не надо стращать людей мнимой конкуренцией.
Людям с развитым политическим мышлением понятно, что двуязычие работает на целостность светских устоев Азербайджанского государства. Азербайджану нужно сохранять и наращивать массовое двуязычие, чтобы обеспечить культурную однородность общества. Это кажется парадоксом, но только на первый взгляд. Здесь - цепочка причин и следствий, разрыв которых чреват усилением радикально-исламистского фактора. Общество, сцепленное двуязычием, не раздваивается на массу и элиту. Между ними не образуется культурная пропасть и, соответственно, не возникает мировоззреченского напряжения.
Вытеснение русского языка скажется только на массе народа. Элита сохранит многоязычие и, более того, нарастит его за счет качественного английского. Таким образом, образуется типичная конфигурация страны третьего мира, в которой «две напасти: внизу - власть тьмы, вверху - тьма власти». Уже сегодня прозорливцы отмечают: азербайджанский язык подвергается воздействию турецкого языка. И людям, слышавшим об идеологической функции языка, ясно, что посредством родственной речи в низах рождаются образы иной «должной» жизни и «правильной» власти. Эти образцы не могут приниматься светской элитой Азербайджана. В этом раскладе перспектив русский язык обладает охранительным значением, он удерживает общество от впадения в радикально-исламистский утопизм.
Азербайджанскому обществу нужна большая доза охранительства, то есть консерватизма. Нужна, дабы сберечь и преумножить потенциал двуязычия. Но прежде следует развенчать идеологическую стыдливость и разоблачить политическое ханжество.
Теймурхан Новруз
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
