Россия: стыдливый госкапитализм
1 декабря 2007 года В. Путин на встрече с руководством Торгово-промышленной палаты (ТПП) сделал знаковое заявление. «Мы не собираемся создавать государственный капитализм, это не наш путь, но без поддержки государства некоторые сферы нам не восстановить». Если половина фразы («это не наш путь») из области идейных обязательств, то вторая («не восстановить») исходит из насущных нужд России.
Путин снял подозрения бизнес-сообщества относительно того, что правительство пересматривает принципы рыночной экономики. Он не любит, когда его толкают под руку, предлагают двигаться быстрее в деле перевода экономики на рельсы госкапиталистического регулирования. Президенту ТПП Е. Примакову эта тенденция по душе, он выводил экономику из кризиса после финансового дефолта 1998 года. Но предложение убежденного государственника наращивать ресурс власти в экономике Путин отвел. Так появилась лукавая фраза о госкапитализме, который Кремль создавать не будет. Лукавая потому, что с тех пор число государственных корпораций возросло, они приобретают масштаб, равный амбициям власти.
Госкорпорации – символ нового-старого капитализма в России. Им придается ключевое значение. И не только в экономике. Политическую сторону выразил все тот же Примаков: «Нужно уделять внимание тому, чтобы государственные холдинги работали эффективно. Если они будут отставать, то появятся сторонники того, что государство слишком много берет на себя». Иначе говоря, если госкорпорации не справятся с задачами, то тем самым усилят риторику либералов насчет неэффективности госсобственности.
Куда дрейфует Россия?
Либералы России - категорические противники усиления роли государства в экономике. Но они превратились в политических маргиналов - не попали в VI Думу, избранную по партийным спискам. Их главные партии - СПС и «Яблоко» - в глубочайшем морально-психологическом кризисе. Ультралиберальная «Другая Россия», в которой верховодит бывший бакинец Г. Каспаров, испытывает стойкий дефицит доверия. Каспаров успешен, но только в доказательстве истины о том, что недостаток современных идей не возместить миллионами баксов.
Либерализм, защищающий свободу индивида, его право на нестесненную экономическую деятельность без вмешательства государства есть система ценностей, отвечающая кровным интересам частного предпринимательства. Однако не следует думать, что предпринимателям России чуждо государство державного типа, проводящее надклассовую политику, государство, инициирующее проекты развития и добивающееся результатов посредством мобилизации ресурсов, активной законодательной политики. Таких предпринимателей в России становится все больше. Современный либерализм (неолиберализм) чужд патриотизма, поскольку верит, что «национальное государство» устарело. Неолиберализм - это апологетика глобализма, а точнее, одной его модели, целиком отвечающей интересам транснациональных корпораций стран «золотого миллиарда».
Всевластие бизнеса убедительно показало его неспособность обеспечить развитие и безопасность страны, благополучие ее граждан, сбережение ее культуры. Олигархи России поставили страну на край пропасти. Все это общеизвестные факты для тех, кто способен эти факты видеть и честно объяснить увиденное.
Приход Путина, его пошаговое движение к выходу из смертельного кризиса, стали ответом на политику разваливания России. Люди, строившие иллюзии понравиться Америке и Европе, почувствовали глухую вражду теперь уже к новой некоммунистической России. Продвижение НАТО на Восток - одно из зримых тому свидетельств. Миллионы россиян убедились во враждебности Запада на различных примерах сумасшедшей, больной жизни. Путинский политический класс был поставлен перед необходимостью защищать свои статусы и состояния, и это желание совпало с патриотическими настроениями общества.
За годы президентства Путина было осознано, что Государство в роли двигателя Развития никто и ничто не заменит. Западные «частные инвесторы» и так называемые «эффективные собственники» на деле оказываются не более чем агентами своих государств или международного финансового капитала. В России вызрело горькое убеждение в том, что нечего надеяться на новорусских миллиардеров и миллионеров. Нечего и думать о системной модернизации экономики, пока дивиденды акционерам-«олигархам» в большинстве российских корпораций достигают 90 и более процентов от чистой прибыли, а затем выводятся за рубеж. России принадлежит сомнительный рекорд - по числу миллиардеров она занимает второе место в мире. В мире 10 млн. миллионеров с суммарным состоянием 41 трлн. долл., в 2008 году их численность выросла на 6 проц., а в России - на 15 процентов. И это при глубоком провале в производственной и научно-технологической областях, в общей деградации образования, науки и культуры.
Путин и Медведев хорошо понимают, что даже если бы они были приняты Западом, то оказались бы в безнадежном несогласии со своей собственной страной. Все опросы в России неизменно показывают, что личностным символом возрождения современной России оказывается не кто иной, как Иосиф Сталин. И дело не в коммунисте Сталине, а в желании миллионов российских граждан видеть власть твердой и справедливой, просвещенной и прогрессивной - власть, способную реализовать стратегию развития.
Однако крах ельцинизма, - олигархического всевластия новорусской буржуазии - не сопровождался развенчанием его идеологии. Либерализм в принципе сохраняет свои позиции в масс-медийных структурах, прежде всего на ТВ, риторикой либерализма все еще уснащены речи официальных лиц, глав государства и правительства. Вместе с тем, либерализм на уровне фразы в Кремле и либерализм в бастионах бизнеса - это разные смысловые феномены. Властная практика Кремля неизбежно выразится в новой идеологии или в мутации либерализма в нечто более пригодное российскому государству. Первые попытки известны - это теория «суверенной демократии» В. Суркова, активная работа над политической идеологией в «Единой России», «Молодой гвардии» и других официозных структурах.
Доминация либералов, западников на российских телеканалах означает, что определенные решения российской власти либо замалчиваются, либо искажаются - они не производят должного влияния на общественное мнение, поскольку люди остаются в неведении. Между тем стратегические решения российской власти заслуживают самого пристального внимания, поскольку Россия переживает явления сходные с теми, что бытуют на всем постсоветском пространстве.
«Корпорация» как метод контроля над частным бизнесом
В. Путин, избранный президентом на волне массового недовольства Б. Ельциным, начал переводить нефтегазовую промышленность под контроль государства. Наиболее памятным событием стало уничтожение империи «Юкос» М. Ходорковского. Этот российский магнат приступил к масштабному финансированию антиправительственных партий. Тем самым он подтвердил закономерность: капитал рано или поздно конвертирует деньги во власть. Далее попытка продажи части «Юкоса» американской нефтяной компании и самостоятельные переговоры о постройке нового нефтепровода вызвали державный гнев Кремля. В октябре 2003 года Ходорковского арестовали и судили за мошенничество и хищения, «Юкос» в 2004 году обанкротили, а его активы продали «Роснефти». В итоге стоимость активов государственной компании возросла более чем в десять раз.
Рост государственных компаний - «Роснефти» и «Газпрома» - в Кремле объясняют тем, что государство просто обязано доминировать в сырьевых отраслях, которые прибыльны и потому стратегичны. Крупнейшая государственная корпорация России - «Газпром» - даже при Ельцине была заметным игроком на мировом рынке. Собственно, «Газпром» заложил фундамент внешнеполитической независимости России. Многие государства, добывающие нефть и газ, воспользовались российским «ноу-хау» и тоже лишили прямого доступа к своим ресурсам крупнейшие западные ТНК, известные как «семь сестер». Россия, таким образом, дала начало новому тренду в глобальной энергетике.
История с «Юкосом» стала поводом для западных масс-медиа говорить о том, что путинский режим авторитарен. Администрация президента Дж. Буша сочла уместным выразить Кремлю свою озабоченность столь крутым обхождением с империей Ходорковского.
После восьми лет такой политики крупнейшие частные компании России перешли под административный контроль государства, назначенных Путиным управленцев. Приверженцы Путина говорят, что в России установлен контроль над крупным бизнесом - и, следовательно, положен конец хаосу 90-х годов, когда государственные компании были проданы за гроши фаворитам Ельцина. Видные деятели российского государства занимают посты в советах директоров и назначают менеджеров, которые думали бы об интересах страны.
В России настал момент, когда отдельные догадки по вопросу развития воплотились в новой организационной форме. Государство заимствовало нечто похожее, в частности опыт успешных реформ, которые провели в 60–80−е годы некоторые страны Азиатско-Тихоокеанского региона. В Южной Корее, например, управление крупными экспортными конгломератами тоже было сосредоточено в руках президента, который проводил с капитанами бизнеса ежемесячные совещания.
Сегодня не только Россия делает ставку на мощнейшее вмешательство государства в экономику. В конце августа 2007 года 4 тыс. французских бизнесменов на конференции Движения французских предприятий аплодировали речи президента Николя Саркози, - он назвал свободный рынок иллюзией. Правоцентристский политик предложил бизнесменам контракт: он попросил их больше думать об интересах Франции, взамен пообещав помощь государства компаниям, чтобы они могли эффективно конкурировать на мировых рынках.
«Посмотрим на мир и спросим себя: нужно ли быть до такой степени наивными, чтобы не защищать собственные интересы в то время, когда другие их защищают?»,- говорил Саркози. Там же он предложил частной компании Suez продать свои активы в коммунальном бизнесе государству и тут же объявил о скором слиянии этой компании с государственным энергетическим концерном Gaz de France. Саркози объяснил, что Франции необходимо создать «крупную европейскую группу в сфере производства электроэнергии и поставок газа, в которой бы государство было основным держателем акций». Он предупредил, что Европа не сохранит своего положения в глобальной экономике, если отвергнет государственную поддержку промышленности: «Мы обречены на поражение, если правила конкуренции будут ужесточаться у нас больше, чем где-то еще, если это будет единственный регион, где нельзя будет проводить промышленную политику, торговую политику или политику обменных курсов». Умеренно-этатистская позиция Саркози выражает ведущую тенденцию мировой экономики: кризисные явления не могут быть решены без аварийного государственного финансирования.
Рост государственного протекционизма наметился во многих странах. Глобализация обострила международную конкуренцию, и государства пытаются срочно сконцентрировать ресурсы, чтобы вырастить промышленных тяжеловесов. Можно определенно сказать: России удалось оседлать эту тенденцию раньше других. Это означает, что надвигающийся мировой кризис может быть пережит с наименьшими потерями.
(Продолжение следует).
Талят Алигейдар
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
