Выставка народного художника Маиса Агабекова - Очерк
БАКУ, 20 май – 1NEWS.AZ
Творческая жизнь Маиса Алишир оглу Агабекова сложилась весьма удачно, и в тот день, когда в честь его 70-летнего юбилея состоялась достаточно помпезная презентация его произведений, по идее должная показать в ретроспективе почти полное собрание его работ, в Музейном центре Министерства культуры и туризма Азербайджан царила поистине праздничная обстановка.
В целом мероприятие проходило по традиционному сценарию. И, естественно, когда пришедшие поздравить художника коллеги, друзья, студенты от души говорили о вехах его творческого пути, о заслугах, личных качествах, юбиляру, скромному, уравновешенному человеку, оставалось слушать все это с благодарностью. Что может в подобных случаях сказать мастер в ответ на теплые, лестные, абсолютно правдивые слова о его работах, кроме того, что он уже отразил в них то, что волновало, что составляет его внутренний мир. Однако, чтобы писать о Маисе Агабекове, мне, признаюсь, и этих искренних слов было мало, и когда мы встретились накануне, в тиши готовившихся к встрече с посетителями залов, говорил все больше он сам.
Он отвечал на вопросы, а я, в общем-то, провоцировала его на рассуждения о том, что обычно он делает интуитивно, по велению сердца выплескивая на холст эмоции - возникшие спонтанно или вынашивавшиеся годами как зримое воплощение раздумий и философских воззрений мудреца с зорким, самобытным взглядом...
Давно заметила: совсем не просто разговорить часто весьма неразговорчивых художников, привыкших к одиночеству и тишине мастерских, где они работают наедине с собой. Войти в их мир, который для людей, способных не только все замечать, но осмысливать и обобщать, отнюдь не ограничивается затаенными возможностями красок и холста, открывающимися только талантливым и неравнодушным. А тем более разговорить в те самые часы перед открытием персонального вернисажа, когда ажиотаж только подразумевается, а каждая работа уже нашла свое место в салоне выставочной галереи и вот они – собранные вместе – каждая по-своему несет нечто свое. Когда сердце автора наполняет особое волнение, за которым неизменный вопрос к самому себе: неужели все это успел сделать я? И что скажу посетителям завтра?
- По мне, Маис муаллим, говорить посетителям ничего не надо – как живописец вы уже сказали собственным языком то, что хотели.
Так вызываю мастера на откровенность в уверенности, что такие вот встречи с образцами высокого искусства и их авторами необходимы людям, готовым пополнять свои знания о них на подобных «уроках».
Прежде мы с Маисом муаллимом встречались, но беседовала я с ним как с профессиональным художником, работающим в кино. Услышав же предложение директора Музейного центра Лианы Везировой развесить десятки эскизов к кинофильмам в отдельном зале, потому что просторные анфилады этой галереи не способны вместить более 130 представленных юбиляром… живописных работ, удивилась: при чем тут живопись? И потому при встрече накануне открытия выставки попросила художника:
А давайте по порядку…
В кружок изобразительного искусства Бакинского дома пионеров и школьников Маис Агабеков пришел не случайно – большие надежды подавал уже замеченный профессионалами его старший брат Назим, да и сам он владел задатками рисовальщика. В те послевоенные годы педагоги, не рассчитывая на помощь очень занятых родителей, и сами как-то умели бескорыстнейшим образом опекать талантливых детей. Обучая их ремеслу, вооружая знаниями, они пробуждали в юных гражданах интерес ко всему, что происходит вокруг, помогали определить свой выбор – в профессии, в жизни.
Как одно из самых сильных потрясений детства Маис муаллим несет в себе воспоминания о так называемой практике, которую для кружковцев организовала его руководитель Месьмя ханум Агаева, - ребятам довелось провести целое лето в специально организованном лагере для талантливых детей в жемчужине Азербайджана Шуше! Возможность для городских ребят оказаться в сказочном уголке, среди горных отрогов с их половодьем красок и ароматом поистине упоительного воздуха, сама по себе была подарком судьбы. Но час за часом они - приехавшие, как говорят художники, на натуру, не только запечатлевали на листах картона или на холстах пейзажи. Они испытывали ошеломление от встречи с потрясающей первозданностью природы родного края, ощущали прилив эмоций и впечатлений, которые на всю жизнь наполнили их сердца умением чувствовать красоту, испытывать волнение при встрече с ней и несказанно любить родину.
Что там, в кино, за кадром?
Путь для выпускника Художественного училища имени Азима Азимзаде в Москву, в Суриковский институт для юного Маиса Агабекова был, казалось, определен, когда в его судьбу вмешался случай. Перед отъездом в Москву он по обыкновению побывал на выставке работ уже тогда известного художника Эльбека Рзакулиева, проводившейся в Музее искусств, и, узнав, что автор этих замечательных полотен – выпускник Всесоюзного государственного института кинематографии (ВГИКа), круто изменил свое решение.
В тот год на 18 мест на художественный факультет этого популярнейшего института поступило 500 заявлений, и потому прием документов был прекращен досрочно. Когда удрученные Маис и его земляк бакинец Юра Корнеев направлялись к выходу со своими конкурсными работами в громоздких папках, на них обратил внимание проходивший по вестибюлю преподаватель вуза. И чудо! Он не только с интересом просмотрел отлично выполненные эскизы бакинцев, но и учинил разнос членам приемной комиссии: как-де можно прекращать прием документов, даже не просмотрев работы всех абитуриентов! «Ведь так же можно закрыть двери перед самыми талантливыми!», - возмущался он.
Поистине, не оставляла своими заботами талантливого юношу благосклонная судьба. Та самая, что привела его в тот вуз, где лучшие из лучших педагогов более всего учат учиться; что и далее повела его по лабиринтам профессии, сделавшей его жизнь осмысленной, научившей испытывать удовлетворение уже тем, что он выбрал именно ее.
О том, что это именно так, не трудно понять не только по тому, что и как Маис муаллим скупо, но убедительно рассказывает о своем общении с кинематографом, сделавшим его заметной фигурой не только в Азербайджане.
- «Жил-был» стал первым для меня фильмом – в нем я работал ассистентом Эльдара Кулиева, одновременно со мной учившегося на режиссерском факультете ВГИКа, - рассказывает художник.- Ну и дальше как-то мы пошли по профессии рука об руку – он тогда одну за другой снимал крупномасштабные ленты и почти всегда приглашал меня художником-постановщиком.
Я получал огромное удовлетворение, работая на студии «Азербайджанфильм», участвуя в таких солидных проектах, как «Легенда серебряного озера», «Загородная прогулка», «Жизнь прекрасна», как фундаментальные исторические фильмы «Бабек», «Низами» и другие.
- Далеко не каждый зритель может по готовым работам судить о профессионализме, духовном облике и человеческих качествах тех, кто создает фильмы. Тем более о том, как глубоко и всесторонне они знают жизнь во всех ее проявлениях… Не потому ли для обывателя в кино существуют лишь актеры? Даже роль режиссера не всегда понятна и заметна, а уж место художника-постановщика тем более… Не обидно ли это для одного из подлинных соавторов картины? - спрашиваю Маиса муаллима.
- Фильм – всегда плод коллективного творчества, и большинство создателей произведений этого жанра всегда остаются за кадром. Но мы все очень крепко связаны и зависим друг от друга. Более того, считается, что чем меньше видна в фильме работа художника, тем выше его профессионализм, - пытается как можно лаконичнее и скромнее ответить художник.
- Но хорошо известно, что удовлетворение киношным художникам приносит вовсе не неприметность их роли…
- Приступая к осуществлению проекта, съемочная группа, прежде всего, выстраивает ауру будущего произведения, - рассказал Маис муаллим.- Место, где будет происходить действие, должно соответствовать не только замыслу авторов, но и времени, обстоятельствам, психологическому настрою участников. Выбранная натура или построенное помещение обязательно должны передавать атмосферу, вызывать веру в подлинность каждой детали.
- Чего ради такая скрупулезность и такая ответственность?
- Ради зрителя, который никогда не прощает фальши.
- И все это – забота художника?
- Очень многое! Знаете, сколько приходится искать по музеям и библиотекам материалы, позволяющие воспроизвести в деталях подлинность места действия в каждом фильме, не говоря уже об исторических полотнах!
- Если на вашем счету десятки картин, составляющих эпоху в азербайджанском кинематографе, значит, потрудиться вам довелось основательно?
- Этому я только рад. Что может быть ценнее любимой работы!
- И востребованности, специалиста, да?
- Естественно!
Большая история азербайджанского кинематографа убедительно свидетельствует о том, что художник Маис Агабеков сказал в этой области свое собственное слово - наши маститые режиссеры очень любят работать с ним. Неизменно приглашая его на сложные проекты, они уверены, что талантливый профессионал, Маис муаллим с его кругозором, творческим видением и ответственным отношением к делу, не просто с полуслова поймет их, но и обязательно привнесет нечто свое в стилистику прочтения материала, что его богатый опыт непременно обогатит плод коллективного труда.
Не случайно даже на фильмы, достаточно редко снимавшиеся во время известного кризиса последних лет, режиссеры приглашали именно его, чему можно только радоваться. Так, работая над получившим широкое общественное признание и ряд международных наград фильмом «Чужое время», а также снимая другую, не простую картину «Мелодия пространства», Гусейн Мехтиев пригласил именно Маиса Агабекова к соавторству в роли художника-постановщика. А Эдьдар Кулиев, снимавший с этим мастером многие лучшие свои картины, привлек его к сотрудничеству, работая над патриотичным, ярким по богатству эмоций и выразительных средств фильмом «Заложник».
Впрочем, в 2002 году Маис Агабеков был удостоен почетного звания «Народный художник Азербайджана» не только потому, что осуществил большое количество таких успешных проектов в кино.
Не афишируя свою любовь к собственно живописным работам, Маис муаллим неизменно писал их, всякий раз поверяя именно хостам плоды раздумий о впечатлениях и рождавшихся ассоциациях, в известной степени сделавшим мастера заложником внутренней жизни, обогатившей прекрасной возможностью большую часть времени проводить в сфере высоких эмоций, а сделав эти раздумья образом существования.
«А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее»
- Вынужденный участвовать в семейных торжествах, посещать свадьбы или другие «мероприятия», я обычно ищу возможность сбежать – близкие это хорошо знают. Не потому, что мне скучно или неуважительно отношусь к собравшимся, нет! Меня тянет к себе оставшийся на мольберте холст - постоянно думаю о работе. Порой просто не могу дождаться, когда увижу то, с чем расстался каких-нибудь пару часов назад,- поделился Маис муаллим.
И право, есть, за что волноваться, о чем думать день и ночь – концептуальный художник Маис Агабеков, посвятивший большую часть творческой жизнь кинематографу, тем не менее, всегда остается живописцем.
- Наверняка эта работа трудна даже физически, но есть еще и психологический фактор…
- Физическая усталость – естественна, но психологический настрой помогает ее вроде бы и не замечать.
- Говорят, с годами даже монументалисты переходят если не на малогабаритные форматы, то, во всяком случае, холсты размером три на четыре метра уже не пишут.
- Такое со многими происходит… Я думаю, что здесь как раз играют роль именно психологические обстоятельства. Большой холст не только габариты – это масштабный замысел, подчас пишущийся годами и требующий больших душевных сил!
- То есть размер - не только размах, но и глубина чувств?
- Конечно! Иные работы и в течение 20 лет все дописываю, благо фактура масляных красок и холста это позволяет…
- Маис муаллим, - каждого вошедшего в эти дни в просторные залы Музейного центра обжигает лазурная гамма почти всех ваших работ – о чем говорит этот явно не случайный выбор, этот настрой души? – спрашиваю художника.
- Светлые тона с преобладанием голубого у меня - цвет неба, но более всего – цвет бесконечности, пространства свободы…
- Вы сталкивались с несвободой, с цензурными ограничениями?
- Однажды, когда написал праздник Новруз… Знаете же, что этот национальный праздник прежние власти объявили религиозным и долгие годы держали под запретом.
- И все?
- Вы же видите, что главная героиня всех моих живописных работ – женщина – что тут можно запрещать?
- Верность этому образу естественна и прекрасна, но наверняка не случайна?
- В принципе то, что темой моего творчества, моего интереса и восхищения стала женщина, вполне естественно…
- И все же этому есть объяснение?
- Не скажу, что замысловатое, но объяснение есть. Скорее всего, тема, потребность в ней черпать сюжеты, образы и идеи пришли из подсознания. Я родился в 1941-м, в год начала Великой Отечественной войны, лишившей меня отца - мне было шесть месяцев, когда в дом пришло извещение о том, что он пропал без вести. Все заботы по сохранению многодетной семьи легли на маму.
Позднее маме пришлось пережить тяжесть утраты старшего сына – талантливый художник Назим, учившийся в Москве, погиб в результате несчастного случая. Кстати выполненный его кистью портрет, на котором он запечатлел меня в 10-летнем возрасте, я выставил здесь на самом видном месте, заметили?
- Видела, конечно! Это работа зрелого мастера и такая пронзительная для вас память о своем прошлом …
- Ему едва исполнилось двадцать…
- Тогда горе закалило всех, и тысячам женщин пришлось принять на свои плечи самые тяжелые заботы, лишившие их нежности, олицетворявшей суть всего земного, в том числе и вечного продолжения - рода человеческого.
- Учтите, что моими учителями и воспитателями тоже стали женщины – незабвенные Месьма ханум Агаева в Доме пионеров и школьников и талантливый художник, замечательный наставник Ваджия Самедова.
- Это непросто мужчине населить свои полотна трепетным отношением и благодарностью, сделать центром вселенной изысканную женщину, часто как олицетворение мечты в работах на самые разные, не абстрактные темы.
Семья. Ночь. Лампа. Свет лампы. Красная Луна. Белая ночь. Виноград (как символ плодородия). Художник и модель. Кормящие матери. Всадница. Модель… Почти все несут ауру домашнего очага, культ большой семьи, привязанности, уют и умиротворенность.
…Почти всех героинь художник видит в образе воздушных, неземных фей, у него своя манера, свое видение натуры. Расплывчатые эфемерные контуры – как сказочная атмосфера, «рассеянный» объем – самобытный способ единения со вселенной. А «неправильные» формы - как признак многообразия, естественности, непохожести, индивидуальности, за которыми всегда внутренний план, созерцательный взгляд, часто устремленный в себя в надежде на фоне перемен иметь возможность общаться с глубоким прошлым и неизбывно постоянным.
- У вас многое построено на контрастах, на противоборстве добра и зла…
- Я выбрал добро. Противоборство за кадром. Потому что жизнь – счастье. Им надо дорожить и пользоваться, чтобы делать добро.
- Но вокруг… Вы говорили, что для вас красный - цвет крови, борьбы, что не желаете слышать предсказаний, но жизнь…
- Именно предсказаний не хочу – ничего, кроме вреда, они не приносят. Это не значит, что не следует прислушиваться к импульсам, интуиции, рождающимся благодаря умению наблюдать. Когда в 1984 году я, спустя почти 30 лет, попал в Шушу, сердце буквально защемило от предчувствия беды. Улицы оказались переименованными, опустели дома представителей интеллигенции, почти не было слышно азербайджанской речи…
- Так оценить обстановку мог только наблюдательный художник… А ваши студенты в Академии художеств умеют «прочитывать» ситуацию – этому можно научить?
- Стараемся. Воспитание наблюдательности – одна из важных задач преподавателей.
-А зрителей кто воспитает?
- Пусть хотя бы ходят на выставки, в музеи и подолгу стоят возле каждого экспоната.
Да, выставки часто определяют степень признания художника, его популярности. За годы творческой жизни Маиса Агабекова его живописные полотна не раз выставлялись в галереях – в Алма-Ате, Берлине, Авиньоне (Франция), Стамбуле, Вене. Его работы представлены в Музее народов Востока в Москве, в Художественном фонде России, в музеях Азербайджана, а также в частных коллекциях в Испании, Японии, Германии, России, Турции.
- Маис муаллим, всюду отмечают, что вы как художник меняетесь с годами. Вот и скульптура малой формы в экспозиции впервые появилась – с чего бы?
- Когда увезли в Лондон на мою персональную выставку десятки полотен и мастерская вдруг опустела, взялся за пластилин – давно хотелось поработать в трехмерном пространстве… Когда вылепленный материал отлили, обнаружил немало недостатков, но все равно они дороги мне как первый опыт в новом жанре.
- Можно ли по общему впечатлению о практически первой – по масштабу, во всяком случае – вашей персональной выставке сказать, что она свидетельствует о вашем добром нраве и умиротворенном благополучии ваших героев?
- Ни в коем случае! Художник не может быть благодушным и удовлетворенным. За внешним спокойствием всегда буря страстей.
- Это надо уметь прочитать?
- Непременно! Все мои мысли и эмоции на холстах.
- Такой напряженный образ жизни обычно в тягость членам семьи…
- Только не моей. Супруга Месьма Бабаева – филолог, преподаватель вуза.
Сын Назим – программист, а дочь пошла по моим стопам - Тора Агабекова ведет курс живописи на новом факультете кинохудожников, недавно открытом в Академии художеств Азербайджана.
- А вы профессор этой академии…
- Преподаю живопись театральным художникам и веду курс композиции на том же факультете.
- Вашим студентам можно позавидовать, - говорю собеседнику, сообщая, что в добавление к моим журналистским рассуждениям намереваюсь привести цитату из монографии о Маисе Агабекове, написанной доктором искусствоведения Вугаром Абдуллаевым.
«Художник любит простой, зримый миг каждого дня – полный тепла и глубокого чувства. Характерная черта творчества Маиса Агабекова - стремление к глубокому осмыслению основных жизненных ценностей – думается, потому нередки в его творчестве мотивы материнства, желание эмоционально и сугубо-индивидуально передать смысл, казалось бы, отвлеченных философских понятий: рождение жизни, радость общения с природой, любовь к родной земле.
Цвет играет в этих работах огромное значение, он как бы живая ткань сюжета, его символико-философский акцент. И линии, порой мягко размытые, порой четко, контрастно организующие цвет, подвластны руке мастера. Они словно развивают и наполняют ритмом внутреннюю жизнь каждого полотна.
Круг интересов художника широк, но к какому бы сюжету он ни обращался, в его картине всегда живет глубоко индивидуальный, добрый и острый взгляд жизнелюбивого человека, каждый раз открывающего в окружающем мире нечто новое, неожиданное, прекрасное или тревожное, взволнованно передающее это его открытие нам, его благодарным зрителям».
- Одно из самых важных в жизни художника событий – выставка, тем более, весьма успешная – с какими чувствами вы унесете назад в свою мастерскую или возвратите владельцам работы, любезно предоставленные ими для всеобщего обозрения?
- Спасибо за вопрос! Я, кажется, уже готов сказать себе: а знаешь, старик, стоит продолжать!
- Были сомнения?
- Настраиваясь на выставку, я говорил: вот проведу ее, и все. Пора завязывать.
- А она раззадорила…
- Не скрою, это приятное зрелище – спасибо сотрудникам Музейного центра, Министерства культуры и туризма, Союза художников Азербайджана, членом которого состою сорок лет. Я никогда прежде не видел столько своих работ собравшимися вместе… как не видел столько собственных недостатков…
- Правда? Но каких?
- О, это секрет! Главное - они меня кое на что вдохновили.
- Это – тоже секрет?
- Естественно!
- Тогда в добрый час!
Галина МИКЕЛАДЗЕ
