No Land. Неприкаянная музыка Кямиля Гаджиева – ФОТО - ВИДЕО
Кямиль Гаджиев с его беспокойными глазами и растерянно-встревоженным голосом скорее похож на молодого ученого не от мира сего, нежели на музыканта.
Впрочем, он и есть молодой ученый. Правда, несостоявшийся. Восемь лет назад он уехал из Баку в Стамбул, поступил на факультет микробиологии и честно проучился там несколько курсов, намереваясь продолжить “семейную традицию”. Потом, правда, ушел из университета и создал группу под названием No Land, о которой и пойдет речь...
Это небольшой оркестр, состоящий преимущественно из струнных инструментов. No Land исполняет музыку, которую можно отнести к жанру этник-джаз с элементами классики. Музыка, прямо скажем, «на любителя» (в наш-то век попсы и рэпа). Благо, таких любителей оказалось достаточно, так что за год своего существования группа стала довольно популярной в Стамбуле. Несмотря даже на то, что большинство ее песен - на азербайджанском языке.
Сам Кямиль – скрипач и вокалист. Но при этом усердно открещивается, когда его пытаются назвать солистом. Кстати, недавно он все-таки сподобился поступить в Консерваторию. Но, право слово, к делу это не имеет совершенно никакого отношения...
- Ты бросил университет, потому что устал гоняться одновременно за двумя зайцами?
- Примерно так. Понял, что совмещать микробиологию и музыку не получается. Лучше уж сконцентрироваться на чем-то одном. В этом случае, даже если потерплю неудачу, то хотя бы это будет неудача только в одной сфере, а не в обеих... Вначале я был сам по себе – писал песни, периодически записывался в студии с другими музыкантами. Но понимаешь, у меня с ними не было никакого личного контакта, мы просто пересекались время от времени и играли вместе... А это не самым лучшим образом сказывается на уровне музыки. И со временем мне стало ясно, что я хочу сотрудничать с людьми, с которыми бы меня связывали не только творческие, но и дружеские отношения.
- Так и появилась группа?
- Да. На данный момент нас в ней семеро, и, прежде всего, мы друзья... И, в отличие от многих других коллективов, у нас нет лидера, «вожака». Мы все решаем вместе, все на равных. И песни наши тоже создаются совместными усилиями, пусть даже иногда приходится изрядно поспорить.
- То есть, ты, являясь солистом, при этом отказываешься брать на себя роль «главного», «лица группы»?
- Совершенно верно. И мне не нравится подход многих телекомпаний, газет и даже продюсерских центров. Так уж повелось, что представляя группу, все всегда акцентируют внимание именно на вокалисте, а остальные музыканты как бы остаются в тени. Но мне хочется, чтобы в нашем случае было иначе – потому что все участники нашей группы играют одинаково важную роль, мы все «солисты». И будет несправедливо, если в центре внимания окажусь именно я.
- Кстати, а своего продюсера у вас пока нет?
- Увы, нет. На сегодняшний день для большинства продюсеров главное – заработать больше денег. И это, конечно, сказывается на их отношении к артистам. В том плане, что они рассматривают и артистов, и искусство исключительно с точки зрения менеджмента. Не учитывается ни специфика группы, ни другие важные факторы... А мы хотим найти по-настоящему «своего» продюсера, с индивидуальным подходом. Того, кто был бы не просто «бизнесменом от искусства», но думал бы о творчестве больше, чем о доходах.
- Что означает название вашей группы?
- Мы все, то есть все участники этой группы, никак не привязаны к месту, где живем, и в случае надобности можем запросто сорваться и переехать куда угодно. Иными словами, мы ощущаем себя вне какой-то конкретной территории, земли. Поэтому No Land.
- Кстати, о территории. Где вы обычно выступаете? В ночных клубах, на концертных площадках?
- Вот с этим у нас беда... Как ни странно, в огромном Стамбуле довольно сложно найти площадку, которая бы нам подходила. Потому что, во-первых, нас семь человек, то есть, иногда мы попросту не помещаемся на сцене. И потом, музыка, которую мы исполняем, требует определенной акустики и других технических характеристик.
В ночных клубах, пабах и т.д. мы стараемся не выступать, потому что люди приходят туда не для того, чтобы слушать музыку, а чтобы пить пиво, смеяться, шуметь и танцевать...
Но у нас, скажем так, сложились хорошие отношения с одним из крупных культурных центров - IKSV salon. Наше первое выступление там так понравилось директору, что он предложил нам дать сало-концерт, хотя, как правило, молодые группы выступают только «на разогреве» у кого-нибудь более «крутого» и популярного.
Периодически нас приглашают на фестивали, причем довольно престижные. Но тут возникает одна загвоздка... Как-то неловко выступать на фестивале, когда у тебя за душой нет ни единого альбома. Потому что если публике понравится живое исполнение, они начнут искать наш альбом, чтобы послушать и познакомиться с нашей музыкой поближе. В этом, собственно, и заключается один из смыслов участия в фестивалях. А если альбома нет... В общем, это несерьезно.
- А альбома нет, потому что нет денег на его выпуск?
- Не оригинальная проблема, правда? Нам бы очень хотелось выпустить его этим летом.
- Вы также принимали участие в благотворительном концерте в пользу Нармин Гусейнли – девушки, страдающей раком...
- Да, мы, наряду со многими другими исполнителями, выступали на этом концерте, организованном в Стамбуле азербайджанцем, одним из друзей Нармин. И хотя спасти ее, к сожалению, не удалось, но, думаю, это хороший пример на будущее... Пример того, как, объединившись, можно проводить такого рода мероприятия для помощи нуждающимся в этом детям и взрослым.
- Вас приглашали выступать в Баку?
- Было несколько таких предложений, но от всех пришлось отказаться. Главным образом, опять же, потому что нам еще ни разу не предлагали подходящую площадку. А жаль. Мне кажется, в Баку хорошая публика, так что было бы здорово там выступить.
- Учеба в Консерватории что-то тебе дает?
- Если честно, то поступил я туда, в основном, для того, чтобы успокоить маму... Мол, я не околачиваюсь без дела, забросив учебу, а все же получаю высшее образование. Хотя, какая-то польза от этого, разумеется, есть. Как-никак, осваивается база... Проблема в том, что я взялся за академическое обучение слишком поздно, после того, как уже многое узнал на практике.
Кроме того, в Консерватории я ощущаю себя переростком. В 26 лет учусь вместе с тинейджерами, а они, разумеется, ждут от меня чего-то особенного. У меня на этой почве уже комплекс развиваться стал...
...Мы сидим в знаменитом стамбульском районе Бешикташ. Мимо, по бульвару Барбароса дефилирует толпа, процентов на 90% состоящая из молодежи. Красивой, модной молодежи со смелыми надписями на футболках, картонными стаканчиками с кофе в руках и отражением летнего вечера в зрачках.
- Половина молодых людей сидит на антидепрессантах, - сообщает Кямиль и заводит сбивчивый монолог о Ницше, о попытках найти свое место в жизни, о вселенской скуке. Да, наша музыка не развлекает публику. Может, даже не дарит ее душе отдохновения. Но она заставляет задуматься, обостряет чувства. Во всяком случае, я на это надеюсь. Разве человек не испытывает удовольствие, когда, задумавшись, начинает нащупывать ответ на какие-то свои вопросы? Это, как минимум, не дает впасть в спячку, заскучать и начать глотать таблетки. Мой антидепрессант – это музыка, наши общие с ребятами планы на будущее. То, что мы делаем. А когда требуется дополнительное вдохновение, я слушаю Вагифа Мустафазаде или Кара Караева. Жаль, что в интернете так мало их композиций... Из них очень многое можно почерпнуть. Это, своего рода, азербайджанский пост-модернизм. Очень интересная новаторская музыка.
- То есть, классика в чистом виде тебе не интересна?
Классика – это, конечно, замечательно. Но, думаю, если бы Моцарт мог, он бы сказал современным музыкантам, чтобы они активнее развивались, экспериментировали с жанром инструментальной музыки, создавали что-то новое, а не просто раз за разом играли классические произведения, созданные несколько веков назад.
С творчеством группы можно ознакомиться здесь
Нигяр Мусави
