Александр Будберг из Физули: Армяне разрушили здесь все, включая кладбища и мечети - ФОТО
Российский журналист Александр Будберг в начале марта 2021 года побывал на освобожденных территориях Азербайджана. Репортаж об этом мы представляем вниманию наших читателей:
Восстановление абсолютно разрушенных районов, расположенных вокруг так называемой «нагорно-карабахской автономной области», которые почти тридцать лет были под контролем армянских сил и освобождены азербайджанской армией в ходе осенней войны, может стать грандиозным проектом не только для всего региона, но и заметным экономическим процессом для остального мира.
Когда подъезжаешь к границам возвращенных районов (до первой войны это было место компактного проживания азербайджанцев, армяне не требовали эти земли и получили их как военные трофеи в 1993 году) дорога под колесами машины вдруг начинает «петь». Это от того, что прошедшая по ней бронетехника оставила свои следы на асфальте. Под эту музыку ты и подъезжаешь к границе, которая разделяла 30 лет оккупированные и не занятые противником земли даже не одного государства, а одних и тех же районов (их принадлежность Азербайджану юридически бесспорна). Но в итоге потребовалась большая, современная, интенсивная война, чтобы эта граница осталась просто как заметная на местности полоса, с обеих сторон которой видны выкопанные эскарпы для бронетехники, окопы полного профиля для пехоты, огневые точки на выступающих пригорках.
В Физулинском районе я был в 1991 году, когда война в Нагорном Карабахе только разгоралась и носила по сути «допромышленный» характер. Сам богатый городок Физули находился в тылу. Богатство Физули базировались на жирном черноземе, на котором можно было выращивать овощи на союзный рынок и виноград, чтобы производить потом из него крепленые вина. Вряд ли портвейн «Агдам» или «777» можно считать вершиной виноделия, но они хорошо продавались и приносили в Агдамский и Физулинский районы много денег.
Разницу между прошлым и настоящим трудно обозначить словом «шокирующая», «разительная», «невероятная» или каким-либо другим эпитетом. Наверное, что-то похожее по ощущениям должны были испытывать советские войска, освобождавшие захваченные врагом территории. Контраст между в целом ухоженными полями, нормальными дорогами, живыми деревьями и черной пустотой, которая начинается сразу за невидимой линией, это какой-то античный раздел мира на царство живых и мертвых.
Дорог нет. Это понятно. Остались направления, еще с советских времен. Нет деревьев. Они срублены на дрова и вывезены. Время от времени пустота перемежается белыми пространствами развалин. От Физули, районного центра, не осталось ни одного целого дома. Дома здесь были сложены из добротного обтесанного белого камня. Эти дома были специально разрушены, чтобы использовать для чего-то и где-то этот камень. И хотя в отличие от России или левобережной Украины, здесь не осталось остовов печных труб, застрявшие на фундаменте куски той или иной стены создают ровно тоже впечатление, что мы знаем по военной хронике. Разрушено все абсолютно, включая кладбища и мечети.
Слева и справа от дороги работают саперы. Мины еще есть. Их точных карт нет ни у кого. Скорее всего, и у армянской стороны тоже. Заходить в развалины можно только туда, где уже натянуты красные бумажные ленты. Их немного. Бизнес по разминированию, очевидно то, что сразу может начаться в этих околонагорнокарабахских районах. И судя по размеру территории, на это может с выгодой для себя поработать весь мир.
Засохшие, умершие виноградники напоминают немецкие военные кладбища под Сталинградом или Курском. Лозы уже нет, а бетонные столбики, которые должны ее поддерживать – есть. Где-то они покосились, упали, но в громадном большинстве они сохранились и стоят через равные промежутки, напоминая белые немецкие кресты на бескрайних полях. Всего в освобожденной зоне более 500 га виноградников. И они, очевидно, тоже ждут саперов и рабочих рук.
Азербайджанские представители говорят, что еще не принято решение – будут ли Физули восстанавливать на том же месте, или проще построить новый город. Но на всякий случай неподалеку от развалин уже началась строиться авиационная полоса. Почему инфраструктурные проекты начала с нее – Бог весть. Скорее всего, чтобы иметь возможность перебрасывать войска. Но ясно, что в Физулинском районе надо отстроить все – абсолютно все. И это дает огромный фронт работ.
Из Физули я вместе с другими журналистами отправился в Губадлинский и Лачинский районы. По сути везде картина была одинаковая. Нет ни одного целого азербайджанского дома. Ни одного на протяжении доброй сотни километров. Они или разрушены, либо разобраны. От дорог остались направления с редкими вкраплениями асфальта. Но и эти направления в цене – по обочинам видны следы от прошедших колон бронетехники. Видимо, опасаясь окончательно разрушить пути, наступающие азербайджанские войска получили приказ двигаться справа и слева от дорог. Мосты взорваны и пока не восстановлены. Взорваны торопливо и на ходу. Пересекать речки можно по быстроброшенным прямо в воду переправам. Около перекрестков дорог всегда есть вырытые эскарпы для танков, средств ПВО, артиллерии. На холмах подготовленные огневые точки. Понято, как летающие снаряды изменили характер войны. До появления беспилотников сбить такие заслоны на неуклонно повышающемся рельефе – было практически невозможно. Теперь атака с воздуха моментально расчищала путь. Но сожженной военной техники практически нет совсем. Очевидно, аккуратно собрали и вывезли победители. Один сожженный танк с отлетевшей метров на 5 башней (видимо, рванул боекомплект) был еще около Физули. В Губадлинском районе видел пару упавших в ущелье КАМАЗов, которые видно трудно поднять.
По Губадлинскому и по Лачинскому районам когда-то шла железная дорога, соединявшая Армению с Россией (через Азербайджан). И тут же было примыкание к иранским ж/д. После победы в 93-м, железнодорожные пути были разобраны и проданы на металлолом в Иран. (Он прямо тут на соседнем берегу неширокой реки Аракс). Восстановление железной дороги – это мегапроект, в котором заинтересованы и Россия (она наконец-то получает ж/д сообщение с Ираном и Арменией), и Армения, и Иран с Азербайджаном. И создание концессии по воссозданию железной дороги значится в глобальных планах по восстановлению этих районов одним из первых.
В Губадлинском районе неожиданно около реки обнаружилось новое поселение. Небольшое, на 20 – 25 стандартных побеленных домика с темно-томатными металлическими крышами. Домики очень простые – напоминают домики европейских колонистов где-нибудь в Латинской Америке.
Они были построены для армян из Ливана и Сирии, которые и должны были постепенно заселить эти совсем не маленькие территории. Это поселение производило странное впечатление на фоне разрушенных старых тяжелых каменных азербайджанских домов, которые стоят выше по склону над дорогой и в упор глядят на пришельцев. Пожалуй, так мертвецы у Толкиена смотрят на пришедших к ним чужаков.
Около этого поселка площадка для рабочей техники – включая трофейные КАМАЗы. Какие-то работы уже начались. В селе Гулаберд Лачинского района азербайджанцам за два месяца удалось перезапустить маленькую гидроэлектростанцию. Машина и водоотвод были взорваны, но водоотводы удалось быстро восстановить, из Чехии поставили новую турбину, «Сименс» - систему управления. Всего на горных речках было под два десятка подобных станций. Вырабатываемое электричество и при советской власти, и при оккупационных властях продавалось в Иран. Очевидно, восстановить электроснабжение задача одна из первых. И тут, очевидно, есть место и российским компаниям.
В целом поездка в околокарабахские районы производит сильное впечатление. Большой край, занимающий процентов 15 от территории всего Азербайджана, край, который населяло под 1 млн. человек, за 30 лет превратился в пустыню, которую использовали как склад камня, дерева, металлолома и больше никак.
Его восстановление – это грандиозная задача, в процессе которой предстоит, как говорится, «начать и закончить» - надо построить новые деревни, города. ВСЮ инфраструктуру, места работы для людей, разбить сожженные и срубленные леса и рощи…
Эта работа на многие года и на многие миллиарды. Возвращались мы уже ночью. Потому что, по сути, на всех этих тысячах квадратных километров негде и заночевать. Возвращение в темноте кромешной на фоне горящего электрическими огнями иранского берега окончательно создавало картину какого-то жуткого мОрока. Кому и зачем было нужно поддерживать это очевидно несправедливое, да к тому же еще и бессмысленное статус-кво, скоро будет и не понять. Жизнь, как говорят, возьмет свое. И, думаю, это будет происходить быстро.
