Мурад Мусаев: «Карабаха» на 100% боролся бы за чемпионство в России
Российский портал Sports.ru сделал большое интервью с главным тренером «Сабах» Мурадом Мусаев.
1news.az представляет данное интервью:
– Вы уже год в Азербайджане. Самое необычное открытие за это время?
– Из плюсов – красивейший город, который сочетает современную архитектуру и в то же время восточный колорит и историю.
Из минусов удивило, как люди ведут себя на дорогах. Если едешь по четырехполосной дороге и идет поворот влево или вправо, ни один человек не закончит маневр в своей полосе. Они создают из четырех полос шесть, а на поворотах срезают. Да и просто в потоке подрезают.
Не могу привыкнуть, что без поворотника в пяти сантиметрах от меня кто-то вдруг решает перестроиться в мой ряд. Не привык, что почти не пропускают. В Краснодаре пропускаешь – тебе в благодарность аварийкой мигают. Здесь такого нет. Пешеход может перейти дорогу, только если он быстро бегает. Другого шанса нет.
При этом здесь много камер, приходят штрафы даже за непристегнутый ремень. А полиция ездит по городу и выявляет нарушителей. Можешь ехать с телефоном в руке, тебя останавливают: «Штраф». Полиция даже из-за угла снимает, как ты проезжаешь на мигающий светофор.
За год я заплатил очень много штрафов. Один раз выезжал из комплекса, сразу остановил полицейский. Встал в пяти метрах от машины и кричит: «Я могу подойти?» – «Почему вы спрашиваете?» – «У вас жена на переднем сиденье. Я должен спросить» – «Подходите» – «Вы знаете, что нарушили?» – «Нет» – «Вы не пропустили мопед» – «Так в Баку никто никого не пропускает, в чем проблема?» – «Так не принято».
Спросил, откуда я и пожелал счастливой дороги. Но обычно не отпускают, они тут строгие.
– Я живу у друзей, у них в 100-метровой двушке большую часть площади занимают коридор и зал – они просто огромные. У вас такая же планировка?
– Тоже огромный зал, как отдельная квартира, но комнаты нормальные. В сумме 130-140 метров – хорошо для семьи. Вот два моих помощника живут одни, и для них было проблемой найти квартиру, потому что они начинаются от 100 метров. Ребята прямо долго искали.
В Азербайджане вообще любят большие пространства и восточный стиль. К жене недавно прилетали друзья, семья из четырех человек, сняли в соседнем доме от нас по интернету. Мы встретили их, зашли в квартиру, а там – восемь комнат, пять туалетов.
– Пока я ходил по центру, обалдел, сколько здесь крутых машин. На чем вы ездите?
– На Hyundai Sonata, которую выдал клуб.
– Что было в России?
– В «Краснодаре» – клубный Mercedes, а в семье ездил на X5.
– На Hyundai после такого нормально пересаживаться?
– Да, хорошая машина, там все есть.
– Слуцкий в Голландии ездил на Audi Q3. Говорил мне, что если бы на ней приехал на базу ЦСКА, над ним бы просто издевались.
– В «Краснодаре» Перейра ездил на «Солярисе» – и ничего страшного. Он вообще не любил бренды – ходил в эирмаксах и обычных джинсах. Я считаю, что это хорошо.
– Уточнение: эирмаксы для футболистов – это дно?
– Нет. Мамаев только в них ходил, его любимая модель. Это не дно. Просто многие футболисты носят Nike, помимо Gucci и Prada, а Мауро носил только эирмаксы. Они вообще крутые, мои любимые кроссовки.
– У вас в телеграме аватарка на фоне небоскребов. Где это?
– Дубай.
– Почему он?
– Если работаю тяжелый сезон, неделя на пляже после этого никак не напрягает. Это мой любимый вид отдыха. Зимой всегда встает вопрос: погулять в Европе или полежать на пляже. В 99% случаев я выберу пляж.
Из всех пляжей очень понравилось на Крите: красивое место, живописные деревушки. Можешь весь день провести у моря, а вечером гулять по небольшим улочкам, посещать рестораны с морской едой и домашним вином. Плюс рядом Санторини – туда плавали на экскурсию.
Пару лет назад я был на Мальдивах, там тоже круто. Но если в Дубае вечером можно погулять по городу, сходить в торговый центр или ресторан, то на Мальдивах просто лежишь. Чуть-чуть не хватает активности по вечерам.
– Когда вы пришли в «Сабах», он шел на последнем месте. Какой вы застали команду?
– Всю жизнь у меня было чувство, что я могу изменить любую команду, в какую бы ни пришел. Когда я уходил из «Краснодара», это чувство чуть-чуть потерялось. Последние месяцы складывались не очень хорошо, в такие моменты выгорают эмоции, теряешь уверенность в себе. И я уже не знал, смогу ли что-то сделать с командой, которая играет в другой футбол с незнакомыми мне футболистами.
От уверенности вообще зависит много. Когда команда верит в тренера, она может свернуть горы. Вопрос веры – один из главных в футболе. Уже потом все остальное – тактика и теория.
И когда я пришел в «Сабах», увидел, что команда находится в плохом психологическом состоянии. По игре особо нет идей, при этом есть интересные футболисты, а у руководства – большое желание все изменить.
После моего прихода у пацанов начался психологический подъем – каждый хотел себя проявить. На тренировках все умирали. Уже в первом тайме первой игры мы забили три гола, и команда стала похожа на «Краснодар». Дальше были тяжелые зимние сборы. Прогресс шел не так стремительно, но я вижу, что мы движемся вперед. Я ни разу не пожалел, что сделал этот выбор.
– Про психологию понял. Что вы меняли дальше – в тактике?
– Мы стали играть с узкими нападающими, что похоже на «Краснодар». Единственное – возникли проблемы с активностью фланговых защитников. Если нападающие располагаются узко, то защитники должны играть до завершения. Это не всегда получалось, но мы перестроили схему, сделали хороший трансфер на эту позицию.
Еще мы поменяли прессинг. Пытаемся накрывать соперника на каждом участке поля, чтобы была максимально агрессивная игра. Изменились переходы: после отбора переходим не в контроль, а ловим соперника в момент перестроения и ищем свободные зоны.
– Недавно вы сказали, что «Сабах» прессингует лучше, чем ваш «Краснодар». Я понимаю в футболе на уровне табуретки, поэтому объясните простыми словами: как это возможно?
– Когда в «Краснодаре» я работал с молодежкой, прессингом она сминала всех. По семь человек прессинговали вверху, из-под такого прессинга трудно выйти. Когда я перешел в главную команду, я захотел перенести это, но понял, что в ней есть ряд взрослых игроков. И такой вариант прессинга был бы не совсем эффективным. Мы стали менять прессинг, но первые годы он все равно был очень хорошим.
Сложнее стало, когда собрались футболисты постарше. Нужно было находить компромиссы. Например, Ари мог дать много в атаке, но в прессинге мы не могли получить того, что хотели. Вандерсон, Кабелла – то же самое. Исходя из этих моментов, искали решения.
В «Сабахе» более молодой состав, они могут активнее работать в прессинге. Плюс не все команды в Азербайджане умеют выходить из-под такого прессинга. В среднем соперник за матч с нами делает не больше пяти передач подряд. То есть по сравнению с «Краснодаром» прессинг стал более эффективным, мы чаще заставляем соперника ошибаться.
В «Краснодаре» мы тоже пытались встречать соперника на его половине поля. Если накрывали и заставляли ошибиться, то «Краснодар» лучше пользовался моментами. В «Сабахе» – наоборот: мы лучше накрываем, но трансформация в опасные моменты и голы должна быть выше.
– В чем еще отличие стилей?
– «Краснодар» больше атаковал через центр, больше использовал стенки, передачи на третьего. «Сабах» больше играет через фланг, полуфланг. Это зависит от особенностей игроков, которые есть у тебя.
– По поводу прессинга – пока он работает только на уровне Азербайджана? В квалификации еврокубков против более крутого соперника все посыплется?
– Мы можем сравнивать, играя с «Нефтчи» или «Карабахом». С ними мы так же прессингуем, играем в атаку, и это работает. Хотя мне самому было бы интересно посмотреть на нас в Европе.
Понимаю, что вас это удивляет, но есть цифры, которые характеризует прессинг. Они у «Сабаха» хорошие даже на европейском уровне.
– Вчера я общался с Эмином Махмудовым из «Нефтчи», он сказал, что «Карабах» в РПЛ боролся бы за первое место. Со стороны выглядит, как какая-то чушь.
– Не чушь, так и есть. Когда меня спросили об этом через пару месяцев после приезда в Азербайджан, я ответил: «Тройка-четверка – точно». Но сейчас вижу, что 100% боролись бы за чемпионство.
– Тогда так можно сказать и про «Шериф», который обыграл «Реал».
– В том матче доминировал «Реал», а «Шериф» просто использовал моменты. Если вы посмотрите последние игры «Карабаха» в Европе – с «Олимпиакосом» и «Нантом», где они выиграли по 3:0, то поймете, что они играют с позиции силы. Они не играют на контратаках, не ставят автобус. Они выходят в четыре защитника с максимально активными флангами. До этого в Лиге чемпионов они прошли чемпионов Польши, Швейцарии, Венгрии. Они их просто переиграли.
– За счет чего «Карабах» такой сильный?
– У клуба стабильная структура, один тренер работает 14 лет. Там все строится по кирпичикам. Они уже девять лет играют в группах еврокубков.
Если говорить об их модели, это схоже с тем, как при мне играл «Краснодар». Нападающие действуют узко, очень активные фланговые защитники, как Петров и Калешин. Они добегают, могут комбинировать. И что важно – у них два состава. Одним могут играть в Европе, а через три дня выходить в Азербайджане вообще без потери качества.
Например, дома против «Ференцвароша» у них не было [полузащитника] Кади – это движущая сила. Не было двух центральных защитников, один из них – капитан, а второй – очень сильный игрок. Но они все равно прошли дальше.
За небольшие относительно России деньги они покупают качественных игроков.
– Еще один тезис Махмудова: он не хочет возвращаться в Россию, потому что до этого сезона там была лига автобусов, а в Азербайджане все играют в атаку. Все так?
– В этом сезоне не сказал бы. Против «Сабаха» команды второй пятерки играют суперзакрыто, тянут время. Два тура назад при 0:0 на 80-й минуте у вратаря соперника начались судороги. А когда мы забили на 90-й, он на таком ускорении побежал на стандарт в атаку!
В этом году против нас играли в пять, а эпизодами в шесть защитников. Это сильно напоминало условную «Уфу». Причем против «Сабаха» играют закрыто, а смотришь следующий тур: с «Нефтчи» или «Габалой» атака на атаку.
– К вам вернулось чувство, что вы можете изменить любую команду?
– Да, очень быстро. Я получаю удовольствие от работы и общения.
Единственное – тяжело переживаю поражения. Это то, из-за чего я даже могу закончить с футболом. После поражений я не сплю ночь или несколько дней. Начинаются головные боли.
Если мы выигрываем, а я недоволен командой, – тоже сильно переживаю. С этим надо работать.
– Вы проиграли, приезжаете домой. Что происходит дальше?
– Возьмем матч с «Карабахом». Там мы больше тайма играли вдесятером, но к 80-й минуте вели 3:2. Третий мяч пропустили в быстрой атаке, а четвертый – в добавленное время. Судья ошибся с аутом, а футболисты вместо того, чтобы перестроиться, начали доказывать, что мяч ушел от другого человека. «Карабах» быстро вбросил и заработал пенальти. Это было очень глупо.
Если бы нас переиграли, и ничего нельзя сделать – окей. Но когда я понимаю, что тут и там мы могли сыграть лучше… Я приехал домой и не спал всю ночь. Просто в ютубе сидел.
– Что смотрели?
– «Это футбол, брат» (шоу на ютубе с участием Тимура Гурцкая и Александра Дорского – Sports.ru), впервые посмотрел «Такси» с Бастой. Еще смотрю все выпуски «Легендарных боев» – это топовая передача о профессиональном боксе.
– Когда вы переехали в Азербайджан, в комментах писали: «Это все, что нужно знать о российской тренерской школе». Что ответите?
– По поводу российской школы: мы три года играли в еврокубках и набирали там больше очков, чем другие наши команды, дважды проходили в весну.
По поводу меня: нужно понимать, как все было. Когда я ушел из «Краснодара», склонялся к тому, чтобы остаться в структуре клуба. В один момент тренера второй команды уволили, и он сказал: «На мое место придет Мусаев». Я позвонил ему: «Почему ты это говоришь? У меня нет окончательной договоренности». Но с кем ни общался, все говорили: «Ты же остался». В итоге в июне состоялся разговор, и я не остался.
И тогда, и сейчас у меня нет агента, который бы меня рекламировал. Я особо не ходил на телевидение, хотя каждую неделю куда-то приглашали. Плюс все команды оказались укомплектованы. Когда стартовал сезон, начались отставки – «Ростов», «Арсенал», но они выбирали других кандидатов.
Когда уже работал в «Сабахе», у меня было пять предложений из РПЛ. Причем несколько очень хороших. Но я не мог все бросить и уехать.
– «Динамо» и «Локомотив» входят в список хороших предложений?
– Мне не нравится, когда назначают тренера, а другой тренер говорит: «Меня туда звали». Так некрасиво. Просто были хорошие предложения. Но из топ-5 РПЛ не было.
Еще до «Сабаха» говорил с Европой. Не так, что кто-то дал контракт, а я отказался. Но, например, встречался с президентом «Ференцвароша», там приятные ребята. Потом они сообщили, что сделали другой выбор, но как-то звонили и консультировались со мной по некоторым игрокам. Рассматривали аренду Шапи, спрашивали мое мнение. Я дал хорошую характеристику.
Звали два клуба из Армении. Прямо конкретные предложения. Мы поговорили, но меня не заинтересовало. Был интересный вариант в Словакии, но тоже не срослось
– В этом и вопрос – вы дважды заходили в топ-3 РПЛ, играли в группе Лиги чемпионов, а в Европу не уехали. Только в Азербайджан. Это не обижает?
– Нет. У нас такая профессия, где нельзя жить вчерашним днем и вспоминать, как ты играл в Лиге чемпионов. Нет предложений – иди, доказывай.
Может, тогда мне и нужно было ничего не делать полгода. Я переживал, что не найду работу, а сейчас понимаю, что это к лучшему. Мне надо было побыть в стороне от футбола.
– Как сильно вы упали в зарплате по сравнению с Россией?
– Зависит от курса. В «Краснодаре» я получал в рублях, сейчас – в долларах. За последний год доллар сильно поменялся. Но на момент подписания контракта она стала в два раза меньше.
– Это неплохо. Писали, что здесь вы зарабатываете как в топе ФНЛ.
– Нет. Не думаю, что в ФНЛ кто-то получает столько.
Вообще, денежная тема от меня далека. Честно, в «Краснодаре» я ни разу не подходил к руководству: «Повысьте мне зарплату». Никогда не говорил, что у других тренеров – такая, а у меня – нет. Так и здесь: мне предложили условия, я даже не торговался. Подписал контракт – и все.
Может, это плохая черта. Если бы у меня было развито это качество, я бы в «Краснодаре» еще больше заработал. Но я знаю: если буду хорошо работать, у меня всегда будут деньги и хорошие контракты.
– Год назад вы рассказывали, что у вас есть финансовый консультант, который советует вкладываться в акции и недвижимость. После 24 февраля с акциями стало туго?
– Да, плохо. Но тогда я уже мало общался с этим человеком – он консультант Сергея Николаевича Галицкого.
Когда случилось 24 февраля, я даже вылетел после игры из Баку в Краснодар, чтобы решить банковские вопросы. Повезло с персональным менеджером. Он дал мне правильные консультации. Все американские акции я успел продать.
Российские бумаги не продавал, но они сильно подешевели. Сейчас смысла их продавать нет. Еще было пару европейских акций – Danone, Deutsche Post. Они зависли, сейчас я не могу ни продать, ни получить дивиденды. Я уже забыл о них, но теоретически они есть.
На какую сумму?
– На 25 тысяч евро. У меня был хороший портфель, жаль, что часть пришлось продать.
– Но в итоге вы остались в плюсе?
– Да. То, что мне советовал консультант, выросло процентов на 50.
– Недвижимость осталась?
– Да, три квартиры в Краснодаре. Сдаю их.
– До всех событий у вас были правила, сколько и как инвестировать? Условно – выделяли под это половину зарплаты.
– Нет. И инвестировать получилось не сразу. Когда стал получать хорошие деньги в «Краснодаре», первым делом купил большую квартиру. Потом – поменял машину и начал делать ремонт в квартире.
Я взял квартиру, строительная фирма предоставила рассрочку на пять месяцев. Я быстро закрыл ее и занялся ремонтом. Когда все это сделал, начал думать, куда дальше девать деньги. Так появились инвестиции.
– Как за год в Азербайджане вы изменились в человеческом плане?
– Думаю, стал добрее. Спокойнее. Научился переключаться на другие вещи, кроме футбола.
– Добрее – это как?
– Раньше человек мог занять деньги, сказать, что отдаст через две недели, и не отдать. Я злился, если у нас нормальные отношения. Сейчас, если он позвонит через год и скажет, что скоро отдаст, я отвечу: «Не нужно. Когда у тебя будут, тогда отдашь. А будут проблемы – вообще не отдавай».
Другой пример. Раньше я почти не смотрел студии «Матч ТВ», потому что заводился. Или ваши коллеги могли вывести меня, стравить с кем-то. Сказать: «А вот тот про вас так сказал…». В ответ я старался вести себя как в обычной жизни.
Сейчас понимаю, что это неправильно. Футбольная жизнь – не то же самое, что обычная. Не надо на это реагировать.
- Как тренер вы изменились за год?
– Да. Я спокойно смог проанализировать то, что было в «Краснодаре». Более четко сформировал структуру тренировочного процесса – в плане нагрузок, того, что и в какой день делать. Много вещей встало по полкам.
В плане тренерства в «Сабахе» я попробовал те вещи, на которые не решался в «Краснодаре»: много нового в стандартах, гибридные схемы. Например, у меня есть защитник, который хорошо играет в отборе и в единоборствах, а в атаке не всегда добегает, плюс возникают проблемы с последним пасом. Мы решили перестроиться так, чтобы он не шел в атаку. В обороне теперь играем 4-4-2, а в атаке – 3-2-5. Стараемся перегрузить четверку соперника нашей пятеркой. Из-за такой расстановки у нас хорошо получаются атаки через фланг и полуфланг.
Когда соперник играет автобусом, подобные атаки эффективны. При этом нужно быстрее работать с мячом: одно-два касания, менять направления, искать свободные зоны, куда можно заходить через активное движение.
Вообще, меня часто спрашивают: «Ты чувствуешь, что развиваешься в Азербайджане? Там же уровень ниже, нет еврокубков». Я отвечаю, что да, развиваюсь. Прошел год, я спокойно работаю, многие вещи стали лучше. Их я могу нести дальше. Что-то, наоборот, не получилось, это больше не буду делать.
– Что, например?
– Пробовать футболистов на тех позициях, на которых они не могут играть. Например, из Кайо никогда не получится Гранквист. Он не будет играть низом между линиями, через две линии. Не надо так делать, иначе ты будешь получать только обрезы и атаки на свои ворота.
Если хочешь играть в определенный стиль, а у тебя нет нужных игроков, ты не должен отходить от стиля, но должен адаптировать людей и их сильные и слабые стороны под схему. Только тогда это принесет результат.
Другой момент, который не получился: прошлой зимой мы пробовали еще сильнее увеличить объем скоростно-силовой работы на сборах. Но чуть переборщили – тут надо понимать возможности футболистов и характер нагрузки.
– А что вы раньше делали одним образом, а стали – по-другому?
– Стал делегировать больше моментов внутри штаба. Сейчас у нас есть четкое понимание, кто отвечает за оборону, кто – за атаку, кто – за стандарты, кто – за теорию, кто – за анализ тренировок и цифр. Этот механизм работал и в «Краснодаре», но здесь мы добились более слаженной работы.
– Насколько для вас важно общаться с футболистами?
– Я не тот тренер, который будет общаться каждый день. Делаю это дозированно, но стараюсь максимально доносить информацию для развития игрока.
Все знают, что на меня невозможно повлиять кислым видом. Если чем-то недоволен – доказывай на тренировках. Но важно поддерживать общение, знать, какая у футболиста семья, с кем он живет, сколько детей. Чем больше я работаю с командой, тем больше становится общения. На первом этапе больше работы. Когда видишь, что футболист выполняет требования, общение увеличивается.
Так было даже в академии «Краснодара». Когда я пришел, они считались лучшей командой на поле, но худшей в плане дисциплины и школы. Мне приходилось быть строгим. Но когда дисциплина стала на суперуровне, мы начали больше общаться.
– Вы в каждой команде знали про семью, жену и детей?
– Конечно. Если это академия, то знал, кто родители, есть ли братья и сестры, какая ситуация. Это особенно важно у детей. Сейчас в «Сабахе» знаю, сколько детей, какая история, кто ждет ребенка, у кого скоро свадьба.
– Год назад вы признавались в любви Сарри. Летом говорили про «Милан» Пиоли. Кто ваш любимый тренер?
– Честно, у меня нет любимого тренера, команды или футболиста. Мне просто нравилось, что делал Сарри в «Наполи» и в начале – в «Челси». Сейчас в «Лацио» хороший футбол, но именно в «Наполи» было похоже на то, что хотелось видеть мне.
Сейчас больше нравится «Милан» – по организации, по схеме. В «Сабахе» мы используем похожий прессинг. Например, они оказывают давление двумя игроками на двух центральных защитников. У них узко играют фланговые нападающие, в середине получается ромбик.
– Год в «Сабахе». Что дальше?
– Главная мысль – закончить то, что начал. Когда я пришел в прошлом сезоне, было огромное отставание по очкам, надо было менять команду. Летом клуб провел трансферы, теперь цель – вывести его в еврокубки и сделать узнаваемым по стилю.
– Поэтому вы отказываетесь от предложений из России?
– Еще из-за человеческого отношения. По деньгам у меня были намного более выгодные предложения – мог получать на 40% больше, чем в Баку. Но мне важно то отношение, которое есть ко мне и к моей семье.
Когда один клуб из России приглашал, я сказал, что не могу уйти по перечисленным выше причинам. Через время директор даже перезвонил мне: «Наше уважение, что ты не оставил их. Это важно».
– Вам 38. Кем вы видите себя через 10 лет?
– В один день вижу себя тренером – энергичным, молодым. А иногда понимаю, что через 10 лет могу закончить с футболом, проводить больше времени дома, взять какую-то работу по анализу. Быть, например, вашим коллегой. Так происходит, когда я устал, долго не спал.
Я работаю душой, сердцем. Каждому дню отдаю все, что у меня есть. И если когда-то пойму, что уже не то, то не буду мучить ни себя, ни окружающих. Но пока все нормально. Мне повезло работать с замечательными футболистами и людьми.
