Жизнь, продолжающаяся в воспоминаниях

Я рос рожденный хмуриться сурово

Скрепя зубами брал за годом год

И для меня страдание не ново

Как день за днем, так новое идет

И снова бой, грохочут дни мелькая,

И снова бой – идет кромешный бой

В свое время он часто декламировал свои стихи. Где бы ни находился – на собрании или застолье, в кругу друзей или незнакомых, он везде привлекал к себе внимание, был душой общества. Все с удовольствием слушали его содержательные, остроумные разговоры, стихи, прочитанные в свойственной ему одному завораживающей манере. Мы не могли и представить, что придет время, когда будем говорить о нем только языком воспоминаний. Сегодня он живет в памяти сотен людей, в свое время знавших его. Лично я уверен, что никогда не забуду его бойцовский образ, светлое выражение его глаз во время разговора или чтения стихов, его чистый, хорошо поставленный баритон с теплыми интонациями. Потому что в этом человеке в возрасте моего отца я всегда чувствовал дружеское расположение и благодаря этому ощущал как спокойствие, так и гордость. Знакомый близким, и в особенности молодым, как «ходячая энциклопедия» и будучи человеком поэтического склада, Санан Мусаев был одним из известных и уважаемых юристов республики. Его ораторский талант был отмечен даже генеральным прокурором СССР Р.А.Руденко, который привел его выступление в пример российским прокурорам на одной из проходивших в Москве совместных коллегий.

Он не любил говорить о своей жизни. Но все мы знали, что его отец Мусаев Гусейн Мамед оглу - выходец из Шамахи – был государственным деятелем-просветителем, занимавшим в 20-30 гг. ответственные должности. Работал в системе просвещения в Баку, Губе. В Нахчыване работал народным комиссаром просвещения, председателем Совета народных комиссаров. Был преподавателем и директором Азербайджанского сельскохозяйственного института, Азербайджанского педагогического института им. Ленина.

Санан муаллим гордился дружбой отца с Гусейном Джавидом, Ахмедом Джавадом, Гафуром Эфендиевым и другими выдающимися личностями. «И мое имя является памятью о той дружбе», - вспоминал он. Это было 13 апреля 1923 года. В Азербайджанском государственном театре шла пьеса Гусейна Джавида «Шейх Санан». Автор сидел в ложе вместе со своими друзьями А.Джавадом, Г.Эфендиевым и Г.Мусаевым. Весть о рождении у Гусейна Мусаева сына они узнали во время спектакля. Гусейн Джавид предложил другу назвать сына именем героя этой пьесы – Санан…

Родители не жалели своих знаний и умений для того, чтобы дать маленькому Санану всестороннее образование. В известной степени влияние на будущее Санана оказало общение с друзьями отца, известными поэтами, мыслителями и государственными деятелями. Однако «темные ветры» 37-го года не миновали эту семью. Гусейн Мусаев, как и его друзья, был арестован и сослан на далекий Север. Неожиданное и страшное клеймо «дети врага народа» пало и на его детей. От уважаемой и почитаемой всеми семьи Мусаевых в одночасье отвернулись чуть ли не все знакомые и родственники. С ними боялись здороваться на улице, никто не рисковал принимать на работу. 1937 год стал всенародной бедой. Невзгоды 37-го года сближали пострадавших от репрессий, они поддерживали друг друга. Так и семьи Ахмеда Джавада и Гусейна Мусаева помогали друг другу преодолевать невзгоды, лишения, упреки и клевету, с которыми им ежедневно приходилось сталкиваться. Эту дружбу, прошедшую испытание теми тяжелыми годами, сегодня продолжают их внуки и правнуки.

Молодые годы Санана пришлись на период Второй мировой войны. Эта война, ставшая самой кровавой и ужасной в мировой истории, явилась также своеобразным «испытанием», возможностью «смыть грехи» для тех, кто носил клеймо «сын врага народа». Но эта возможность предоставлялась не каждому.

Как и все его сверстники, Санан тоже рвался на фронт, несмотря на то, что имел бронь по причине работы токарем на заводе. Не оставалось ни одной двери, в которую он бы не стучался, ни одной организации, куда бы не обращался. Однако никто не хотел связываться с «сыном врага народа». Бюрократы считали их недостойными даже кровавого и смертельного фронта. Позже, когда заходила речь о военных годах, Санан муаллим всегда говорил: «Меня на войну отправила моя мать. Если бы я не стал ее участником, наверное, и двери институтов были бы для меня закрыты». Рассказывал, что мать была родом из Саратова, приняла ислам будучи в браке с отцом, взяв имя Саадат. Азербайджанский язык знала как родной. После ареста отца все тяжести семьи легли на ее плечи. С началом войны, по мере ухудшения ситуации она записалась добровольным донором ради того, чтобы прокормить семью. Она понимала, что это «позорное» имя с ее детей может смыть только война, что их будущее может быть построено, только пройдя сквозь огонь и невзгоды войны. Поэтому она неоднократно посылала письма в ЦК КП Азербайджана на имя Мир Джафара Багирова с просьбой послать Санана и его старшего брата Агаали на фронт. М.Багиров был поражен просьбами матери и переслал их Сталину. Так Санана и его брата взяли в армию, но определили в штрафной батальон.

Санан Мусаев воевал на Северном Кавказе в составе знаменитой Таманской дивизии. В сентябре 1943 года был тяжело ранен в ногу и демобилизован. Несмотря на неоднократные операции, курсы лечения, это ранение осталось на всю жизнь, и в 1972 году в Ленинградском военном госпитале ногу ему ампутировали.

Сегодня, вспоминая Санан муаллима, мысленно оживляя его образ, я в очередной раз размышляю: каким образом то поколение смогло подавить в себе боль пережитого? Откуда у них такое терпение? Он никогда не показывал своей боли. Невзгоды не смогли сломить его жизнерадостности. Он был очень внимательным, заботливым по отношению к окружающим, особенно друзьям. Когда он слышал выражения благодарности за заботу, его смуглое лицо краснело. Он не получал удовольствия от этого. «Доброжелательность является моим и человеческим, и судейским долгом», - говорил он. Мы много встречались с ним в его рабочем кабинете председателя Народного суда Наримановского района города Баку. Его приемная всегда была полна народа. Я чувствовал, что в течение нашей пятиминутной беседы он думал о пришедших на прием, хоть и не показывал вида: «Никто не обращается в суд с хорошим настроением. Сюда приходят не от хорошей жизни. Будет плохо, если в кресле народного судьи окажется равнодушный человек». Специальность юриста он выбрал именно по этому убеждению.

В 1944 году он был принят на юридический факультет Азербайджанского государственного университета. Как студент-отличник был направлен в Ленинград для продолжения образования. Но по состоянию здоровья завершил свое обучение в Баку. Был оставлен на кафедре гражданского права в университете и назначен ученым секретарем Научного совета университета. Он повторил судьбу Шейха Санана Гусейна Джавида, женился на грузинке (старший научный сотрудник Института истории Академии наук Азербайджана, кандидат исторических наук Татьяна ханым Мусаева долгое время после кончины мужа хранила семейный очаг Санан муаллима вплоть до своей кончины. Двое детей, трое внуков своими делами и поступками стараются оправдывать имя своего отца и деда).

В 1950 году Санан Мусаев назначается руководителем лекторской группы ЦК КП Азербайджана. Затем был назначен заведующим отделом агитации и пропаганды Бакинского горкома партии.

С 1954 года вся его последующая трудовая деятельность целиком связана с правоохранительными органами республики. В том же году он был назначен на должность заместителя генерального прокурора Азербайджанской ССР по кадрам. В марте 1957 года его избрали председателем Верховного суда республики. Веление судьбы? Или, как говорят в народе, «Божий промысел»? Бывший «сын врага народа» превратился в обвинителя когда-то заклеймивших их людей, непосредственным участником исторического процесса реабилитации жертв сталинских репрессий, восстановления прав их семей. Позже, когда речь заходила о том времени, он вспоминал его с любовью и с некоторой странной грустью. «Слава Аллаху, что я увидел торжество справедливости, - говорил он. – Как человек, на протяжении всей жизни несший горечь, боль, скорбь репрессий, прекрасно знаю, что значит дожить до этих лет. Тысячи людей ушли из жизни с тоской об этом дне. Я же не только свидетель, но и один из претворивших в жизнь эту великую священную обязанность. Оправданы были мой отец, его друзья, дядя Гусейн, дядя Ахмед и многие другие. Они в ином мире, но духовно и морально возвращаются в свои семьи. Этой чести достаточно для целой жизни».

Однако не только те годы прославили жизнь Санана Мусаева. Научно-исследовательские статьи, написанные им в бытность заместителем директора Азербайджанского научно-исследовательского института судебной экспертизы по науке, в 60-е годы публиковались, кроме Баку, в Москве, Болгарии, Венгрии. Статьи по организации, методике и развитию судебной экспертизы изучались достаточно широкой аудиторией специалистов. Неоценимы и его заслуги в деле превращения новообразованного института, где он работал, в крупный Республиканский научно-исследовательский центр экспертизы.

В 1974 году Санан Мусаев был избран председателем Народного суда Наримановского района. Это стало последним местом работы в трудовой книжке Санан муаллима. Если одной из причин его возвращения на подобную высокую должность были влюбленность в свою профессию, умение и способности, то была и другая причина. Эту причину Санан муаллим сам видел во внимании и заботе Первого секретаря ЦК КП Азербайджана Гейдара Алиева, с которым он лично был знаком и с которым они были ровесниками. Санан Мусаев всем сердцем одобрял и поддерживал деятельность Гейдара Алиева, который проводил независимую политику в составе советской империи, занимался реконструкцией, строительством и благоустройством в республике, тем самым сделав ее известной всему миру. Будущее Азербайджана он связывал именно с мыслительным гением Гейдара Алиева и считал своим долгом служение этой цели.

Сегодня, вспоминая Санан муаллима, невольно задаю себе вопрос: «Интересно, а был ли в его жизни кто-нибудь, обиженный на него?» И в тот же момент хорошо знавший его человек однозначно ответит, что это было совершенно невозможно. Если уточнить, то профессиональное умение и человеческие качества помогли ему всю жизнь проработать в правоохранительных органах, на ответственных должностях и вместе с тем никого не обидеть. Дай Бог остаться в памяти и воспоминаниях людей именно таким, каким был в жизни Санан муаллим – добродушным, неравнодушным к чужому горю, с открытой для всех дверью, обладавшим поэтической натурой, талантом художника, азартом охотника.

В эти дни исполняется 100 лет со дня его рождения. Весьма символично, что этот юбилей совпадает со 100-летием Верховного суда Азербайджанской Республики, председателем которого он был с 1957 по 1962 годы, ознаменовавшиеся великой реабилитацией жертв политических репрессий. Этот процесс он считал главным делом своей жизни, ради которого стоило жить, работать и воевать. К сожалению, Санан Мусаев рано ушел из жизни, ему не было еще и 60-ти. Близкие и родственники каждый год собираются у его очага, огонь которого поддерживают его дети, внуки и правнуки. Воспоминания следуют за воспоминаниями. Все ведут себя так, будто не замечают его отсутствия. Однако и в семье, и в общественной жизни, и в системе правоохранительных органов его место всегда заметно. Он прожил в этом мире, оставив после себя чистое, светлое имя. И увековечить это имя – это долг наш и особенно его продолжателей его дела, юристов Азербайджана.