Ильгар Велизаде о регионе: Азербайджан и Армения сближаются, Грузия не теряет значения, а с Ираном проблем не будет
Регион Южного Кавказа вновь оказался на перекрестке противоречий и неожиданной перестройки союзов и партнерств. Еще недавно казалось, что сложившаяся конфигурация сил устоялась: Азербайджан и Армения в отрыве друг от друга, каждая по своей линии выстраивала тесное партнерство с Россией, Грузия же демонстрировала почти образцовую верность Западу, а Иран, традиционно балансирующий между внутренними течениями и внешним давлением, оставался сторонним наблюдателем.
Сегодня же картина изменилась до неузнаваемости. На фоне осторожного потепления между Баку и Ереваном наблюдается заметное охлаждение в отношениях обеих стран с Москвой, тогда как Тбилиси, оказавшийся за пределами ключевых региональных процессов последнего времени, неожиданно сместился в сторону курса, близкого Кремлю.
В этой новой шахматной партии появляется и американский фактор: Зангезурский коридор, или удобоваримый для армянского слуха «маршрут Трампа», который еще недавно воспринимался как экзотический проект, теперь постепенно обретает реальные очертания, открывая региону двери для усиленного присутствия США. Это одновременно тревожит и вдохновляет - ведь пересечение интересов России, Ирана, Турции и Запада превращает Кавказ в поле для новой геополитической борьбы. На фоне этих изменений закономерно возникает целый ряд вопросов: не теряет ли Грузия свое значение для Азербайджана и Армении, что будет означать «перестановка фигур» для будущего стабильности, и, наконец, какую роль сыграет Иран, в котором баланс сил между реформаторами и консерваторами напрямую влияет на региональную картину?
Своим мнением по вышеобозначенным вопросам региональных процессов с 1news.az поделился авторитетный политический аналитик, глава Клуба политологов «Южный Кавказ» Ильгар Велизаде.
Как отметил эксперт, сегодня ситуация в регионе действительно стремительно меняется.
«Есть целый ряд объективных, даже субъективных факторов, которые на это влияют. Но дело в том, что постконфликтная реальность, которая сложилась в нашем регионе, пробивает себе дорогу, и Армения, в частности, действует исходя из этой логики. Об этом все время говорил и говорит [премьер-министр Армении Никол] Пашинян, что в общем-то свидетельствует о том, что армянская сторона понимает эти реалии, принимает их такими, какие есть, и старается выстраивать конструктивные отношения с Азербайджаном и с Турцией. По крайней мере, мы видим, что значительные такие усилия, как минимум вербально, предпринимаются. Мы должны объективно оценивать ситуацию, и где мы видим прогресс, мы об этом говорим. В частности, подписание вашингтонских соглашений, желание Пашиняна поменять Конституцию, пусть даже в логике процессов, которые происходят внутри Армении, в общем, это все говорит о том, что есть желание следовать этой самой постконфликтной повестке в конструктивном русле. Поэтому эти шаги мы можем только приветствовать. Конечно, есть и противоречия в действиях армянского политического руководства, в заявлениях ряда официальных лиц. Но если оценивать ситуацию в целом, то мы можем констатировать, что ощутимые шаги в направлении формирования новой геополитической повестки в регионе предпринимаются. И диалог между Азербайджаном и Арменией, так же как диалог между Арменией и Турцией - все об этом свидетельствует», - сказал политолог.
Велизаде заметил, что и турецкое политическое руководство, выражая свое отношение к процессам, происходящим в регионе, тоже достаточно позитивно их оценивает.
«Но что касается Грузии, то да, у Грузии замечательное отношение и с Азербайджаном, и с Арменией. Мы видим, что грузинское политическое руководство стремится усилить вектор своей региональной политики, очень активно взаимодействует с Турцией. Есть недавние визиты президента Грузии Михаила Кавелашвили в Азербайджан и Армению. Стороны также развивают широкоформатный диалог, и это все свидетельствует о том, что Грузия является активным участником вот этой самой региональной повестки.
Правда, нынешний конфликт Тбилиси с Европейским Союзом и Западом, в целом, серьезным образом повлиял на формирование актуального вектора внешней политики Грузии. И в этих условиях, конечно, российская сторона тоже использует данное обстоятельство в своих целях, поскольку дистанцирование Тбилиси от Евросоюза в какой-то степени влияет на усиление российского вектора грузинской политики. В данном случае превалируют, естественно, экономические интересы, в частности, со стороны Грузии. Это тоже нужно отмечать, потому что Россия является одним из ведущих торгово-экономических партнеров Грузии, и здесь стороны реализуют конкретные проекты, в которых обе заинтересованы.
Но если брать глобальную, скажем так, макроазиатскую политику, если можно так выразиться, то здесь мы видим, что Грузия испытывает очень серьезные проблемы, потому что институционально грузинские власти всегда говорили о том, что стараются стать частью большой Европы, политической Европы, но Европа их не принимает. С другой стороны, вот этот институционально оформленный вектор не позволяет Грузии активно вовлекаться в многосторонние региональные форматы в Азии. Грузия, к слову, не участвовала в мероприятиях ШОС (Шанхайская организация сотрудничества). Почему? Потому что никаким образом к ШОС не относится. Она не партнер по диалогу, никогда им не была, никогда и не желала становиться. Вообще партнером ШОС не была. Она не является партнером и в других региональных паназиатских структурах. Поэтому внешнеполитический курс, проводимый грузинским руководством, ограничивает Грузию в ее геополитических маневрах и загоняет ее в русло только западной политики. А с Западом отношения у Грузии сейчас плохие, поэтому она оставалась фактически заложницей вот этого многолетнего своего политического курса. Мы не можем оценивать его ни позитивно, ни отрицательно. Констатируя факты, просто говорим о том, что то, что происходит, это происходит по причине вот такой институциональной ограниченности внешней политики Грузии. Она оказалась заложницей своего одностороннего прозападного курса. Мы опять же не даем оценки, позитивный он, или негативный. Мы констатируем факт: когда ты проводишь односторонне ориентированную внешнюю политику, при которой внешний политический центр определяет, что хорошо, что плохо, какая сторона хорошая, какая плохая, с какой предпочтительнее иметь отношения, а с какой нет, - ты вынужден руководствоваться этим курсом.
Для Европейского Союза Китай, Иран, целый ряд других государств, которые находятся преимущественно в Азии, - они являются, скажем так, нежелательными политическими партнерами. Возможно, экономически они привлекательны, но в политическом плане они нежелательные партнеры.
Грузия же в последнее время старалась проводить независимый внешнеполитический курс, ориентироваться на собственные интересы, в том числе старалась активно взаимодействовать с Китаем. Вот это активное взаимодействие не всегда приветствовалось со стороны Брюсселя и Соединенных Штатов Америки. Поэтому Грузии пеняли на то, что она является подписантом документов, которые определяют ее внешнеполитический курс в том числе.
Азербайджан и Армения же такие документы не подписывали, такие обязательства перед Брюсселем и Вашингтоном на себя не брали, поэтому у них руки развязаны. Они могут участвовать в любых конфигурациях, где принимают участие геополитические соперники США и Европейского Союза. Поэтому в данном случае опять же речь идет о том, что каждая страна вольна выбирать тот курс, который ей более всего предпочтителен», - констатировал аналитик.
При этом он не считает, что в результате произошедших изменений в регионе и в мире Грузия потеряет свое значение для Азербайджана и Армении.
«Потому что Грузия и для Азербайджана, и для Армении является транзитной страной, важным транспортным узлом, соединяющим Азербайджан и Армению с Черным морем. Грузия является страной, с которой Азербайджан и Армению связывает общая история. Не надо подходить к вопросам, связанным с Грузией, исходя из политической или даже внерегиональной геополитической конъюнктуры. Нет, Грузия не потеряет свое значение. Грузия, более того, остается и, скорее всего, на всю обозримую перспективу всегда будет важнейшим партнером как для Азербайджана, так и для Армении. И более того, в обозримой перспективе Азербайджан, Грузия и Армения могут сформировать устойчивую региональную политическую конструкцию, которая должна отвечать их национальным интересам, стратегическим интересам и так далее. То есть речь идет о создании южнокавказской платформы, политической платформы. Поэтому я думаю, что здесь, исходя из прагматики, исходя из видения стратегических перспектив и для Еревана, и для Баку, Грузия продолжит оставаться ценным и экономическим, и политическим, и даже в гуманитарном в смысле партнером. Стоит также подчеркнуть, что на территории Грузии проживает значительное азербайджанское население, армянское население, поэтому это тоже является цементирующим фактором, скрепляющим интересы наших стран.
Что касается противоречивой позиции в руководстве Ирана по так называемому «маршруту Трампа», Велизаде уверен, что проект будет реализован, несмотря на неприятие его со стороны реакционеров в иранской власти.
«Практика показывает, что эти говоруны из консервативного лагеря, они, конечно, своими речами будируют общественное сознание, сотрясают политическую верхушку Ирана. Но слова, разговоры, они всегда разбиваются о практические действия, об реально складывающуюся обстановку. Власти Ирана, особенно реформаторское крыло, придерживаются прагматики. Что касается консерваторов, то они вынуждены будут принять во внимание те реалии, которые складываются в регионе, и действовать в соответствии с этим. У них нет рычагов воздействия ни на Азербайджан, ни, кстати говоря, на Армению в нынешних условиях. Те представители иранской власти, кто будут подходить к реализации иранской политики с практической точки зрения, будут игнорировать деструктивные, агрессивные заявления реакционной ее части. Потому что позиция консерваторов по «маршруту Трампа», во-первых, не соответствуют интересам Ирана, во-вторых, не соответствует региональным реалиям.
Чем более сильными и необратимыми будут процессы постконфликтной повестки Южного Кавказа, тем менее действенными будут заявления реакционеров. Когда этот проект заработает, когда в него будут вовлечены интересы различных внерегиональных игроков, Иран ничего не сможет с этим поделать. Это сейчас в преддверии его реализации звучат со стороны консервативных сил какие-то неоправданные заявления. Но опять же Азербайджан, и не только Азербайджан, но и другие страны региона будут строить свои отношения с нынешним политическим руководством Ирана на конструктивной основе, опираясь на долгосрочные интересы. Есть понимание, что эти долгосрочные интересы должны определять генеральную линию поведения стран в отношении друг друга. Поэтому я думаю, что здесь реализм, прагматизм возьмут верх.
Кстати говоря, история показывает, что какие бы идеологизированные тезисы не звучали со стороны иранского политического руководства, все же в целом эта страна действует достаточно осмотрительно, старается действовать достаточно осторожно при реализации каких-то конкретных шагов, поэтому я думаю, что с Ираном у нас проблем не будет, особенно с нынешним политическим руководством. Там очень много прагматиков, очень много трезво мыслящих людей, и я должен здесь подчеркнуть, что такие люди есть даже в силовом блоке, и даже среди руководства КСИР, как бы это парадоксально ни звучало. Вот с этими людьми, с людьми, которые рассматривают ситуацию с призмы стратегических интересов с дальним прицелом, вот с ними, конечно, будет диалог, и я думаю, что этот диалог будет на пользу и Азербайджану, и Ирану, и всем странам региона», - резюмировал Велизаде.
