Афаг Гянджали о жизни после смерти сына: «Сегодня я не слышу слово «мама» - ФОТО – ВИДЕО

14:32 - 12 / 05 / 2018

Ведущая «ATV Magazin 10Larla» Афаг Гянджали стала гостьей программы «Zərif qəhrəman», в интервью которой рассказала о своей жизни после смерти сына Гадирхана, умершего в 2015 году от рака костного мозга.

«Было очень сложно принять произошедшее, особенно под давлением людей. Другое дело, когда ты одна находишь выход в тишине. По любому принять такое невозможно – куда ни посмотрю, просыпаясь и засыпая, везде вижу маленького ангела. Не могу сказать, что приняла произошедшее, так же как не могу сказать, что сына больше нет. Он всегда рядом со мной, и я никогда не отделяю его от себя.

После смерти сына я подверглась давлению со стороны людей, которое меня подкосило, – в свой адрес я услышала ужасные слова, а когда появлялась на мероприятиях, ловила на себе неприятные взгляды. Меня критиковали за то, что я вышла вновь в эфир, начала работать, наряжаться и т.д. В ответ я ничего не отвечала, хотя очень хотела ответить, молчала. Разговаривала в душе с самой собой, задавая вопрос «как я должна была поступить?» Закрыться дома и отдалиться от всего? А кто тогда бы помогал моей маме, содержал семью? Я бы аплодировала человеку, который смог бы найти ответы на эти вопросы.

Меня осуждали, но, осуждая, никто так и не сказал, что можно было поступить как-то иначе, и я не поступила так, как, возможно, следовало бы, а вышла в эфир. Давление и осуждение было и остается до сих пор, в социальных сетях меня страшно оскорбляли. Оскорбляли как мать и писали это мне в основном женщины, сами являющиеся матерями. Оскорбляют меня как мать, пусть делают, но не думают о том, что человек, которого они критикуют, была матерью, а теперь ею не является. У меня был ребенок, который 12 лет называл меня мамой, а сегодня я не слышу слово «мама». Когда женщина становится матерью, это невероятное счастье. Самое страшное горе это то, что, будучи мамой в течение 12 лет, ты в один момент перестаешь ею быть.

Ситуация схожа с тем, что человек упал, и вместо того, чтобы помочь ему, люди добивают его. Топчите, сыпьте соль на незаживающую рану, делая еще больнее, желаю, чтобы мне было еще хуже. Делайте и далее так же, причиняя мне боль, но разве им самим от этого станет хорошо или принесет какую-то пользу? Скажите, и если это приносит вам пользу, я готова сделать все, чтобы этой пользы стало еще больше.

Приятно, что есть хорошие люди, которые меня понимают и поддерживают. Порой ко мне подходят и говорят, что я очень сильная женщина и от меня заряжаются силой. Это меня удивляет. Что я сделала как сильная женщина? Просто у меня такой характер и такое воспитание, будь я другой, то сломалась бы, меня не было сегодня. Я должна была умереть? Совершить самоубийство? Меня не должно было быть, или я должна была быть такой, какой являюсь сегодня? Я не могла быть серой мышкой, забившейся в угол. Есть и вроде бы нет – это не про меня. Нужно быть или не быть.

Я выбрала работу, в которую ушла с головой – но это не значит, что я забыла о сыне. Были дни, когда я приходила на съемки в слезах, но работала. Не люблю, когда видят мои слезы, и никому их стараюсь не показывать. Но, несмотря на то что душа моя была в слезах, я продолжала работать, делая это ради моей любимой мамы.

Я продолжаю жить в том же доме, где жила с сыном, – та же комната, те же фотографии, те же игрушки, ничего не поменяла и не хочу менять. На заставке телефона у меня фото сына, и иногда мне говорят, чтобы я удалила его, так как это напоминает о пережитом горе. Мой ответ на это «нет» – я никогда не забываю о том, что произошло. Мне приятно, что, просыпаясь и беря телефон в руки, я каждое утро встречаю с сыном, и этого мне достаточно. Знаю, что когда-то все будет хорошо, но ничто не вечно…» - рассказывает Афаг Гянджали в интервью программе «Zərif qəhrəman».