Из эрзац-государства - в национальное государство
К ежегодному посланию президента России В. Путина
26 апреля 2007 года, наутро после погребения Б. Ельцина, В. Путин зачитал ежегодное послание стране. Восьмое по счету, оно зафиксировало публично-новые моменты в трансформации России. Если кратко, то это переход от либерального эрзац-государства к национальному государству. К государству, сильному в верности традиции, узнаваемому и ожидаемому всей нацией и потому способному выполнять свою реформаторскую миссию. Послание президента России содержит множество видимых и скрытых моментов. Наличие последних неизбежно в любом политическом документе - такова специфика публичной политики, вводящей табу на отдельные понятия согласно господствующему политесу.
Документ плотен на смыслы и эти смыслы весьма значимы, укоренены в предшествующей череде посланий. Сопоставление скрытых и очевидных смыслов позволяет обнаружить главную тенденцию посланий В. Путина, - это отвержение практики 90-х годов, сфокусированной в ельцинизме, при внешнем – ритуальном воздании почестей Ельцину. Объявление 25 апреля днем общероссийского траура можно рассматривать как «глубокий поклон в сторону Запада, принятый в восточных единоборствах перед началом поединка». Именно 25 апреля Путин уволил генерала Павла Грачева, чьи танкисты, простимулированные 2 млн. баксов, расстреляли российский парламент в октябре 1993 года. Тайный знак того, что обязательства перед «Семьей» Ельцина больше не действуют.
Развитие России в последние годы – это нечто большее, нежели количественные перемены. Это трансформация, как специфический тип изменений в обществе. Наблюдения показывают: все годы после ельцинского «я ухожу» Россия исподволь менялась на уровне идеологии, норм и ценностей, организационных связей, интересов и статусов. Уже к концу 90-х обнаружилось падение репутаций прозападных политиков, катастрофическое понижение ресурсов партий, отстаивающих «свободу без границ», – словом, сказался глубокий кризис либеральной идеологии в ее российском применении. Таким образом, институциональная сторона кризиса явилась решающей, потому что экономический (контекстуальный) компонент реформ дискредитировал себя еще в начале 90-х годов. Он обнаружился в вопиюще несправедливом распределении средств к жизни, в организационно-управленческих провалах, в нарождении олигархических корпораций, угрожающих самим основам России.
Большим раздражителем стал прессинг внешних сил – всеохватный и бдительный до мелочно-придирчивого. В стране с памятью о выдающихся победах и свершениях такой «прессаж» стал катализатором антизападных и прежде всего - антиамериканских настроений. Так что мысль Сеймура Липсета: «Чем больше нация преуспевает экономически, тем больше у нее шансов стать «нацией демократической» - оказалась несостоятельной. Опыт реформирования России показал: давление внешней среды и ее агентурной оппозиции бессильно, если проваливается процесс политической институционализации страны. Иными словами, отношение народа к власти предопределено социокультурной традицией, и оно является первичным. Классический пример – консервативная революция 1978 года в Иране, где шахская «белая революция», попросту вестернизация, была массово отринута, несмотря на рост материального благосостояния. В России общество ждало от власти привычных форм «хорошего», «правильного», «пристойного» поведения – социального патернализма, этатизма, национальной идеи и консолидации. И эти ожидания стали сбываться с приходом к власти В. Путина.
Опыт России обладает полезным свойством. Он провоцирует размышления путем аналогии. Мы видим, как миллиарды нефтегазовых долларов придали конспирологии Путина потребный державнический ресурс. И в этом есть своя закономерность. Экономический капитал процветающей страны логически перерастает в капитал политический, в национально-государственное возвышение. Но этот процесс может быть пресечен свержением патриотической элиты в ходе оранжевой революции.
Надо сказать, что России повезло и в другом, личностном смысле. Из всех типов государственных деятелей наиболее востребованным оказался тип спецслужбиста – человека, выверяющего свои поступки с критериями непубличных операций. Здесь видение проблем прочно увязано с психологическим временем. Само психологическое время предельно сгущено событиями – планируемыми и свершенными. События выстроены в пределах конкретной политической операции – многоэтапной, со скрытными и публичными моментами – имеющей «вход» и «выход». «Спецслужбистская» политика драматична по мотивации, в ней присутствует бинарная оппозиция «свой» - «чужой». В ней есть отчетливое ощущение опасности поражения. Это особая этика постановки и решения политических проблем. Сама политика становится такой, какой она является изначально, со времени зарождения потестарных обществ – тотальной. Такая политика отрицает уловку либерализма, выводящего за пределы публичной политики экономические отношения.
По существу именно такой тип политики, – единственно пригодный к кризисным временам, детально осмыслен выдающимся мыслителем ХХ столетия Карлом Шмиттом (1888-1985). Будучи одним из самых влиятельных юристов Веймарской Германии, Шмитт доказывал необходимость сильного государства и подавления партий, угрожающих конституционному порядку. В основе политики, говорит К. Шмитт, лежит понятие политического. «Определить понятие политического можно, лишь обнаружив и установив специфически политические категории. Ведь политическое имеет свои собственные критерии... в противоположность моральному, эстетическому, экономическому. (...) Согласимся, что в области морального последние различения суть “доброе” и “злое”; в эстетическом – “прекрасное” и “безобразное”; в экономическом – “полезное” и “вредное” или, например, “рентабельное” и “нерентабельное”. Специфически политическое различение, к которому можно свести политические действия и мотивы, – это различение друга и врага».
Приход спецслужбистов к власти в 2000 году придал политике невиданную ранее динамику и потребовал новых кадров. Для России проблема таких кадров собственно проблемой не стала: в стране с сильными спецслужбами дефицита на кадры не было, даже несмотря на Ельцина, целенаправленно разрушавшего силовые опоры государства.
Все семь посланий Путина были заряжены знаковыми смыслами, их количество росло из послания в послание – и они вышли-таки на поверхность, стали узнаваемыми в обществе в 2006 году. С начала 2000-х годов на Западе развился жанр критической путиниады, стало модным упражняться в противопоставлении Ельцина Путину. Однако общее место в речениях: «Россию сегодняшнюю - как и раньше - Запад боится» - не стало чем-то поворотным в политике Запада. С начала 90-х годов в СНГ-овье идет ползучее расширение НАТО, продолжается идеологическая экспансия – не просто захват новых территорий, но одновременно реконструкция смыслов и ценностей: подавление и дискредитация государственнических и поощрение анархо-нигилистических взглядов, планируются и реализуются «оранжевые» постановочные революции.
В чем же квинтэссенция путинских посланий? В последовательном наращивании потенциала этатизма – возвращения государства в социальную сферу, в экономику, в культуру и выстраивание этим государством защитных рубежей перед интервенциями – политическими и идеологическими. Сокровенный ядерный замысел нынешнего послания - создание с помощью государства авиационных, судостроительных, энергетических, атомных корпораций. Государство возвращается через «реализацию приоритетных национальных проектов. Их главная цель – инвестиции в человека, в повышение качества жизни» (В. Путин, 26 апреля 2007 г.).
Поскольку речь идет о категории политического, то следует обозначить противную сторону. Против чего и кого велась борьба? Повторюсь: против ельцинизма. «Выжигание ельцинизма зримо в текстах всех восьми посланий. Последнее послание «есть мероприятие СМЕРШа» - военной контрразведки в Отечественную войну, «ликвидирующего вражеское подполье, внедренное за годы ельцинизма в духовные, культурные, экономические и политические зоны России», - пишет известный публицист. Именно при Ельцине была создана экономическая неолиберальная экономика по рекомендации Международного валютного фонда, использованы схемы «Гарвардского проекта», закабаляющего постсоветские страны под видом реформ. Ельцинизм есть утверждение «деструктивной и регрессивной системы ценностей, при которой общество не способно воспроизводить само себя» – эта истина вначале интуитивно, а затем и сознательно усвоена российским обществом. И назад дороги нет.
26 апреля 2007 года президент России вновь, после мюнхенской речи, обозначил двуединство врага - внутреннего и внешнего: «Прямо скажу: не всем нравится стабильное поступательное развитие нашей страны. Есть и те, кто, ловко используя псевдодемократическую фразеологию, хотел бы вернуть недавнее прошлое: одни – для того чтобы, как раньше, безнаказанно разворовывать общенациональные богатства, грабить людей и государство, другие – чтобы лишить нашу страну экономической и политической самостоятельности».
Впервые В. Путин внятно выразил отношение российской политической элиты к идеологической экспансии: «Растет и поток денег из-за рубежа, используемых для прямого вмешательства в наши внутренние дела. Если посмотреть, что происходило в прежние, давние времена, то увидим, что еще даже в эпоху колониализма говорили о так называемой цивилизаторской роли государств-колонизаторов. Сегодня на вооружение берутся демократизаторские лозунги. Но цель одна – получение односторонних преимуществ и собственной выгоды, обеспечение собственных интересов».
В послании Путина присутствует весьма примечательный момент. Принципиальные единые действия по усилению государства, выходящие за рамки эгоистических интересов олигархических групп, требуют обращения к мобилизующему фактору. Что это за фактор? Духовный. Его сила в реальности, если реальность понимать как феномен, укорененный в истории. Путин вводит в мобилизующую политику «активизированное» прошлое. «Мы..., - говорил Путин 26 апреля, - находимся... в начале трудного пути к подлинному возрождению страны. И чем более сплоченным будет наше общество, тем быстрее и уверенней мы сможем пройти этот путь. ... Духовное единство народа и объединяющие нас моральные ценности – это такой же важный фактор развития... Общество лишь тогда способно ставить и решать масштабные национальные задачи, когда у него есть общая система нравственных ориентиров, когда в стране хранят уважение к родному языку, к самобытной культуре и к самобытным культурным ценностям, к памяти своих предков, к каждой странице нашей отечественной истории».
Применительно к России оказалось справедливым изречение Франклина Рузвельта: «История человечества развивается по мистическим циклам... Нынешнее поколение американцев встречается с судьбой». Нынешнее поколение россиян встречается с судьбой.
Талят Алигейдар
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
