Модернизация: общий исторический опыт /Часть I/
1. Догоняющая модернизация Российской империи
Говорения в пользу модернизации, - без конкретики, с ритуальными благопожеланиями, - можно отнести к разряду разговоров в пользу бедных: они ни к чему не обязывают, но придают имиджу говорунов ореол демократичных деятелей. Чем была модернизация в обжитом историческом пространстве? - Здесь зарыт ключ к постижению истины. Истина модернизации, добытая в честной процедуре вопрошания и ответов, может преломиться в истину политического свойства. Но, что есть политическая истина? - Это истина, отвечающая на вопрос: кому выгодна та или иная идея? Пока же пройден важный умственный рубеж: экспертное сообщество стало разделять понятия «модернизации» и «вестернизации». C’est autant de prix, - говорят французы, это уже кое-что.
Модернизация в купели азербайджанской государственности, в Российской империи - такова тема, содержащая крупицы полезной концептуальной информации. К ней стоит присмотреться особенно тем, на чьей эрудиции отпечатался «мейдан» в 1988-1991 годах с присущими ему вульгарностями и нигилизмом.
Российская империя вступила на путь догоняющей модернизации после отмены крепостного права в 1861 году, и к 1913 году по промышленному производству заняла пятое место после США, Германии, Великобритании и Франции. Приступая к реформам в 60-х гг. XIX века правительство Александра II меньше всего думало о «введении» рыночных отношений. Они явились лишь побочным продуктом комплекса преобразований. Консервативный царский режим действовал как сила контролирующая модернизацию в больших и малых делах.
Особо отметим, что царистская модернизация велась правящим политическим классом, - бюрократией, - этим детищем российского реформатора Петра I (1689-1725). Для правящей бюрократии России не было споров о том, нужна ли модернизация; спорили о том, как модернизироваться. Важно и понимание роли бюрократии как персонификации государства, то есть царская бюрократия отожествляла себя с государством. Поэтому ее стремление установить государственный контроль над работой капиталистической промышленности вызывал тихий ропот, но только у российской буржуазии. Уже с 70-х годов XIX века Россия знала и активно использовала те формы государственного регулирования, которые получили распространение в Америке лишь в период «великой депрессии» 1929-1933 годов. Эта практика объясняется тем, что уже в 60-х годах XIX века обнаружилось, что развитие частного предпринимательства противоречило системе государственного монополизма и со временем могло привести к подрыву устоев российской государственности.
Государство традиционно регламентировало отношения собственности, следило за порядком реализации этих отношений. Государство вводило нормы функционирования предприятий как государственных, так и частных. Плеяда талантливых государственных деятелей России - М. Х. Рейтерн, Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградский, С. Ю. Витте, П. А. Столыпин полагали, что частная собственность для дела модернизации экономически недостаточна и только «зонтик» государственных заказов компенсирует недостаток частной инициативы и частных капиталовложений.
В России после некоторых колебаний при Александре II, в целом был принят патриотический курс: «Мы, русские, - писал будущий глава правительства С. Ю. Витте (1849-1915), - в области политической экономии, конечно, шли на буксире Запада, а потому, при царствовавшем в России... беспочвенном космополитизме... приняли самое нелепое направление. Наши экономисты возымели мысль кроить экономическую жизнь Российской империи по рецептам космополитической экономии. Результаты... налицо».
При Александре III была принята государственная программа индустриализации сроком на десять лет (1893-2003 годы). «Я полагал, - докладывал Витте Николаю II (1899), - что абсолютно совершенной торгово-промышленной системы не существует, что каждая имеет и положительные и отрицательные стороны, но что при выборе той из них, которая должна быть осуществлена на практике, на весах всегда будет лишняя гиря в пользу системы уже действующей в стране, ради которой народ уже понес известные жертвы и к которой уже приспособилось народное хозяйство».
Российская модернизация имела общие типичные черты, к примеру, роднящие ее с японской модернизацией. Объективная логика форсированного развития означала курс на поощрение крупнейших фирм, - тех, что были способны в короткие сроки дать наибольшие объемы производства. Бюрократия видела в них носителей передовой техники, технологии, а в концентрации промышленности - средство рациональной организации производства и сбыта. Как итог, на рубеже веков в России были достигнуты темпы роста, значительно превосходившие аналогичные показатели в более развитых странах Запада.
В немалой степени это было обусловлено через привлечение в экономику Российской империи иностранного капитала. Специально отметим, что проблема иностранного участия в модернизации вызывала острые споры в российском обществе. Практически все последние министры финансов при Александре III и Николае II считали иностранные инвестиции рисковыми, потому что прибыли иностранцев неизбежно вели к усилению их вмешательства в политику страны. Против иностранных капиталовложений выступали помещики, высшая бюрократия и радикальная интеллигенция. Словом, «свободу рук» иностранный производительный капитал, равно как и российский, так и не получил. Эти ограничения коснулись прав землевладения в ряде регионов, в разрешительном характере учредительства фирм, в требовании к национальному составу администраций акционерных компаний и т. д.
Тем не менее, иностранные инвестиции фактически достигали 1/3 всех промышленных инвестиций в России, в частности они сконцентрировались в таких базовых отраслях промышленности как железная, угольная, химическая и нефтяная. Если в начале царствования Николая II иностранцы контролировали 20-30 проц. капитала в России, в 1913 года - 60-70 проц., то к сентябрю 1917 года - 90-95 проц.
Одним из социальных последствий модернизации стало то, что основная масса населения, по сути оказалась вне процессов «капитализации» страны. Вхождение людей в рынок явно отставало от темпов роста самого рынка и обогащения новой элиты. Капитализм не сумел пустить глубокие корни в России, он натолкнулся на сопротивление массового сознания. Капитализм в российском варианте способствовал переоформлению традиционной психологии крестьянина всего лишь в «психологию шестеренок промышленной машины... заводчика-капиталиста» (Дм. Ольшанский).
Другими словами, по мере углубления капитализма в России углублялась и война между низами и верхами, причем в более жестких формах, чем так называемая классовая борьба в Европе. И эта жестокость в немалой степени определялась зависимостью царского режима именно от Европы. Политическим следствием такой модернизации стало нарождение революционного движения индустриальных рабочих, питаемых идеями социалистического переустройства всех форм жизни.
2. Модернизация СССР.
Советское госудаpство возникло как pеволюционный pазpыв с несостоявшимся либерально-буржуазным госудаpством. Но эта pеволюция восстановила, в новой фоpме и с новым обоснованием «свеpху», типичное госудаpство тpадиционного общества, - государство под шапкой модеpнизма.
В середине 20-х годов компартия взяла курс на форсированную модернизацию экономики. «Национализированная промышленность, национализированный транспорт и кредит, монополизированная внешняя торговля, регулируемая государством внутренняя торговля, - все это, - говорил Генеральный секретарь Коммунистической партии И. Сталин (1925), - такие новые источники «добавочных капиталов», могущих быть использованными, для развития индустрии нашей страны, которых не имело еще ни одно буржуазное государство».
В конце 20-х годов ХХ века судьбоносный характер приобрел вопрос о способе индустриализации. «Не имея, в отличие России начала века, иностранных кредитов как важного источника средств, СССР мог вести индустриализацию лишь за счет внутренних ресурсов. Влиятельная группа членов Коммунистической партии - Н. И. Бухарин, А. И. Рыков и М. П.Томский - отстаивала «щадящий» вариант модернизации, но возобладала точка зрения за форсированную модернизацию. В этой связи известный ученый С. Кара-Мурза приводит любопытный факт: «В годы перестройки было проведено моделирование варианта Бухарина современными методами. Расчеты показали, что при продолжении НЭПа («новой экономической политики» на оживление экономики посредством частного капитала. - Т. А.) рост основных производственных фондов был бы в интервале 1-2 проц. в год. Это обстоятельство предопределило бы поражение в войне (1941-1945 годов. - Т. А.) и внутренний социальный взрыв из-за нарастающего обеднения населения».
«Индустриализация, коллективизация, создание новой армии - все это были части большой программы модернизации СССР». Главным в этой модернизации было превращение человека с крестьянским типом мышления, в человека современного индустриального общества, способного быть оператором сложной производственной и военной техники. Запад создавал такого человека в течение 400 лет, - с невероятной жестокостью (например, законы о бедных и о бродяжничестве, казнь детей за кражу в Англии). В частности, в Азербайджане процесс переделки крестьянского населения был настолько очевиден, что его невозможно отрицать без ущерба для личной репутации.
Советская модернизация обладала рядом качественных особенностей. Они объяснялись как ценностями модернизационного мировоззрения, так и политическими требованиями. Советская модернизация базировалась на марксистском образе экономики: он подразумевал плановое производство, ограничение рынка, доминирующую государственную собственность. В списке ценностей такой модернизации были: 1) приоритет инвестиционных товаров отечественного производства перед импортом, 2) главенство материального производства перед сферой услуг, 3) преимущественное развитие тяжелой промышленности перед легкой, 4) военно-промышленного комплекса перед гражданским производством, 5) нового строительства перед модернизацией старых объектов, 6) крупных сооружений перед мелкими и т.д.
Cоветский Союз осуществлял альтернативную Западу программу модернизации. Это был цивилизационный вызов, последовательно обозначаемый концепциями «строительство фундамента социализма» и «строительство развитого социализма». Достижения в сфере обороны, космоса, ядерной области, фундаментальных наук, образования, высокие стандарты потребления, индустриализация - все это мы наблюдали и в Азербайджанской ССР, особенно в 70-80-е годы.
Важнейший, памятный урок: Советский Союз, как и царская Россия, существовал в режиме ответа на вызовы Запада (А. Тойнби). Исторический путь СССР - может быть истолкован как модель модернизации, комбинирующая догоняющее развитие и развитие на собственной основе. Советский Союз сохранил православно-исламский ментальный базис старой России и развил в противостоянии Западу собственные факторы модернизации - коллективизм, антирыночный подход, рационалистическую идеологию индустриализации и социальной эмансипации. Модернизация такого рода обеспечила один, очень важный результат: страна избежала судьбы колониальных стран, порабощенных, так называемым «первым миром» в лице Запада. Стоит ли изучения опыт, данный нашей общей историей? - Риторический вопрос для тех, кто видит дальше вздернутого носа.
(Продолжение следует)
Талят Алигейдар
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
