В «бельгийский коктейль» добавили немного немцев
Король бельгийцев Альберт II, после недельного размышления, отказался все-таки принять отставку премьера Ива Летерма и поручил ему 18 июля продолжать выполнять «текущие функции по управлению страной».
Летерм задумал уйти в ночь на 15 июля, объявив, что ему так и не удалось сблизить позиции фламандцев и валлонов по проблеме государственной реформы и урегулированию затяжного политического кризиса.
Одновременно Его Величество решил созвать «совет мудрецов» - трех ветеранов бельгийской политики, чтобы они к концу месяца еще раз изучили позиции франкоязычных и нидерландскоязычных партий, попытались найти общее и изложили свои рекомендации по спасению нации. Так что дело в Бельгии принимает все более серьезный оборот.
Хотя о неизбежности разлома страны по лингвистически границам никто не говорит, намеки на то, что Бельгия может повторить недавнюю судьбу Чехословакии, уже делаются. Показательно, что в совет не вошел ни один фламандский политик. Зато в едкий коктейль бельгийских национальных проблем, добавили немецкий ингредиент: в него включен лидер немецкой партии.
Надо признать, что бельгийский монарх, - самый несчастный король современной Европы. Вместо того, чтобы, как все остальные венценосцы, спокойно «штамповать» правительственные указы или законы парламента или готовиться к национальному празднику Бельгии 21 июля (21 июля 1831 года его предок Леопольд 1, после обретения Бельгией независимости от Нидерландов принес присягу на верность конституции), Альберт вынужден постоянно «отвлекаться» на уговоры премьеров и лидеров бельгийских партий, чтобы заставить их прекратить, наконец, споры и решить судьбу Бельгии.
Трудная задача проложить курс Бельгии мимо скал лингвистической неприязни и экономической разбалансированности возложена королем на двух валлонов (франкоязычные бельгийцы) - христианского демократа Раймона Лангедриса и либерала Франсуа-Ксавье де Доннеа, а третьим в компании будет министр-президент немецкоязычного сообщества, Карл-Хейнц Ламбертц. Ни один фламандец не вошел в трио, поскольку, как утверждают бельгийские газеты, нидерландскоязычные политики не верят в то, что франкоговорящие коллеги искренне заинтересованы в продолжении переговоров. Вот до чего уже дошло дело.
Добавление немца к переговорной команде – это, конечно, смелый шаг. Но вот чем он обернется – вопрос. Нидерландскоязычное большинство бельгийского севера - фламандцы (почти 6 миллионов или 60 процентов) всегда недолюбливало франкоязычное меньшинство юга – валлоны (почти 4 миллиона или 40 процентов). И, пожалуй, единственное, что объединяет валлонов и фламандцев, так это общая нелюбовь к третьей «национальности» - немецкому меньшинству - примерно 73 тысячам немцев на самом юге. Но монарх проконсультировался предварительно с лидерами всех бельгийских партий и, видимо, иного выхода у него не было.
«Бельгийский случай» - это почти «лабораторный пример» для тех, кто интересуется плохим наследством старушки Европы - сепаратистскими, националистическими, лингвистическими, религиозными и прочими застарелыми конфликтами. В бельгийском королевстве все вышеперечисленные ингредиенты замешаны в «ерш». Все последние тридцать лет страна так регулярно попадает в кризисы, что у нее, похоже, уже развилась от них некая недоброкачественная зависимостью Летерм был приведет к присяге лишь 20 марта этого года, после 9 месяцев безвластия – фламандцы и валлоны после выборов 10 июня прошлого года так и не смогли сформировать кабинет. Двадцать лет назад, в 1988-м она жила без кабинета – 148 дней без кабинета. Эти «политические запои», как видно, стали увеличиваться. А камень преткновения – попытка разделить власть, передать больше полномочий регионам.
Франкофонская часть страны уверена, что фламандцы ведут дело к расколу, настаивая на том, чтобы центральное правительство сократило дотации регионам, а власти провинций получили право сами принимать регулирующие занятость законы и вводить корпоративные налоги, распределять социальную помощь, расходы на образование, медицину. С этим, говорят валлоны, Фландрия получит фактический статус государства в государстве и разрушит страну. А фламандцы утверждают, что Фландрии уже надоело тащить на себе ленивый юг и делиться с ним честно заработанными деньгами. Валлония и впрямь ежегодно получает правительственные субсидии в сумме до 10 миллиардов евро, чего не видит благополучная Фландрия.
При этом речь еще идет и о перекройке границ избирательных округов. Если все будет так как хотят фламандцы, то валлоны могут потерять голоса в Брюсселе. Брюссель – это еще один бельгийский парадокс. Столица Бельгии (и Европы) населена преимущественно валлонами, но лежит в нидерландскоязычной Фландрии.
Сами бельгийцы, надо сказать, относятся к распрям между политиками с завидным спокойствием. Вообще, конечно, не надо обижать подданных Альберта и низводить их до уровня таких уж примитивных людей, которые спят и видят, как бы им поскорее растащить свою милую страну на «изолированную жилплощадь» - на Koninkrijk Belgie (фламандский), Royaume Belgique (французский) и Konigreich Belgien (немецкий). Но политики это сделать вполне в состоянии. Теперь надо подождать, выйдут ли из нынешнего трудного положения бельгийские мудрецы. Правовые эксперты уже поговаривают, что дело надо бы передать европейцским экспертам по конституционному праву, поскольку сами валлоны и фламандцы в бельгийской головоломке уже вряд ли разберутся.
Андрей Федяшин, политический обозреватель
Публикуется в рамках сотрудничества 1news.az и РИА Новости
