Кто поможет Америке в Афганистане
37 тысяч дополнительных солдат – плюс новый подход к Афганистану, с упором на опыт и особые возможности стран-соседей: так сейчас воспринимают американцы ситуацию в этой стране.
В последнее время стали раздаваться, на экспертном уровне, голоса и о привлечении в Афганистан военных контингентов региональных государств. Таких, как Китай, Индия, Иран, Пакистан и даже Россия.
Региональный подход?
Идея насколько привлекательна, настолько и опасна. Индия в списке стоит особняком, в том числе и потому, что у неё нет общих границ с Афганистаном. У афганцев есть пословица, прекрасно передающая неоднозначность ситуации, при которой в качестве третейского судьи или миротворца привлекается сосед. Примерный смысл: хотите дружбы – держитесь подальше.
К индийцам отношение в афганской армии более терпимое, чем к любым другим региональным этносам в целом. В афганской армии исторически служили и индийцы, но исключительно не в боевых частях. В основном это были рядовые, которые в обязательном порядке на ночь отпускались домой. И лишь, помнится, некто Рамдес дослужился до звания подполковника. Но это было в 70-е, в годы саурской революции, и подполковник Рамдес должен был добавить той революции интернационального шарма.
Хотя в целом в середине 70-х годов, во времена президентства Мохаммада Дауда, Афганистан и Индия были не прочь позиционировать себя в качестве региональных стратегических партнеров. Подобное партнерство традиционно присуще этим странам. Но во времена Дауда, в силу его антипакистанских убеждений, такое позиционирование приобретало особый смысл. В частности, визит индийской военной делегации во главе с заместителем начальника Генерального штаба получил широкую прессу. Особенно посещение делегацией детища президента Дауда - 4-ой танковой бригады, оснащенной современной техникой: советскими танками Т-62, зенитными самоходными установками ЗСУ 4-23 мм «Шилка» и боевыми машинами пехоты БМП-1.
Но все это – история. Сумеют ли индийские военные контингенты сегодня выполнять миротворческие функции в Афганистане? На мой взгляд - да, и лучше, чем кто-либо другой. Причины тому одна: традиционно ровное отношение афганцев к Индии, с которой им нечего делить. Но это правило, как правило, не действует сегодня в южных и восточных провинциях Афганистана. Как раз там, где больше всего проблем.
А главное – только ли военное решение уместно в Афганистане? И только ли подменой американского контингента должен ограничиваться «региональный подход»?
Кто все-таки противник?
До недавнего времени наиболее распространенное мнение экспертного сообщества таково: американский проект по демократизации Афганистана в глубоком, если не безнадежном кризисе. Откуда такой более чем пессимистический диагноз? И что конкретно имеется в виду?
Начнем с определяющего фактора нынешней ситуации – с противника, то есть талибов. Согласно данным, обнародованным в декабре прошлого года в Лондоне в ходе конференции Международного совета по безопасности и развитию (МСБР), за последние 12 месяцев талибы в Афганистане распространили свое постоянное присутствие на 72 процента территории страны. В то время как на ноябрь 2007 года «постоянное присутствие» талибов ограничивалось лишь 54 процентами территории. По мнению одного из руководителей МСБР Пола Бертона, «политическую динамику» в Афганистане сегодня определяет именно «движение талибов». В этой связи аналитики МСБР призвали выработать «новую стратегию» для Афганистана, которая позволит вернуть страну и общество на путь поступательного развития.
Но что значит в данном случае «постоянное присутствие» талибов на 72 процентах территории страны? «Постоянное присутствие» - понятие достаточно емкое.
Оно может означать как частичную или периодическую власть талибов на указанной территории, так и всего лишь наличие в этом районе разрозненных экстремистских групп, выдающих себя за талибов, коими быть сегодня в Афганистане иногда даже выгодно.
В то же время ситуация глазами делегации Совета Безопасности ООН, которая посетила Афганистан в конце ноября прошлого года и занималась вопросами текущей ситуации в стране, выглядит несколько, мягко говоря, иначе: власть в Афганистане принадлежит правительству, а повстанческие группировки сосредоточены в отдельных регионах и не являются альтернативной моделью власти, несмотря на их стремление создать иллюзию своей вездесущности.
Такая формулировка как нельзя лучше отражает реальную ситуацию в Афганистане. В качестве аргумента сошлюсь на опубликованный 17 февраля уже нынешнего года доклад миссии ООН по содействию Афганистану (МООНСА).
Анализ доклада не назовёшь утешительным, коль скоро речь идет о более двух тысячах мирных жителей, погибших в 2008 году. Это самый высокий показатель со времени падения в 2001году власти талибов. По сравнению с предыдущим 2007 годом число жертв среди гражданского населения возросло на 40% - 2118 против 1523 человек.
Из 2118 погибших 55% (1160 человек) погибли от рук «Талибана» и других экстремистских группировок. Причем 85% этих жертв составляют погибшие в результате не открытой войны, а терактов, большей частью взрывов террористов-смертников, заминированных машин или самодельных взрывных устройств. В минувшем году и в начавшемся 2009-ом террористы избрали объектом своих атак в первую очередь школы, особенно школы для девочек. Убивали сторонников режима, студентов, врачей, учителей, реже полицейских, уходя при этом от контактов с армией и боевыми подразделениями полиции.
Теперь естественный вопрос: о каком постоянном присутствии талибов на 72% территории в данном случае и на таком фоне говорит МСБР? Речь идёт о военно-политическом движении, открыто противостоящем центральной власти и пользующемся поддержкой местного населения? Или же речь об экстремистских группах радикалов, культивирующих исключительно террор? Статистика говорит скорее о втором варианте.
Если в первом случае следует говорить о кризисе реализуемого международным сообществом в Афганистане проекта, то во втором о кризисе, переживаемом афганским обществом. Причем о кризисе очень глубоком и ставшем системным. И возник этот кризис, быть может, в то давнее время, конец 60-х – начало 70-х годов, когда вернувшийся из Саудовской Аравии и уже ставший богословом с мировым именем Себгатулла Моджаддеди, нынешний спикер сената в афганском парламенте, не пошел на рукоцелование королю Захир Шаху, обвинив последнего в попустительстве «коммунистической и европейской» идеологиям.
Но трудно и не согласиться с МСБР в целом, призывающим к «новой стратегии» в Афганистане, коль скоро действующая стратегия не обеспечивает «поступательного развития», не обеспечивает его главного условия - наращивания успеха. Естественно, что такую стратегию пора менять.
Что могут сделать соседи Афганистана
Парадокс нынешней ситуации в Афганистане в том и заключается, что его сегодняшняя власть, не имея альтернативы ни в лице талибов, ни в лице вчерашних моджахедов, тем не менее, в последнее время испытывает заметный дискомфорт. И вряд ли причиной тому, по наиболее встречающемуся мнению, служит коррумпированность всех эшелонов власти и слабая реализация социальных программ. Дело в необходимости внутриафганского диалога.
В свое время, в марте-июне 1981 года, мне пришлось в качестве переводчика обеспечивать работу выездной комиссии от ЦК НДПА (народно-демократической партии Афганистан) в рамках кампании по укреплению власти центра на местах. Комиссия облетела все провинции, и уже тогда было ясно, что альтернативы политике национального примирения нет. Но лишь спустя долгих пять лет, на восьмом году своего военного присутствия в Афганистане, СССР, наконец, согласился с бесперспективностью решения внутреннего конфликта исключительно силовым, военным путем. Заявив в 1986 году о своем решении вывести войска, мы, тем самым, подтолкнули Кабул к «новой стратегии» - политике национального примирения.
Ситуация сегодня та же. «Несокрушимая свобода» США в Афганистане в исполнении стратегических бомбардировщиков в бесконтактном режиме всех проблем не решит. Талибы не уйдут. Им уходить некуда. Они здесь родились и растворятся в своей естественной среде.
Поэтому президент Хамид Карзай, выступивший с инициативой по переговорам с талибами, скорее всего, прав. Переговоры необходимы. Начав переговоры с талибами, власть втянет в диалог всю афганскую улицу. В Афганистане разговор намного эффективней ружей.
Но есть одно «но». Как показывает опыт, переговоры эффективны для центральной власти при том условии, если власть уверенно удерживает политическую и военную инициативу в своих руках. В противном случае приглашение к переговорам будет воспринято как её слабость.
Понятно, что необходимо переломить наметившуюся тенденцию к ухудшению ситуации. Поэтому рассматриваемый Пентагоном вариант отправки в Афганистан ещё 37 тысяч американских спецназовцев и т.д. в качестве временной меры как нельзя кстати. В Белом доме сегодня тоже активно говорят о «новой всеобъемлющей стратегии». Можно, конечно, предположить, что «всеобъемлющая» подразумевает и более адресную, в отличие от проводимой сегодня США и другими донорами экономической политики, экономическую помощь. Но главное в «новой» стратегии США и НАТО в Афганистане, очевидно, будет другое. Военнослужащим США и ISAF будет рекомендовано не отвлекаться на развитие демократии в Афганистане (наконец-то!), а сосредоточиться на чисто военных функциях - борьбе с террористами и талибами.
А потом придет время для соседей
Такая рекомендация военнослужащим США содержится в докладе, подготовленном комитетом начальников штабов ВС США для Белого дома. Доклад был затребован администрацией нового президента. Неслучайно Барак Обама в последние дни постоянно возвращался к теме необходимости пересмотра стратегии в Афганистане.
Не приходится сомневаться, что эти рекомендации будут распространены и на ISAF. Ведь план «Одинаковой ответственности» антитеррористической коалиции и ISAF за ситуацию в Афганистане, навязанный Пентагоном НАТО в 2005 году, пока что никто не отменял. Но вся беда в том, что план «новой стратегии» Обамы не находит должной поддержки со стороны европейских парламентариев. Они всеми правдами и неправдами сопротивляются вовлечению своих национальных контингентов в боевые действия в Афганистане.
Хамид Карзай прав и говоря, что процесс стабилизации ситуации в стране нуждается в его «афганизации». Это значит, что афганская полиция и афганская армия должны стать главными действующими лицами в налаживании стабильности и обеспечения безопасности в стране, и строиться они должны при ведущей роли самих афганцев. Понятно, что в Афганистане лучше всех воюют сами афганцы. Истина, ставшая азбучной ещё в годы советского присутствия в этой стране. Судя по всему, она осознана, наконец-то, и Пентагоном. И здесь запад может и должен помочь.
В общем и целом, американцы и европейцы могут только воевать в Афганистане, причем пока неудачно, и уже признают, что прочие усилия должны быть поддержаны иными государствами. То есть время для соседей Афганистана еще не наступило, но оно придет. И роль их будет заключаться вовсе не в подмене солдат США или НАТО. А в мирных усилиях по развитию афганского общества.
Петр Гончаров, международный обозреватель
Публикуется в рамках сотрудничества 1news.az и РИА Новости
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Редакция не несет ответственности за позицию автора
