Рогозин рассказал Расмуссену, как перестроить НАТО
Первая рабочая встреча после заступления на пост нового генсека альянса Андерса Расмуссена, похоже, сильно окрылила нашего посла при блоке Дмитрия Рагозина.
Он до встречи 11 августа говорил, что объяснит датчанину, как надо реформировать Совет Россия-НАТО, а после встречи сказал, что есть перспектива преобразовать наши отношения «в истинно партнерские», и на это «настроен новый генсек НАТО».
Чтобы не утратить темпы нового сближения, Расмуссен и Сергей Лавров должны встретиться, по словам Рогозина, в сентябре в ООН в Нью-Йорке, а после встречи с нашим министром иностранных дел генеральный секретарь поедет в Москву. Это, вероятнее всего, будет в октябре.
Сама НАТО тоже звучала после полуторачасовой беседы «в верхнем регистре». Пресс-секретарь блока Кармен Ромеро объявила, что Москву даже «будут информировать» о ходе разработки новой стратегической концепции НАТО, которая должна быть представлена весной следующего года. Последний раз концепцию пересматривали десять лет назад, еще до событий 11 сентября 2001 года.
Наш новый поход к новым вершинам партнерства с НАТО, если опять же верить и Рогозину, и представителям блока, будет обставлен: совещаниями департаментов нашего и их МИДов по вопросам контроля над вооружениями; борьбой с терроризмом и пиратством на морях; военно-техническим сотрудничеством; ремонтом техники; совместными оперативными учениями флотов; консультациями послов по Афганистану и Пакистану; превращением Совета Россия-НАТО в политический форум для обсуждения проблем безопасности, и бог знает, чем еще.
Брюссель, надо напомнить, является одной из немногих европейских столиц, в которой Россия имеет сразу трех послов: посла обычного, посла при НАТО и посла при ЕС. Если посмотреть на то, что обсуждалось на первой рабочей встрече с натовским генсекретарем, то видно, что некоторые проблемы явно заходят «на поля» двух других российских послов. Меня лично всегда очень интересовало и беспокоило: как сразу три посла, компетенции которых постоянно пересекаются, уживаются в одной небольшой европейской столице и не перессорятся. Но это, как говорится, уже дело дипломатического искусства и воспитания.
Вообще, читая про все то, что пред нами отныне открывается, очень хочется быть очень большим оптимистом и во все эти чудеса поверить. Или надо вспомнить 2002-й год и поездку тогда еще президента Путина на натовский саммит в Рим, на полях которого и был учрежден 22 мая упомянутый Совет. Тогда говорилось тоже много хорошего о том, что Россия – привилегированный партнер, цели у нас общие, стратегически мы будем дружить. Почти слово в слово.
Но наше долгое знакомство «объятия» не очень и укрепило. Да и не могло, поскольку за спиной все время шел некий флирт НАТО с перспективными новыми членами из еще «не охваченных» бывших советских республик – Грузией и Украиной. Он, кстати сказать, отнюдь не прекращен. Сам Расмуссен сказал лишь, что Украина и Грузия «пока» не готовы к членству. Но что они ими не станут, никто не говорил. И не скажет. Зачем же терять такие козыри в отношениях с Россией?
НАТО, надо заметить, уже давно и активно ищет способы перелицевать себя под современные реалии, перестроить военную организацию в военно-политическую, видоизменить функции и пр. В общем, сделать все то, что нужно сделать, чтобы и в период после «холодной войны» и распада СССР (главная причина создания НАТО вообще) остаться при деле. Его, блока, функции, не только не сворачиваются, но постоянно расширяются и охватывают все новые и новые регионы. Мы своей готовностью принимать такие функциональные перемены очень удачно подыгрываем укреплению политической легитимизации военного блока – чистого, между прочим, порождения «холодной войны».
Наше партнерство охватывает все новые и новые области. В них входит теперь даже забота о безопасности в метро. Я в принципе не против партнерства. Но кажется странным, что мы вместо того, чтобы четко определять его рамки, их постоянно растягиваем почти за пределы ранее дозволенного. Это, конечно, не период лобызания с НАТО, который был хотя и кратким, но был в начале 90-х. Но непонятно, зачем, собственно, орошать таким расширением чужие цели? И остальных послов нервировать. Они ведь понимают, что к чему.
Борьба с терроризмом выглядит сегодня как единственное действительно общее дело. Но это если только не поскрести хорошенько это общее дело по поверхности. А тогда выходит, что мы и террористов видим разных и в разном, хотя выражаемся одинаково: «исламский радикализм», «религиозный экстремизм». Но НАТО чеченских боевиков никогда не считало и не считает террористами. А мы не замечены в квалификации как «террористов», скажем, палестинского ХАМАС.
Афганистан, конечно, иное дело. Здесь интересы сходятся. Россия нужна НАТО как «афганский коридор» и будет нужна еще больше в ближайшее время, когда США перебросят в добавление к 62-тысячному контингенту союзнических войск еще около 30 тысяч своих солдат. Через Пакистан снабжать такой экспедиционный корпус уже стало затруднительно в виду активизации талибов и «мусульманских братьев» в приграничных с Афганом районах. Нам же натовские войска в Афганистане несколько помогают сдерживать антироссийскую агрессивность радикального ислама и талибов. Ведь всем ясно, что уйди США и НАТО из Афганистана, и боевики повернутся к югу России. Больше просто некуда. Правда, с другой стороны, пропускать военные грузы через свою территорию мы можем и без НАТО, только лишь через договоренности с участниками афганской операции и, в первую очередь, с США. Так что тут тоже палка о двух концах.
Но пока остается Афганистан и талибы, мы будет партнерами с НАТО. А они останутся надолго. Новый главком армии Британии, генерал сэр Дэвид Ричардс (он заступит на пост в конце августа), заявил 12 августа, что Западу придется «остаться в Афганистане еще лет 30-40. И нет совершенно никаких шансов на то, что войска НАТО будут выведены». Так что, по крайней мере, 30 лет партнерства нам обеспечены. Ну, и 30 лет работы персонала в постоянном представительстве России при НАТО.
Андрей Федяшин, политический обозреватель
Публикуется в рамках сотрудничества 1news.az и РИА-Новости
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Редакция не несет ответственности за позицию автора
