Портрет учителя от Севиндж Тангудур - Очерк

БАКУ, 24 окт – 1NEWS.AZ

Вышла в свет книга  «Архитектура  в жизни Шамиля Фатуллаева-Фигарова».

Что греха таить, редко кому из нас, журналистов,  удается показать заслуги выдающихся личностей - ученых и авторов достойных восхищения романов, звездных актеров и отмеченных удачами  режиссеров - очень уж не просто  воссоздать полнокровный облик  героя во всем его  величии даже  с помощью пусть самой яркой публицистики.

Никому не в обиду можно смело сказать, что Севиндж Тангудур – исключение уже потому, что она - состоявшийся  ученый-архитектор, профессионал, начавший с изучения наследия  XVI – XIX веков, - написала книгу, в которой со знанием дела изложила вехи и особенности творчества учителя. Изложила  в увязке с впечатлениями от щедрых уроков, заразивших светом  его знаний, и это сделало ее рассказ особенно убедительным...

Севиндж  и не заметила, как, оказавшись наблюдательным, неравнодушным человеком,  с первых шагов знакомства с  Шамилем Фатуллаевым-Фигаровым совсем не специально, с восхищением «прочитывала» секреты влияния этой  духовно богатой личности  на окружающих по его книгам, выступлениям на  часто практиковавшихся собраниях, по доверительным беседам c сотрудниками и ею лично. Тех самых секретов, которые стали предметом ее пристального внимания к научному руководителю, заведующему отделом научно-исследовательского Института архитектуры и искусств НАН Азербайджана и звездой  первой величины в мировой науке об архитектуре одновременно.

Она и не заметила, как стала  исподволь обращать внимание на то, как мыслит и работает ее учитель. Ценя каждое его мудрое  слово, замечая, как теплота отношений с искавшими общения с ним коллегами не разрушалась даже при дискуссиях и жарких деловых спорах, учила  лояльности, толерантности, вела по светлой дороге, делала целеустремленной.

Поистине, по воле провидения  рядом с Шамилем муаллимом оказавшийся тонкий профессионал с широким сердцем, молодой ученый, подспудно ощутивший свою благородную миссию, Севиндж Тангудур запечатлела многое. И прежде всего те события, которые, с одной стороны, характеризуют личность учителя, а, с другой, – рассказывают о его пути к вершинам одной из больших отраслей науки, имеющей, пожалуй, самые глубокие корни в мировой цивилизации.

Потому-то Шамиль Фатуллаев-Фигаров - автор энциклопедических трудов, обладающий собственной  методологией ученый, кумир коллег из многих стран мира – предстает в интерпретации  Севиндж  еще  и земным, увлекающимся человеком, о котором так хочется писать с благодарностью от себя и от имени многих сограждан...

Не секрет, что и мне доводилось с восхищением  слушать откровения  Шамиля муаллима, гордиться родиной, каковой она  предстает перед мысленным взором во время его увлеченных и таких подробных рассказов о его собственных находках, обобщениях и гениальных выводах.

Но всякий раз приходилось учитывать ограниченные возможности газетной полосы и брать в союзники лаконичность, позволявшую мне, не профессионалу, в короткую корреспонденцию вместить хоть некоторые интереснейшие факты,  с болью «забывая» ошеломляющие подробности.

Севиндж поступила как человек, знающий цену «материалу», обладателем которого стала, - она нашла возможность издать на трех языках большую книгу, показав во всем блеске его величия большого ученого, как человек, благодарный судьбе за то, что сама оказалась свидетелем событий его практически неоценимой работы и триумфа его открытий.

В изложении автора книги буквально оживают непринужденные беседы о наболевших проблемах, помпезные форумы, где мировая общественность чествует азербайджанского ученого и благоговейно слушает его неординарные размышления. И, конечно, минуты откровений, когда Шамиль муаллим делился  с ней  мыслями о прошлом  – болью за постигшие предков трагедии, воспоминаниями о семейном счастье, о сегодняшних  успехах в поисках, питающих его, в общем-то, естественное тщеславие.

Точка отсчета

- Возможности книжного формата позволили  вам привести эпизоды, прежде не описанные авторами статей о Шамиле Фатуллаеве-Фигарове, - спрашиваю Севиндж ханум  в надежде узнать, что она посчитала самым важным в рассказе о герое этого своего труда.

- Многое! Если вы заметили, приводя  цитаты из высказываний Шамиля муаллима, я постаралась подчеркнуть, что, взявшись за исследование долго не изучавшейся темы «архитектура периода капитализма», он как пытливый человек  опирался на базисные данные  времен глубокой древности, а это главный фактор, определяющий фундаментальность не просто его исследований, но и мышления.

Говоря о том, что  архитектура древнего Рима отталкивалась от античной Греции, а знаменитая эпоха Ренессанса выразила себя благодаря изучению зодчества  императорского Рима, подчеркивая, что все периоды в развитии архитектуры  формировались под влиянием  предыдущих классических образцов, Шамиль Фатуллаев-Фигаров не ограничивался узкими рамками избранной темы. Истоки успехов в те годы совсем не изученного в нашей стране современного зодчества могли стать понятными лишь при  доскональном знакомстве с сущностью архитектурных явлений с момента их зарождения.

- Это расширяло  базисные данные?

- Безусловно…

- И Шамиль муаллим с редким упоением штудировал множество книг и архивных материалов…

- Вот это широко известно!

- Чего не скажешь об исследовании, скажем,  Мардакянского замка, о чем вы пишите подробно…

- Это интереснейший пример из творческой биографии архитектора, когда еще студентом-дипломником вместе с однокурсниками он обнаружил в Мардакянах и других абшеронских селениях сооружения эпохи бронзы  и  подробно описал первые архитектурные памятники XII - XIII веков. Ведь таким образом он подарил и нам представление о характере этих поселений средневекового периода, их значении в жизни населения того времени и  о состоянии архитектурной мысли. Оказывается, в те годы она  уже отличалась  убедительностью конструктивных приемов, стройностью пропорциональных членений использовавшихся форм, целесообразностью расположения оборонительных сооружений и жилых построек на том или ином месте.

-  Особенно впечатляет, что он нашел исчезнувшие с лица земли участки тех древних строений!

- Да, благодаря  увлеченным поискам, во время  обмера  поврежденных стен Шамиль муаллим и его друзья  логически вычислили  и выявили уже не  существующие  стены Замка с боевыми башнями, что позволило  установить абрис этого крепостного сооружения.

- Работа по реставрации памятников архитекторы явно была по душе молодому специалисту!

- Не то слово! Созданные при управлении по делам архитектуры при Совете министров Азербайджанской Республики, мастерские эти назывались  научно- реставрационными и производственными, а в этом деле было много пищи для реализации по-хорошему амбиционных задумок.

- Как вы думаете, почему в объявившей архитектуру  XIX -  начала XX веков эпохой застоя стране вдруг проснулся интерес к прошлому, нашлись средства на достаточно дорогие исследования  и восстановление памятников далекой старины?

- Не думаю, что средства выделялись большие. А вот  обида за повальное пренебрежение к достижениям прошлого подвигала к упоительным, почти бескорыстным поискам свидетельств величия  нашего талантливого народа, таких ученых, как мой учитель. Тут дело посерьезнее. Как рассказывает сам Шамиль муаллим, оказавшиеся в ходе сражений Великой Отечественной войны на территории Европы  многие советские люди представляли для властей некоторую оппозицию и потенциальную угрозу идеологическим установкам на самое скромное, аскетическое  существование. Они же  воочию столкнулись с благоустроенным и эстетически привлекательным бытом, с традициями  уважительного отношения к личности граждан.

- Замечательная мотивация – это из доверительных бесед с учителем?

- Конечно!

- Он ведь и сам до последнего времени жил  с семьей в скромной «хрущевке».

- Теперь уже нет – государство выделило ему достойную квартиру.

- Мы рады за него. Но теперь он пишет меньше, чем прежде…

- Отнюдь! Ему всегда есть о чем писать и рассказывать.

- Он сам говорит вам об этом?

- Говорит и пишет.

- Расскажите, пожалуйста! Вам ведь и в книге пришлось компактно излагать очень серьезные, судьбоносные вещи, которыми он широко не делился…

- Это естественно… Мне очень хотелось подчеркнуть, что,  не формально занявшись историей  архитектуры XIX -  начала XX веков, Шамиль Фатуллаев  старался восполнить пробелы в знании предшествующих периодов и по достоинству оценить события уже исследуемого времени.

- Легко сказать, старался…

- Да уж, поездки по столичным городам России, Грузии, Узбекистана, Ирана с их уникальными архивами обогатили  кругозор Шамиля Фатуллаева и сделали его на редкость осведомленным человеком.

- Но трибуна, с которой можно было делиться этими знаниями, была ограниченной…

- Спасибо, что были напечатаны некоторые его книги и увидевший свет в Санкт-Петербурке  (тогдашнем  Ленинграде) в 1986 год особенно значимый, богатейший труд «Градостроительство и архитектура Азербайджана XIX – начала  XX веков», с образно изложенным материалом, востребованным  во всем мире не только учеными.

- Вам, Севиндж, удалось ярко передать то из достоинств  материалов Шамиля муаллима, что свои научные труды он излагает языком художественных сочинений, благодаря чему они  воспринимаются и как занимательная, увлекательная беллетристика.

- Он не раз говорил мне, да и по его работам понятно, что  описываемые дома он видел не абстрактными, пусть добросовестно, но теоретически изучаемыми  объектами. Для него они - место обитания граждан на работе, на отдыхе, дома. Он сам вышел из среды уважавших себя, достойных соотечественников, дороживших  традициями, о возвращении которых – увы, без надежды  на их возрождение – мечтал, и с пиететом писал о тех, кто их заказывал, проектировал, строил.

Интерес оживляет историю

- Я не раз слышала, с каким уважением архитектор говорит об азербайджанских устадах, мастерах-каменотесах, мастерству которых мы все обязаны  изысканностью домов, дворцов и улиц азербайджанской столицы.

- О них и о многочисленных архитекторах, как о специалистах, обогативших Баку поистине уникальными  методами комплексной и индивидуальной застройки,  помпезными дворцами и  оригинального убранства особняками,  Шамиль Фатуллаев подготовил пространную монографию, которую пока не смог из-за отсутствия средств издать. А вот о том, чем все это великолепие отличает наш город, он увлеченно рассказывает…

- Вы имеете в виду сравнение с Парижем?

- Он и вам об этом говорил?

-А как же! Остается только восхититься аргументами, позволяющими ему уверенное говорить о том, что Баку не идет ни в какое сравнение, скажем, даже с Петербургм… Но почему?

- Вот видите, как мало мы знаем даже о Северной столице России, а это очень важно.  Дело в том, что даже монументальные колонны, шпили, фасады зданий и другие архитектурные украшения в этом городе представляют собой деревянные конструкции, «облицованные» штукатуркой, которую приходится регулярно обновлять.

-  Как жаль… А у нас?

- О, Баку сплошь построен из цельных каменных глыб, обеспечивающих зданиям и городу уникальный шарм, воспринимающийся как живописные полотна великих мастеров, словно музыка, застывшая в камне. Наш природный камень живет и дышит, одаривая всех нас  и восхищенных гостей светом природного великолепия, его выразительности  не перестаешь удивляться.

-Точь-в-точь, как в Париже… Вот что значит доверительные беседы мэтра с единомышленницей!

- Я такую возможность ценю больше всего на свете.

-А теперь вот и мы, кому вы рассказали так много важного и неизвестного большинству из нас прежде,  узнали после того, как Шамиль муаллим недавно поделился в интервью и с корреспондентом выходящего в Москве журнала «Баку». Там он,  кстати, рассказал и интересные подробности о стилистике архитектурного мышления в бакинских  условиях первой половины ХХ века – мало мы все-таки знаем о своем уникальном красавце городе, который  только в последние годы стал изменяться не по дням, а по часам.

- Так было и много лет назад. Наверное,  вы обратили внимание на то, что  в своей книге  я поместила до глубины души тронувший рассказ Шамиля муаллима о его разговоре на выставке архитектуры Грузии в Доме архитекторов в Москве. Тогда известный ученый-реставратор Липсон сказал ему:  «Вы  видите, здесь на выставке одни церкви,  составляющие одну типологическую группу. А почему  Азербайджан, обладающий  такой расширенной типологической  группой, как дворцы, мечети, караван-сараи, хамамы, овданы, мавзолеи,  ханегахи, замки, крепости, дэвэлики, бузханы, рынки открытого  и закрытого типов - все это богатейшее архитектурное наследие, убедительно рассказывающее об уровне развития архитектурной науки и практики в вашей  стране, нигде не демонстрирует?».

-  Да, времена были не простые, Но и от известного, талантливого ученого тогда мало что зависело.

- Но, слава Богу, Шамиль Фатуллаев давно уже один из самых востребованных в мире  ученых. Участвуя во многих Международных форумах и конгрессах, он, всегда услышанный как авторитетный знаток,  горячо отстаивает приоритеты восточных направлений архитектуры, заложенных нашими  древними предками и сегодня применяемых самыми талантливыми зодчими современности.

- Не случайно же коллеги давно уже избрали его президентом Академия архитектуры стран Востока, о чем вы ярко написали в своей книге.

- В последние годы мы часто оказывались с ним вместе  на разных мероприятиях за рубежом, и  мое сердце всегда наполняется гордостью за то, каким ореолом святости овеяна это личность,  действительно звезда первой величины.

- Чувствуется, что вы  вместе с тремя его дочерями – самый близкий для своего учителя человек,  благодарный судьбе за его доверие. В своей книге  вы  пишете  такие подробности…

- С кем же ему делиться  подробностями, составляющими смысл его творческих забот, если не с младшим коллегой-единомышленником…

Он со мной, а я - с  благодарными читателями… Сам же он о себе никогда такого не скажет…

- Право слово, спасибо вам, Севиндж, за богатую, нарядную книгу, за столь значимые для общественности и судьбоносные подробности.

Галина МИКЕЛАДЗЕ