Новые роли солиста балета Макара Ферштандта – ФОТО

Нет худа без добра: среди множества набросков к будущим корреспонденциям затерялась стопка записей пространного интервью с солистом Азербайджанского государственного театра оперы и балета Макаром Ферштандтом, что  не на шутку расстроило меня.

Хорошо помню с его слов  много «ключевых» фактов, дополнивших мои личные впечатления о его выступлениях на сцене… А вот листы бумаги… На них, конечно же, осталось много подробностей, ответов артиста на спонтанно рождавшиеся в доверительной беседе вопросы,  некая его реакция на то, о чем прежде не задумывался сам… Словом, то, что  вслед за короткой информацией о биографии и должно составить материал для откровенного и достаточно емкого разговора о выборе профессии. О жизни в ней, удачах и чаяниях, которые у каждого свои. 

Чем, по мне, только и может быть интересен читателям и зрителям рассказ об актере, ставшем героем публикации. В данном случае очерк о выпускнике почти век назад созданной в  Баку  хореографической школы, о солисте ведущего национального театра. О подвижнике уникального, изысканного, увлекающего в мир облагораживающих, вселяющих веру в добро чувств жанра,  интересом к которому так хочется заразить как можно больше соотечественников.

Помню, мы говорили с Макаром о необычной, но весьма известной в Баку его фамилии голландского происхождения, что мне даже довелось работать  вместе с милейшей умницей, эрудированной и отзывчивой  красавицей Зинаидой Матвеевной Ферштандт, оказавшейся бабушкой уважаемому Сергею, что служит в сейчас в Храме жен мироносиц, сыновьям которого - талантливому басу нашей оперы Антону, ставшим солистами балета Макару и дочери Лие - прабабушкой.

Не забудешь, что путь младших членов этой семьи в искусство,  в котором сегодня  они весьма успешны и знамениты, начинался с занятий… в церковном  хоре. То  есть с того, что  позволяет судить об их  музыкальности, актерских способностях, готовности выступать на публике… хотя не густо для статьи. Но где же добро, что - по поговорке - приходит на  выручку в час худа или того, что поначалу воспринимается бедой? И как с устоявшейся верой в то, будто автор рецензии сможет  проникнуть в конкретику об индивидуальности артиста лишь  после  записанной беседы с ним  о подробностях личной жизни,  если  зрителей редко интересуют философия творчества,  отношения между театром и обществом, тем более - место балета в  культурном процессе страны.

Увы, в ответ на поисковое словосочетание «Макар Ферштандт» в Интернете, куда обратилась с надеждой, сколько-нибудь пространной статьи о его творчестве не нашла, хотя слышала, что коллеги о нем писали. Зато на меня обрушилась лавина видеозаписей, запечатлевших его выступления в главных ролях в репертуарных спектаклях нашего театра. 

В «Щелкунчике», «Ромео и Джульетта», «Семь красавиц», «Шехерезада», «Тысяча и одна ночь». Показалось, что эта находка не просто восполнит так называемую утрату, но и впечатления о том, что уже видела  на сцене.  Что ж, в принципе не ошиблась, подарком восприняв возможности ощутить себя в ином измерении, в сообществе дышащих в унисон с виртуальными  «потребителями» этого интеллектуального продукта, знающими каждую конкретную деталь в общем облике  балетного спектакля и  «цену» работы в нем солистов. Тем более - мастеров высокого класса в масштабах мирового балета. И, что немаловажно,  – солистов нашего театра.

Тут  кадр за кадром в общем-то по счастливой случайности записанных на данном портале пространных отрывков из спектаклей нашего театра, в которых ведущие партии Макар Ферштандт исполняет в паре с Нигяр Ибрагимовой - недавно удостоенной почетного звания заслуженной артистки, самой успешной  на сегодня балериной,  поистине примой  Азербайджанского государственного театра оперы и балета, и их дуэт в коронных партиях, какие  с уверенностью хочется назвать звездным.

Но вот вопрос:  можно ли убедительно говорить  о креативном мастере, если  здесь увидел лишь элементарное - природные данные, выучку,  даже одухотворенное  общение  с музыкальными  партитурами,  святая святых хореографической классики, без чего в балетной практике пустопорожними воспринимаются рассуждения  даже о  выдающихся  на чей-то взгляд результатах? Если нет ярких сценических впечатлений, будоражащих  воображение зрителей, порой запоминающихся на всю жизнь? Если  речь не пойдет об успехе подлинном, убедительном, а главное – наглядном? Нет, конечно!  И в журналистике тоже – идея написать яркий очерк о достойном внимания и даже высокой оценки мастере балета, которого увидел… на мониторе компьютера, воспринимается профанацией. А посему? Посему хочу сказать о величии тетра, на сцене которого  только и рождаются  прима-балерины и премьеры,  кумиры, украшающие его  блистательные спектакли. Хочу, и не скрываю этого!  О том, что одни и те же спектакли надо смотреть помногу раз? И об этом – тоже.  И  пришедшие на подмогу выводы эти  называю добром, которое приходит за худом, как подсказку о том, что  писать следует  не по записям, а под личными, при том обширными впечатлениями.  Всегда. Как берусь сейчас  рассказывать о творчестве одного из ведущих солистов азербайджанского театра, вновь и вновь посмотрев спектакли с его участием. Говорят же: «Век живи – век учись»…

Да, и сегодня немало для танцовщика иметь высокий рост и  стройную  фигуру, обладать благородными манерами, музыкальностью, апломбом, высоким прыжком и стремительным  вращением.

Кому же еще вести такие абсолютно классические спектакли, как «Лебединое озеро» и «Щелкунчик» в поистине исторических постановках на музыку Чайковского, где роли элегантных принцев  для обладателей партнерского обаяния становятся коронными.  

И доверены тому, кто,  начиная в Бакинском хореографическом училище, в классе многоопытного преподавателя Пулумба Агалияй путь к мастерству наверняка знал, что  без многотрудных  канонов нет балета. 

Кропотливо и терпеливо штудируя многократно повторяемые заноски, кабриоли, туры и жете, зная, как во время выступлений  трудно оставаться в необходимой форме, не штудируя все это ежедневно,  ценил  более всего  верность профессии, благодарность за доверие, которые и есть право на звездные роли в будущем, ответственность за репутацию театра. И если  скоро занял в труппе ведущее положение, в этом – наверняка - не только  рука обстоятельств, но – скорее всего – суть характера. Когда рано пришла уверенность, что правильно выбрал профессию, что любит  балет и не боится трудностей, без философского отношения к которым не складываются комфортное самочувствие и успешная карьера. И  путь вверх как запрограммированная данность, и успехи, которыми не кичится. Когда все изнутри и с достоинством.  И когда коренным образом изменился статус мужчины в балете.   Не трудно заметить даже самым нелюбознательным, что давно уже забыт опыт, когда  представителям сильного пола как прежде не

отводится роль галантных кавалеров и партнеров для  блиставших балерин. Давно уже  на сценах мира прописались балеты с героическими сюжетами, где  даже в заглавных партиях выступают выдающиеся танцовщики, а женщины выступают их партнершами.

Теперь в мировом балете не счесть спектаклей, в которых амплуа  танцовщиков активно меняется. Где уже и забыли о галантных юношах, а на балетную сцену приходят поистине драматические коллизии и персонажи, чьи  танцевальные партии насыщены усложненными композициями и комбинациями движений,  напряженными мизансценами, не использовавшимися прежде элементами, все чаще характеризующими  мужественных героев и их отрицательных антиподов.

С тех пор, как и у нас все чаще стали появляться балеты, в основе которых литературные и музыкальные шедевры, с подобными ситуациями сталкиваемся и мы. Достаточно назвать такие  спектакли, как «Семь красавиц» на музыку Кара Караева по одноименной поэме Низами, где главный герой – шах Бахрам. Как  «Лейли и Меджнун» Физули и «Дон-Кихот» по Сервантесу на музыку симфонических поэм этого композитора, в которых Макар Ферштандт давно уже танцует главные партии.

Буквально на днях состоялась премьера  поставленного Пулумбом Агалияй балета «Франческа да Римини» на музыку Чайковского, в котором  в дуэте с коллегами Нигяр Ибрагимовой и  Тимуром Одушевым  Макару Ферштандту довелось проникновенно выстроить в танце взаимоотношения героев  средневекового литературного шедевра –  поэмы  Данте Алигьери «Божественная комедия», которые они выстроили  с удивительной отдачей.  Хотя в первый раз соприкоснувшись с таким  на редкость эмоциональным материалом.

Каждый из них по-своему оказался  великолепным и убедительным  в насыщенных сложнейшими хореографическими комбинациями, ускоренными темпами и скульптурными паузами сценах. И потому так логичны там, где лирическая кульминация бесконечной в своей удивительной красоте и проникновенности музыки  являет  апофеоз любви и счастья. А  жестокие, абсолютно чуждые этой музыке фанфары пробуждают от прекрасного сна и воспринимаются как расплата за преступное счастье.

Судьбоносным и переломным в своей карьере Макар считает  участие в балете  «Любовь и смерть» на музыку Полада Бюльбюльоглу по Эпосу «Китаби Деде Горгуд». И прежде всего потому, что в нем ему впервые досталась роль резко отрицательного героя Ялынджика – предателя своего народа, эмоциональность которого, как ныне выражаются, зашкаливает.

У неизменно заканчивающегося бурными, долго продолжающимися аплодисментами, поставленного по  специально созданному либретто балета «Любовь и смерть» серьезный философский подтекст, в его сюжете много

облагораживающих помыслов и поводов для раздумий о том, как живет человечество. Много возможностей вкусить от утонченной эстетики, где главным элементом обозначен плач, всенародная скорбь  страдающего от зла и несправедливости человека.  И там, где Макару Ферштандту досталась сложнейшая,  потребовавшая от него на редкость эмоциональных усилий роль  Ялынджика, он не пощадил себя, поистине виртуозно исполняя вариации и сцены противостояния с преданным им другом Азером (народный артист Гюльагаси Мирзоев) и проникновенном лирическом дуэте  с героиней  Байджан (народная артистка Камилла Гусейнова) со множеством  весьма выразительных  высоких поддержек.

Испытывая все эти перегрузки на себе, Макар подчеркивает, что чистоту хореографического  языка постановщики значительно усложняют за счет новых комбинаций, выражающих суть характеров и подробности событий, все чаще выстраивающихся в соответствии с сюжетами литературной классики и программных музыкальных шедевров, а значит  требует, чтобы солист балета, оставаясь танцовщиком, становился и драматическим актером, в арсенале которого набор сложнейших средств выразительности, из которых ему приходится  черпать не только эмоциональную, но и нравственную суть своего героя и не только в названных спектаклях. Вот и Джангир хан из «Девичьей башни», по-моему, в последнее время стал у Макара более выразительным  и убедительным.

По мне – он  немногословен, сдержан и искренен. И  не было у меня  причины усомниться в том, что самое большое удовлетворение  приносят ему наисложнейшие,  трудоемкие, эмоциональные вариации и сцены,  если  он  при беседе даже не обмолвился о  травмах. О том, что две последние,  судьбоносные для театра сложнейшие премьеры так ярко исполнил уже после  того, как одно за другим оперировал  оба колена. Не изменяя своему призванию и благоговейному отношению к профессии.

И когда на вопрос о том, что вдохновляет  его на истовый труд, Макар Ферштандт отвечает, что  вера в успех и есть смысл творчества,  - это совсем не слова из интервью. Это видно по тому, как  нужно его искусство людям, не просто занимающим  кресла в заполненном изысканной музыкой зрительном зале, а сердцем   испытывающим здесь  радость открытий, постигающим умение сопереживать и восставать против зла.

Право слово, театра, музыки, балета  много не бывает!

Галина МИКЕЛАДЗЕ