«Амазонки» в Армении ждут находящихся на заработках мужчин по девять месяцев
Весна в Армении наступила уже давно. Жители многих сел Армении мерят время не только по своей весне, но и по российской. Там тоже потихоньку распогодилось. А значит, местным жителям пора на заработки, говорится в материале, опубликованном «Спутник Армения».
Тут холодно даже летом. Растить можно только картошку и лук, да еще пасти скот. Небольшая сыроварня (человек на пять-шесть) тут уже открывалась, но закрылась. Хотя в расположенном неподалеку Ташире (бывшем Калинино) таких работает несколько, кто-то даже торгует с Москвой.
«Ну, пять таких. Ну, десять. А остальным что делать?», - говорят сельчане.
Заканчивая школу, ребята уже знают, у кого и где они будут работать за границей.
«Здесь нет таких семей, где хотя бы один из родных не работал в России. Или еще где-то. Так что найти, куда выехать - не проблема», - говорит предприниматель Серик Бароян. Сам он занимается дорожными работами в Московской области.
В советское время здесь были колхоз и швейная фабрика для женщин. Хорошая была продукция или нет, мало кто интересовался.
Но вот за тем, чтобы люди были заняты, следили внимательно. Фабрика служила местом приработка для женщин. Здесь рассчитывали даже, сколько в году дождливых дней, что знать, когда женщины пойдут не в поле, а на фабрику.
Теперь все это в прошлом. Женщины ждут мужчин, которые по восемь-девять месяцев в году на заработках.
Читайте по теме:
СМИ бьют тревогу: в Армении становится все больше «амазонок»
На вопрос, а можно ли на деньги открыть тут какое-нибудь дело, Серик качает головой: «Какое? Для кого? Олигархи сразу или в долю войдут, или так цену собьют… В бараний рог скрутят. Как только сельчане хотят продать молоко подороже, те молочный порошок завозят. Вбухивают его сюда столько, что грош цена становится молоку. Вода вон в той канаве и то дешевле оказывается. Вот и работай», - говорит он.
С тем, что село стало загородной дачей, тут уже свыклись. Даже шутят: «единственное рабочее место в селе у старосты».
Староста, Борис Бароян, этого не скрывает. Приходится признать: так оно и есть. Люди живут выездным заработком. И в этом селе, и во многих соседних. Уже не первый десяток лет.
На заработки ездит и мастер, который высекает для состоятельных односельчан надгробные хачкары (кресты с орнаментами на камнях).
Остаются пока только школьники да редкие пастухи. Но ребят тоже тянет из дома. Чтобы иметь хоть сколько-нибудь приличный заработок. А через несколько лет это желание приобретает ясные очертания: чтобы зимой не мерзли дома родители, чтобы не приходилось выбирать между хлебом и лекарством.
А.А.
