Как армянина Мадатова сравнивают с французским маршалом Мюратом - ЧАСТЬ III
Сабухи Ахмедов,
Доктор философии по истории
В прошлой статье мы коснулись того, как фальсицировалось происхождение Валериана Мадатова, он же Рустам Гюки, он же Ростом Григорян. Кстати, армянские авторы, говоря, что при поступлении на русскую службу он взял материнскую фамилию Мадатов, не объясняют почему его мать имела фамилию, производную от широко распространенного в Азербайджане имени арабского происхождения «Мадат» - букв. «помощь», «содействие», «милость». Не потому ли, что сотни переселявшихся из Анатолии на территорию Карабахского ханства армянских семей получали от азербайджанцев всестороннюю помощь и содействие, позднее ответив на это предательством?
Теперь коснемся вопроса его боевого пути. Измышления некоторых армянских авторов о том, что Мадатов поступил в военное училище, отметаем сразу – никаких военных училищ он не кончал и даже не поступал в них, до конца жизни оставаясь, говоря языком современников, «совершенно безграмотным».
Итак, что пишет Г.Карапетян о начале военной службы: «Свою военную карьеру Мадатов начал с самого младшего чина, став подпрапорщиком лейб-гвардии Преображенского полка. Он начинает стремительно подниматься вверх по иерархической лестнице, получает новые назначения и чины, причем исключительно благодаря своим личным деловым качествам, своему уму, мужеству, отваге. В 1808 году он уже имеет чин капитана и служит в Мингрельском пехотном полку. В том же году 26-летний капитан Мадатов принимает участие в русско-турецкой войне, находясь в армии генерала Багратиона. Уже в этих боях проявилась самоотверженная отвага и мужество молодого воина. Он всегда оказывался в авангарде, совершал подвиги, о которых становилось известно высшему военному руководству. Как-то ему удается с двумя небольшими эскадронами атаковать и обратить в бегство четырехтысячный отряд турецкой кавалерии. Наблюдавший за его атакой генерал Багратион был настолько потрясен, что то и дело повторял: «Это же просто невероятно!» К тому времени он уже имел несколько важных победных сражений и несколько значимых орденов». (Карапетян Г. Штрихи к портрету Валериана Мадатова //Величайшие армяне в России: бесстрашный генерал Валериан Мадатов)
Итак, по Карапетяну получается, что карьерный рост офицера объяснялся только лишь «личным деловыми качествами, умом, мужеством, отвагой», хотя ранее этот ж автор писал, что «Мадатов сразу же снискал покровительство Овсепа Аргутинского-Долгорукова и Ованеса Лазарева» (о них и их влиянии мы писали в прошлой статье), чем и объясняется его прием в гвардию. Далее Карапетян пытается убедить всех в том, что Мадатов «совершал подвиги, о которых становилось известно высшему военному руководству». Чтобы у читателя не возникло каких-либо сомнений в героизме Мадатова, Карапетян добавляет: «он уже имел несколько важных победных сражений и несколько значимых орденов». Дело в том, что если описать последовательно боевой путь Мадатова, то Карапетяну пришлось бы ответить на вопрос: как Мадатов – офицер гвардейской пехоты, отправляется на русско-турецкую войну в составе линейного пехотного полка и здесь на глазах Багратиона умудряется с двумя небольшими эскадронами атаковать и обратить в бегство» противника. Ведь в состав пехотных полков не входили ни большие, ни маленькие эскадроны!
А вот что пишет Софья Мхитарян: «Лишенному в военной среде влиятельных связей и средств, ему было очень трудно выдвинуться, и свою карьеру князь выстраивал сам, благодаря своему выдающемуся уму, благородству, мужеству и отваге. Он был в 1802 году переведен подпоручиком в Павловский гренадерский полк, где был произведён в поручики, а затем, в 1807 году, в Мингрельский пехотный полк, штабс-капитаном, где на следующий год получил чин капитана. В 1808 году начался его боевой путь в русско-турецкой войне, на полях Молдавии и Валахии. Состоя в авангарде Платова, под командованием доблестного П.И.Багратиона, 26-летний Мадатов принял участие в ряде сражений, проявив необыкновенную храбрость и мужество, всегда находясь в первых рядах... Молва о его отваге распространилась по всему войску, а выражение "Я был в деле с Мадатовым" означало, что "я был впереди всех и ближе прочих к неприятелю»». (Мхитарян С. Герой Отечества генерал-лейтенант Валериан (Ростом) Григорьевич Мадатов). Как мы показали в предыдущей стать, Мхитарян ранее всего лишь высказывала версию о том, что Мадатову императором мог быть дарован дворянский титул еще в юношестве, но теперь она однозначно называет Мадатова не иначе как «князь». Затем в боевой биографии «князя» начинается какая-то чехарда: Мхитарян ничего не пишет о гвардейском Преображенском полку, в котором (по Карапетяну) якобы начиналась карьера «героя», но зато показывает его в гренадерском полку (гренадеры – отборные части, вооруженные гранатами (отсюда и название)), затем в пехотном полку, а затем в авангарде Платова! Генерал от кавалерии, атаман Донского казачьего войска М.Платов, один из наиболее удачливых казацких полководцев русской армии начала XIX века: казацких, а не пехотных! Как пехотный капитан вел в бой казацкий авангард Платова?
Мы решили отложить на минуту опусы армянских авторов и посмотреть, что же пишут о быстром каръерном росте Мадатова серъезные военные исследователи XIX века или хотя бы дореволюционные военные энциклопедии. И поразились – нет ничего! Даже знаменитая «Военная энциклопедия» под редакцией К.И.Величко, рассказывая в 15-ом томе о Мадатове (см. с.102) никак не отмечает ни начало его каръеры, ни полки, в которых он начинал службу. Очевидно одно: каръерный рост ему обеспечивала поддержка тандема Аргутинский- Лазарев; не имея ни выслуги лет, ни серъезных боевых подвигов (а иначе о них рассказывалось бы взахлёб) Мадатова переводили из полка в полк, выбирая те, где появлялась очередная вакансия. То, что армянские авторы приписывают к имени Мадатова генерала от инфантерии князя П.Багратиона, вероятно прелюдия к тому, что вскоре объявят о том, что достижения Багратиона связаны с тем, что у него служил Мадатов. То, что Мадатова эти же авторы «записывают» в аванград Платова, тоже не случайно. Как известно, в авангарде русской армии всегда шла легкая кавалерия, в большинстве своем казаки. По армянским авторам получается, что впереди русской армии идут казаки, а вот впереди казаков – армянин Мадатов!
К началу Отечественный войны 1812 года Мадатов уже подполковник Александрийского гусарского полка и все это благодаря «личным и деловым качествам, своему уму, мужеству, отваге». С каким бы удовольствием армянские авторы написали бы, что и Кутузов и Наполеон ошеломленно наблюдали за подвигами «Мадатова», да вот незадача: рвавшийся в бой «герой» почему-то оказался в составе 3-ей армии под командованием генерала Тормасова, которое прикрывало второстепенное Киевское направление. Это признают и армянские авторы, указывая: Мадатов «войну 1812 года начал в составе 3-й западной армии генерала Тормасова, поэтому ему не пришлось участвовать в Бородинском сражении». Т.е., у читателя должно создаться впечателение, что вот во всех боях армий Барклая де-Толли (1-ая армия) и Багратиона (2-ая армия) Мадатов участвовал, но только в Бородино не пришлось.
Попытки включить Мадатова в число героев войны с Наполеоном продолжились и в 1813 году Мадатов принял участие в Заграничном походе русской армии. Почему-то армянские авторы стараются показать Мадатова, как пользовавшегося особой любовью местного населения. Например, описывается случай в немецком городе Галле. Так, они пишут, что в 1813 году в бою у Лейпцига Мадатов был ранен в левую руку, «потом он поехал для излечения раны в Галле, "где жители, вспомнив, что за пять месяцев перед тем он вводил русские войска в их город, несли раненого на руках до самого дома, для него отведенного» (см. сайт Vardanank.org). Как он получил рану, в каких обстоятельствах, почему ему не оказали помощь в полевом лазарете не указывается – есть лишь информация о том, что он оказался в тыловом городе с рукой на перевязи. Но, анализируя вышеуказанный пример, приходишь к выводу о том, какие удивительные люди, по мнению армянских авторов, жили в Галле: они днями и ночами стояли на окраине города, высматривая раненного, который просто 5 месяцев назад ввел войска в их город, наконец они его узрели, собрались и «несли раненого на руках». Эти жители Галле даже не обращали внимания на то, что «герой» ранен в левую руку и не лишен возможности ходить – нет, они все-таки взяли его на руки и несли.
В 1814 году оставшимся в истории окончательным разгромом Наполеона «герой» Мадатов опять никак не отметился, но за него отметились армянские авторы. Так, армянские авторы пишут: «Хотя он не имел отрады способствовать лично успехам французской компании 1814 года, но имел утешение вступить в числе победителей в стены Парижа, и быть свидетелем торжества обожаемого им императора Александра I». Вот так усилиями армянских борозописцев Мадатов оказался и в Париже. Конечно, читателям нужно было преподнести или какие-то подвиги, или какие-то комментарии, показывающие «героя» с лучшей стороны. И тогда, для восхваления «героя», срочно была извлечена на свет книга «Жизнь генерал-лейтенанта князя Мадатова» (Санкт-Петербург, 1837), откуда взяты цитаты типа: «Солдаты его любили и в него верили: «Мы знаем, - говорили они, - что с ним ни один человек даром не пропадет». Армянские авторы, приводя из книги цитаты, подводили читатеял к мысли, что вот так о нем говорили однополчане или военные историки, однако на самом деле ни те, ни другие такого о Мадатове не говорили. Автором же указанной книги являлась супруга Мадатова, Софья Александровна Мадатова (урожденная Саблукова), ни разу не бывшая с мужем на войне, да и вышедшей за Мадатова в 1824 году, и знавшей о войне и участии Мадатова в ней со слов самого «героя»!
Интересно, что портрет Мадатова присутствует в Военной Галерее Зимнего Дворца, среди портретов прославленных русских полководцев, разгромивших Наполеона. Списки генералов, портреты которых должны были быть нарисованы и выставлены в Военной галере были подготовлены к 1820 году – и тут сыграли свою роль политические моменты. Так, среди десятков генералов, так и не попавших в Галерею оказался командир пхотной дивизии генерал-майор Петр Пассек, непрерывный участник войн империи с 1792 по 1815 год, участник тяжелейших боев Отечественной войны и Заграничного похода, неоднократно раненный; генерал-лейтенант Александр Сибирский, участник боев с 1805 года, неоднократно раненный и в Отечественную войну и в Заграничном походе; генерал-майор Михаил Орлов, тот самый, который принял условия сдачи Парижа французами. А вот граф Аракчеев, занимавшийся снабжением войск и с ним Мадатов в Галерею попали (см. Глинка В.М., Помарнацкий А.В. Военная галерея Зимнего дворца. Ленинград, 1974, с. 138-139).
Временами некоторые из авторов понимали, что слишком уж превозносят Мадатова и тогда, словно извиняясь, валили всю вину на «солдатский телеграф»: «Слухи о Мадатове, помноженные на различные фантастические истории, а то и просто на небылицы, окружили его таинственным ореолом» (см. к примеру: Охлябинин С.Д. Опала героя (Валериан Григорьевич Мадатов) //Adjutant.ru).
Этот «ореол» оказался настолько таинственным, что не позволил армянским авторам разглядеть истину и они стали сравнивать Мадатова с Мюратом, прославленным кавалерийским полководцем Наполеоновской армии. Вот этот вопрос надо рассмотреть подробнее.
Маршал Франции времен Наполеона, король Неаполитанского королевства в 1808-1815 годах Иоахим Мюрат (1767-1815) принимал участие практически во всех кампаниях Наполеона. Наполеон говорил о нем: «Не было более решительного, бесстрашного и блестящего кавалерийского начальника». Во время похода Наполеона в Россию в 1812 году Мюрат командовал тремя корпусами кавалерии, насчитывающими свыше 30 тысяч всадников. В Бородинском сражении Мюрат личным мужеством увлекал за собой кавалерию, попал в окружение на редутах и отбивался, пока атака французской пехоты не выручила его. Наполеон, покидая армию в декабре 1812 года, передал главное командование именно Мюрату. Блестящий командующий крупными конными соединениями Мюрат был расстрелян роялистами в 1815 году.
И тем не менее, современные армянские авторы, касаясь войны 1812 года не стесняясь сравнивают Мадатова с маршалом Мюратом!
Но и этого им показалось мало. Армянские авторы умудрились Мюрата объявить армянином! Так, еще в 1899 году некто Магда Нейман издала книгу «Армяне». По версии Нейман, писавшей книгу с мужем Григорием Никогосяном, Мюрат был Овакимом Мурадяном, эмигрировавшим сначала в Австрию, затем в Германию и, наконец, во Францию. Некий Э.Нерсисян в статье «Сталин и армяне» усовершенствовал версию Нейман, указав, что Сталин знал, что маршал Франции Мюрат был армянином, причем не просто армянином, а карабахским (Нерсисян Э. «Сталин и армяне» // "Голос Армении", 6 марта 2007). На ряде армянских интернет-сайтов читатель может найти информацию о том, что якобы Мюрат и Мадатов – представители одной «великой» армянской нации, столкнулись в войне по разные стороны баррикад. Эта информация стала тиражироваться в исторических книгах, романах и повестях армянских авторов. С подачи армянского автора А.Амирханяна даже появилась версиия о том, что мать Мюрата звали Ануш. Постепенная раскрутка маховика «Мюрат - армянин» привела к тому, что французским историкам пришлось опубликовать и разместить на сайтах свидетельство о рождении Мюрата из архива города Бастид-Фортуниере (ныне Бастид-Мюрат): «25 марта 1767 г. в этом приходе родился Жоаким Мюрат-Жорди, законный сын жителей этого прихода Пьера Мюрата-Жорди и Жанны Лабужер, и был крещен в церкви этого прихода 26 марта».
Это несколько охладило пыл фальсификаторов. Армянские авторы давно уже научились воровать историю и культуру у тюрских народов, но они поняли, что воровать у французов может дорого обойтись. В результате А.Бахчинян опубликовал статью «Мюрат не был армянином, дорогие соотечественники», призывающую прекратить спекуляции с именем этого сына французского народа (Бахчинян А. Мюрат не был армянином, дорогие соотчественники// «Голос Армении», 26 декабря 2009).
Структурные и кадровые изменения в русской армии, проведенные после окончания войны с Наполеоном выявили, что Мадатов совершенно необразован (см. Военная энциклопедия, т.XV,с.103; а также см. Георгиевские кавалеры. Т.I. (1769- 1850). М., 1993, с.329-330). В результате, в 1814 году Мадатов был переведен на Кавказ.
