«Звезды на ладонях»: О романе Азера Зиядлы и о том, что объединяет автора с его главным героем
Автор: Самит Алиев
Правильно и полезно только то искусство, которое служит национальным интересам.
Я не совсем уверен в том, что искусство вообще должно быть полезным и правильным, высказывание более чем спорное. Но в контексте книги, написанной Азером Зиядлы – совершенно справедливое. Я не особо компетентен в истории, меня больше людские типажи, их грехи и добродетели занимают, вот кого-кого, а типажи Зиядлы выписал мощно, даже в голову не придет, что это его первая книга. Первый большой литературный опыт.
Вылезет маленький человек из «Шинели» Гоголя, осмотрится, не по душе ему окружающий мир придется, вот он и думает, как бы ему обратно залезть. Пусть там порой и бьют вышестоящие, вещи отбирают, обижают по-всякому, зато и отдохнуть в промежутке можно, в тарелке говядина с луком опять же, хотя ест её главный герой, не замечая вкуса. Ему обратно хочется, в шинель. В романе Азера Зиядлы главный герой человек далеко не маленький. И цели у него – ему же под стать. По росту и по силе. Бить себя безнаказанно не дает и не даст, сам кого хочешь побить может. И успешно этим занимается. Второстепенные персонажи тоже прорисованы четко, словно по залу портретному идешь, очень подкупает уровень детализации: от одежды до узоров на оружии, видно, что автор работал с огромным количеством исторической литературы. То есть – никакого постмодернистского уклона и истеричных рефлексий псевдоинтеллигенции (столь же недалекой, сколь и псевдоинтеллектуальной), всё на месте, всё там, где ему и быть полагается: и сюжет, и конфликт, и композиция.
Роман совершенно свободен от имитации, как-то: я не могу драться, поэтому побью дома подушку, когда никто не видит, не умею играть на скрипке, а потому буду имитировать, как вожу смычком перед зеркалом. Головная боль начнется, когда эти имитации вытеснят настоящую литературу. Или музыку. Или бокс. Останутся придурковатый диджей, поэт, рифмующий «зырт» с «пыртом», и что-то вроде рестлинга на потеху скучающим дяденькам и тетенькам.
И диалоги с недругами под стать беседе Ивана Карамазова с чертом. То есть, «я не дам себя соблазнить и увести с пути Истины, ибо верую в правоту свою, а ответ в ней, в правоте своей, одному Богу дам, а не тебе, духу нечистому». Роман кристально ясен, без недосказанности, тумана и «пусть уж читатель сам решает». Персонажи не картонные, не плоские, но ты прекрасно понимаешь: тут добро, а тут зло, тут друг, а тут враг. Пусть добро без сусальности, а друг неидеален, но всё видно и всё по полочкам. А где же, спросите, «общечеловеческие ценности» и чеканный акцент на них? Читатель, дорогой ты мой человек, общечеловеческие ценности как раз-таки и проистекают из национальных, а национальные – из индивидуальных. Чтобы стать наднациональным, писатель должен быть в известной, в очень большой степени национальным, людям, живущим за одним морем, всегда интересно то, как живут люди, что живут за другим. У Зиядлы получилось. Но это только начало дороги, на которой будут не только цветы, но и шипы, и растяжки, и тернии. Я не первый день знаю автора и на правах старого приятеля сразу же после прочтения книги сказал о её недостатке. Её можно было сделать больше, объемнее и развить далее. Накрутить сюжет, ввести еще парочку второстепенных персонажей, задуматься о строительстве флота. Но раз книга не моя, то и ворчать не мне, автор остановился там и тогда, когда счел нужным, советовать что-либо в такой ситуации – дело неблагодарное. А из достоинств... Что ж... самое главное её достоинство (на мой взгляд, который я никому не навязываю) в том, что видно кое-что общее между автором и его главным героем. Очень важное и серьезное. Но что именно – я скажу об этом в самом конце. Думаю, ознакомившись с романом, вы и сами придете, если и не к точно такому же, то к достаточно похожему выводу. В конце, товарищи, в самом конце.
И совершенно роскошное сравнение «среди нас есть предатель, влага, проникшая внутрь лука» - тут, признаюсь, у меня от белой зависти аж лицо перекосило. Хороша, хороша сюжетная находка: предатель должен быть колдуном, он почти всегда врет, всё это из деяний шайтана, гадина всегда говорит только полуправду (кстати, я всё-таки умный, сразу догадался, кто в романе главная скотина). Предают только свои, чужой не может предать, он чужой по умолчанию, и его можно обвинить в чем угодно, кроме предательства, чужой тебе ничего не обещал и ничегошеньки не должен. Всегда ищи предателя именно среди своих. Вся жизнь колдуна выписана ярко – посредством череды бесконечных измен, сливающихся в одно большое предательство. Но даже у него, у нехорошего человека, есть небольшое… нет, не оправдание... я даже не знаю, как это назвать, поводом для скидки, что ли... его, предателя, в свое время тоже предали. Когда корень не прям – и всходы будут кривыми.
Очень тяжело читать описание покаяния колдуна… появляется какое-то гадливое чувство, сродни тому, когда смотришь на частную коллекцию и понимаешь, что все эти экспонаты были выменяны у голодных людей в военное время за кусок хлеба… именно так, если по ощущениям, то есть, книгу недостаточно просто читать, в неё стоит погрузиться и её нужно прочувствовать. «Нет конфликта – нет произведения» - этот основной закон драматургии отменить не получится, а в романе конфликтов предостаточно. В том числе и конфликт главного героя с самим собой: «Что дальше, и как жизнь делать». Книга вообще из тех, к которым вернешься, чтобы перечитать еще раз. Конфликты еще раз проработать да подумать: кто мы, зачем мы, откуда мы и куда идти дальше? Кого с собой взять, а кого и в первый же арык за поворотом спихнуть…
Повторюсь, я не историк. Тем более, не профессиональный историк. И за историческую достоверность не поручусь, впрочем, это вообще дело последнее, сдалось автору и читателям мое поручительство. А исторические произведения, как сказал один мой знакомый, часто балансируют на тонкой грани между провалом и успехом. И тут все зависит от убеждений читателя. Это маркер. На чьей ты стороне, и кому ты сочувствуешь: Маргаряну или Сафарову. С кем ты, читающий мастеров искусства? Хороший писатель зачастую невольно показывает читателю чуть больше, чем намеревался. И иногда – совершенно неосознанно. То есть не только и не сколько описывает своих героев, сколько пишет о своем чувствовании. А главного героя… ну… главного героя автор любит.
Искренне, от души, но без криков восхищения, и не пытаясь навязать нам своего видения. Тонко, самую малость иронично. Любая история лжива, потому что подается через призму национальной полезности, что полностью нивелирует ее лживость. Любой писатель в той или иной степени идеалист-обманщик и умелый (если сам писатель, конечно, умелый) манипулятор. Так у всех народов. Любая история, любого народа – это нагромождение мифов. Мифов, на базе которых из народа выковывается нация. Мифов, которые служат национальным интересам. Так поступают все вменяемые народы, попробуйте сказать французу, что Жанну не сожгли, и после войны она вышла замуж (есть и такая версия). Попробуйте сказать англичанину, что Бэкон и Шекспир – это один и тот же человек. Скажите русскому, что ориентиром для Толстого был Гюго. Думаю, в лучшем случае вы с ними после этого разругаетесь. Так что кем там был Арсак, и кем были те скифы – дело последнее.
Главное – об этом написать и написать убедительно. Как Зиядлы. И правильно. Свою историю надо писать самому, не можешь сам – поручи СВОЕМУ историку, горек удел скачивающего PDF-файлы, написанные для него чужими историками. Да, Атропат и есть Арсак. Напишите другое, изложите свою версию, напишите это убедительно, а мы прочитаем, сравним, подумаем, но с выводами торопиться не будем. Взвесим на весах все компоненты: от художественных достоинств до своевременности и целесообразности. Мы теперь тоже умеем политграмоте. Что вы сказали? Не совсем соответствует выводам авторитетных историков, притянуто за уши и налицо передергивания? Всё всему соответствует, никто ВАШИХ историков за уши не тянет и ничего не передергивает. Мы пишем свою историю, для себя, вот этими вот ручками, и мы должны и будем писать её так, как считаем нужным. Литература о героях? Да. А чего ты хотел, Тайлер? Мировая литература, вообще-то, выросла на рассказах о том, как люди проламывали друг другу черепа и крушили скулы в Передней Азии. Герои нужны хотя бы для того, чтобы иногда задирать голову вверх и всматриваться в небо. А в то время, когда в человеческих отношениях выхолащивается почти всё человеческое – герои нужнее воздуха. Роман вообще получился сочным, обороты цепляют, заставляют задумываться, размышления героев вполне могут быть размышлениями нашего с вами современника, потому что люди – они те же самые, точно такие, что вчера, что сегодня: «Как может торжествовать сердце, когда твоими врагами оказываются те, кто должны были быть твоими друзьями?» Как мне показалось, в произведении есть четкая мысль: пренебрежение милосердием ради общего дела – при случае, штука не совсем плохая. Хотя бы потому, что альтернатива ей – безответственность и себялюбие.
И совершенно великолепная цитата из романа: «Судьба неизбежна, ибо она является следствием собственных действий или бездействия. Но она милостива. Самая большая милость судьбы - неведение людей о собственном конце». Так и есть. Или ты форматируешь реальность под себя (в том числе посредством культуры), или будешь жить в той реальности, которую для тебя отформатирует кто-то другой. То, кого или что ты изображаешь, не менее важно, чем то, как ты это делаешь. Литература – сродни еде. Если она не прибавляет сил (или ума) – вкус тут дело вторичное, а веточками укропа и прочим декором можно и пренебречь. «Литературности», вычурности я в романе не заметил. Всего ровно столько, сколько и должно быть, чтобы не скатиться в «он прятал за красивым изложением пустую душу и такой же пустой сюжет».
Видно, что автор любит не всех героев. Он даже уважает не всех, а сострадает далеко не каждому. Но всех пытается понять, как минимум. Тут я могу ошибаться, ведь, в конце концов, оценка любого произведения индивидуальна, может, и любит их Зиядлы. Да и понимать, любить – это же не всегда целиком и полностью принимать и во всем соглашаться. Прекрасно выписан Анаксимен, с его рассуждениями о силе любви и ненависти, ярок образ дяди-предателя, очень выпуклы образы побратимов Арсака, сцены пиров и столкновений, при описании происходящего между мужчинами и женщинами – не скатывается до пошлятины, редкость по нашим временам, никаких тебе «и тогда он запечатлел страстный поцелуй на её лебединой шее» или ерничанья «его поцелуй был слюнявым, её шея – не лебединой, а потом у них вообще ничего не получилось». Диалоги замечательны, никакой «красоты слова во имя красоты композиции», всего ровно столько, сколько должно быть, без пустого украшательства и витиеватости. Одна пикировка между греками и Арсаком, чего стоит: «Гордиться тем, что тебя знают? - спросил Арсак, лукаво прищурившись. - Лучше задуматься над тем, достоин ли ты того, чтобы тебя знали». Книгу читаешь, и ею зачитываешься. Вкусы, повторюсь, у людей разные, и, если она не пошла с первого раза – отложи на время, пусть дозреет, и вернись к ней снова. Советую. Особенно, если кому-то интересно столкновение цивилизаций и их последующее взаимопроникновение. Это нормально, люди перенимают у других людей привычки, обычаи и навыки, которые считают нужными, разумными и полезными. То, что это нормально, все мы знаем и понимаем, но дело в подаче и в описании. В описании, которое замечательно получилось у Азера Зиядлы.
Ну, и тот немаловажный факт, что вся прибыль пойдет в Фонд YAŞAT (созданный для поддержки семей шехидов и раненых, если кто не в курсе), конечно, делает автору честь. А теперь, читатель, как я и обещал ранее, скажу о том общем, что есть между автором и его главным героем. Есть, товарищ, есть. Это Родина… Простите за патетику, но лучше и не скажешь, у меня, например, не получится. А вы, конечно, попробуйте.
