«Iraqi Freedom»: от идеологических иллюзий к реальности /Часть II/
Что такое внешняя политика администрации Дж. Буша? Вопрос, не лишенный актуальности, если иметь в виду борьбу с терроризмом, со странами «оси зла», - темы, предложенные, якобы, неимперской Америкой.
Сегодня в Басре и эн-Насирие 30 тысяч солдат и полицейских багдадского правительства «самостоятельно» терпят поражение в боях с «армией Махди», - они сдают оружие, и целуют Коран. Интрига в том, что сдавать оружие полагалось боевикам. Терпит крах надежда на то, что армия демократизированного Ирака сможет контролировать ситуацию, - без 160 тысяч американцев. Правительство в Багдаде фактически не может функционировать, его работу поочередно бойкотируют суннитские и шиитские министры, за два года его существования не принято ни одного важного закона.
Сегодня восстание, униженное словечком «мятеж», перекидывается в центральные районы Ирака. Есть медийный уровень, а есть реальность. Люди, ломанные нищетой, подорванные непредсказуемым будущим, сражаются, не жалея жизней, потому что цена такой жизни - ломаный грош. За время боев с 25 марта убито более 130, ранено более 350 человек. Президент США Дж. Буш прав, называя наступление в Басре «определяющим моментом в истории свободного Ирака». Пока же, несомненно, одно: внешняя политика США оказалась в иракском тупике. Напрашивается вопрос: «Почему?»
Во время процедуры посвящения в президенты 20 января 2001 года Джордж Буш обещал «сплотить» Америку и проводить «скромную» внешнюю политику. При этом новоизбранный президент, судя по его словам, знал, что «это все еще опасный мир. Мир безумия и неизвестности и возможных психических отклонений». В первые месяцы правления Дж. Буш основное внимание уделял внутренним делам: проведению масштабного сокращения налогов, началу реформы образования, социальным программам, мерам по стимулированию экономического роста. Ситуация круто изменилась после террористических актов 11 сентября 2001 года.
Бушу, теперь уже бывшему губернатору из Техаса, пришлось вплотную заняться внешней политикой, выстроенной по логике великодержавности. Буш публично пообещал, что Америка «приведет мир к победе над терроризмом» в конфликте, который он назвал первой войной XXI века. На деле 11 сентября стало редкостным поводом, чтобы объявить о праве Америки вести глобальную борьбу за свободу народов от тирании.
Тогда, осенью 2001 года, ответом Буша на отказ талибов выдать Усаму бин Ладена были слова: «Мы выкурим их из нор… и приведем их к правосудию или доставим правосудие к ним». После скорой победы над афганскими талибами, поощренными в свое время именно американцами, Дж. Буш впервые использовал термин «ось зла». В январе 2002 года к странам-носителям мирового зла США причислили Иран, Ирак и КНДР. Буш пообещал, что если страны «оси зла» не откажутся от своих агрессивных намерений, они испытают на себе «праведный гнев США». В ответ мининдел Ирана Камаль Харрази назвал речь Джорджа Буша «высокомерным вмешательством» во внутренние дела Ирана.
Исследование общественного мнения в девяти мусульманских странах в декабре 2001 - январе 2002 года выявило: большинство неприязненно относятся как к президенту Бушу, так и к Западу в целом. В мире по данным другого опроса лишь 30 проц. людей выражают почтение к Америке, менее всего любят ее на мусульманском Востоке - 25 проц. Наибольшее число почитателей обнаружилось в Африке - целых 35 проц.
В июне 2002 года заместитель госсекретаря США Дж. Болтон причислил к «оси зла» еще три страны – Кубу, Ливию и Сирию, - они, дескать, стремятся к получению химического или биологического оружия. В сентябре 2002 года во время пресс-конференции в Белом доме Буш заявил, что решительно настроен на борьбу с терроризмом на двух фронтах, поскольку иракский режим и сеть «Аль-Каиды» «одинаково плохи и деструктивны». В феврале 2003 года вице-премьер Ирака Тарик Азиз, к слову, христианин по вере, заметил, что семьи Буша и бин Ладена повязаны общими интересами в области нефтяного бизнеса.
Так пошагово оформлялась «доктрина Буша», пронизанная неоконсервативными интенциями. Оформилась доктрина со следами эмоциональной перевозбужденности, доктрина с редкой концентрацией жестоких идей, помыслов и чувств. Она получила название «Стратегия национальной безопасности США» от 20 сентября 2002 года. К ней подходит выражение самого американского президента, одарившего мир «бушизмами»: «Я редко читаю газетные статьи, но люди, которые, вероятно, иногда читают газеты, часто готовят для меня доклады». Вступительная часть, подписанная Бушем, декларирует, что «мы (американцы. - Т. А.) будем защищать мир, борясь с террористами и тиранами. …И мы будем укреплять мир, содействуя развитию свободных и открытых обществ на всех континентах».
Собственно, «Стратегия национальной безопасности США» представляет собой выступления Буша с сентября 2001 по сентябрь 2002 года - девять выступлений, подготовленных «экспертами по национальной безопасности, работающими в администрации, Конгрессе и академическом секторе». С публичными комментариями к «Стратегии» отметились советник по национальной безопасности Кондолиза Райс, заместители государственного секретаря Ричард Армитедж и Алан П. Ларсон, председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Ричард Майерс, профессора Роберт и Кер Либеры, Ричард Кеглер.
Между тем, этот документ на 31 странице, будучи реализованным, обозначился дальнейшим ростом антиглобалистского движения, взметом популярности нонконформистских, антикапиталистических и антилиберальных программ, - все это чрезвычайно актуализировало проблему политики в понимании людей незападных обществ. Таким образом, сбывается предвидение одного из оракулов Запада Сэмюэля Хантингтона: «Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой. … Наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. … Линии разлома между цивилизациями, – это и есть линии будущих фронтов. На этом новом этапе народы и правительства незападных цивилизаций уже не выступают как объекты истории – мишень западной колониальной политики, а наряду с Западом начинают сами двигать и творить историю».
Авторы «Стратегии» думали и думают иначе. Оказывается, если «люди хотят иметь возможность свободно высказываться, выбирать тех, кто будет ими управлять, молиться по своему усмотрению, давать образование своим детям…, владеть имуществом и пользоваться благами своего труда», то эти ценности, будучи «справедливыми и желанными» «для каждого человека в каждом обществе», должны защищаться «свободолюбивыми людьми» «всего мира и всех времен».
Читая это, нельзя не изумляться наличию т. н. «профессионального кретинизма» - явлению, при котором эксперт пребывает в состоянии зашоренности, в суженном пространстве видения и осмысления явлений. Надо признать, что интеграция в европейские образовательные структуры при всей своей разумности не должна абстрагироваться от ее недостатков. Западная система высшего образования все еще плодит «специалистов по большому пальцу левой ноги», без кругозора, культурной оснастки, - качествам, все еще присущим большей части азербайджанского политического класса. Если некритически перенимать западную «школу умений» или даже замещать ею нашу «школу знаний», то можно вскорости ощутить кадровую скудость: недостаток молодых профессионалов, способных вырабатывать креативные, в том числе нестандартные, асимметричные ответы на политические угрозы и вызовы современности.
Ученые авторы «Стратегии» в упор не видели связи между фразой «молиться по своему усмотрению» и «репертуарами» стереотипных форм поведения, принятыми в различных культурах. Между тем именно эти различия диктуют особенности политической психологии и морально-правовых отношений. В реальности требования дать «свободу» зримо воплощаются в практике поощрения в незападных социумах маргинализма, различных форм аморального девиантного (отклоняющегося) поведения.
Здесь главная цель - расщепление незападного общества на конкурирующие моральные типы, лишение общества культурной однородности и, как следствие, подрыв жизненных сил национального государства, потеря им способности проводить курс на модернизацию. К сожалению, нельзя сказать, что эти попытки тотально безуспешны.
По логике текста «Стратегии» следует, что именно Америка, обладающая «беспрецедентной и непревзойденной мощью и огромным влиянием», будет защищать веру «свободолюбивых людей всего мира» в «принципы свободы и ценности свободного общества». Эта утерянная способность видеть все отчужденно и здраво была облечена в тяжелую политическую демагогию, аргументированную только мощью новейшего оружия. Выходит, что все народы вожделеют жизненного стандарта - свободы, но правители конкретных государств, в которых эти «свободолюбы» живут, тиранят их и угнетают.
Высокий удельный вес идеологических мотивировок политики - это то, что можно назвать фирменным знаком внешней политики администрации Дж. Буша. Это, несомненно, результат влияний американского неоконсерватизма с его традициями «идеал-политик», восходящими к президенту Вудро Вильсону (1913-1921), автору «Четырнадцати пунктов» (1918 г.) переустройства послевоенного «версальского» мира, приведшего к новой мировой войне 1939-1945 годов.
«В целом Буш и Вильсон поразительно похожи, - отмечает профессор Джозеф Най. - И тот и другой весьма религиозны и склонны морализировать… Буш видит мир черно-белым, без оттенков; то же было свойственно и Вильсону. … Характерной особенностью внешнеполитических устремлений и Буша, и Вильсона было продвижение демократии и свободы за рубежом. В системе Буша отсутствовало согласование между идеалами и возможностями нации; Вильсон допустил тот же просчет. … Подобно Вильсону Буш не слишком восприимчив к новой информации после того, как принял решение. Экс-госсекретарь США Колин Пауэлл как-то сказал, что Буш «примерно знает, что он намерен сделать, от других же он хочет услышать только то, как это можно сделать». Бывший руководитель аппарата Пауэлла полковник Лоуренс Уилкерсон вспоминает, что, занимаясь Ираком, Буш «держался в стороне, на почтительном расстоянии от деталей послевоенного планирования».
Доктрина Буша 2002 года содержала два неоконсервативных компонента: 1. Америка отказывается от стратегии сдерживания, которая действовала в годы «холодной войны». Нужны упреждающие действия. 2. Введение в мировую политику принципа унилатерализма как моральной готовности США к односторонним действиям без санкции и даже одобрения международного сообщества.
(Продолжение следует)
Талят Алигейдар
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
