Мюнхена из Бухареста не получилось
У тех, кто следил за ходом саммита НАТО в Бухаресте, были все основания ожидать там «второго Мюнхена» - то есть еще одного выступления президента России Владимира Путина перед международной аудиторией, в котором прозвучало бы все, что на самом деле думает Россия об отношении к ней той части мира, которую условно называют Западом.
Однако Мюнхена из Бухареста не получилось, да и не планировалось. Дело в том, что второй президент России, в последний раз выступающий в этом качестве перед крупным международным форумом, с самого начала готовил речь, где слова о недовольстве России действиями НАТО были бы по принципу 50-50 сбалансированы с предложениями России о том, каких отношений с НАТО ей бы хотелось.
Другое дело, что если Мюнхен был относительно открытой конференцией, то Бухарест – наоборот. Владимир Путин выступал там не с публичной речью, а с иного жанра текстом на заседании Совета Россия – НАТО, который с его присутствием превратился в саммит. Окружающей публике пришлось добывать по крупице информацию о словах Путина. Причем одним из поставщиков крупиц оказался генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер, прочими – «источники в российской делегации».
Итак, о чем же говорил президент России? Вот первые 50% его выступления, те, где речь шла о недовольстве Москвы: расширение альянса – «прямая угроза» России (это очень серьезные слова). У России нет здесь права вето, и она его не добивается. Государства без всяких вето должны слышать озабоченности друг друга. НАТО не может обеспечивать свою безопасность в ущерб безопасности других стран, в том числе России. НАТО - военный союз и, будучи военным, должен соблюдать меры военной сдержанности. При дальнейшем приближении альянса к российским границам Россия ответит "необходимыми мерами". Россия неоднократно сталкивалась с ситуацией, когда был нанесен удар по международному праву – речь о бомбежках Югославии, одностороннем признание Косово.
Как видим, никаких сенсаций, все очевидно. Теперь – вторые 50% выступления, те, где речь шла о руке сотрудничества, которую Россия протягивает НАТО: Россия, в декабре приостановившая действие Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), готова вернуться к договору при условии взаимности со стороны других стран. Иранскую проблему следует решать на условиях транспарентности, вряд ли кто-то серьезно может представить, что Иран сможет напасть на США. Вместо того, чтобы загонять иранцев в угол, нужно найти другой подход. НАТО и Россия могли бы сотрудничать по Афганистану. Путин также высоко оценил участие военных кораблей российского Черноморского флота в программе "Активные усилия" в Средиземном море и напомнил, что для Москвы сотрудничество с альянсом - это осознанный выбор.
Вот, видимо, и все – или главное. Ни малейших сенсаций, все это вещи, которые Россия говорит НАТО вот уже много лет, и в ответ не слышит ничего, кроме пустых слов, зато видит неуклонное движение военной машины НАТО к своим границам.
Ни малейшего торжества по поводу принятых накануне решений Бухарестского саммита Москва испытывать не должна. Потому что отложенное решение о начале процесса принятия в НАТО Украины и Грузии – это, в общем, пустяк (уже в декабре разговор на эту тему начнется снова), а вот слова Схеффера о том, что расширение альянса все равно будет происходить, это совсем другое дело. Вдобавок решения НАТО о том, что система ПРО теперь будет натовским детищем, а не американской идеей, навязываемой Европе – это тоже серьезный симптом.
Саммит в Бухаресте показал, что у НАТО, а также вообще у Европы или Запада в целом еще больше неприятностей, чем может показаться. Прием в НАТО мусульманской Албании – это часть проблемы «Запад – мусульманский мир», и решения ее не видно. Хорошо скрываемые разногласия насчет участия натовцев в афганских операциях показывают военную несостоятельность альянса, его двусмысленное положение вспомогательной системы для американской военной машины.
Правы те, кто называет Бухарестский саммит кризисным, перечисляя накопившиеся проблемы: еще «иракское» недоверие Парижа и Берлина к Вашингтону (несмотря на смену лидеров во Франции и Германии), сложные польско-германские или греческо-македонские отношения, нежелание сразу обострять отношения с новым президентом России Дмитрием Медведевым, непригодность Украины или Грузии к вступлению в НАТО по громадному множеству причин, и т.д.
Понятно, что сегодня быть американцем или европейцем – не приведи Господь: кончается эра, длившаяся несколько столетий, когда западная цивилизация питалась иллюзиями насчет вечного первенства и превосходства на планете, и подчиненной роли всех остальных цивилизаций и континентов. Вечность кончилась, и сейчас надо учиться приспосабливаться к новым реальностям.
Но пока что «приспосабливание» это выглядит как паника перед скорым вторжением орды в плохо укрепленную крепость: надо как можно быстрее загнать в крепость всех, кто способен держать оружие, и поднять мост. И не реагировать на сигналы со стороны тех, кто, по убеждению обитателей крепости, чужой – что бы он там ни говорил или ни предлагал. Так вела себя НАТО с Россией при Борисе Ельцине, аналогично – при Владимире Путине. И никакие внутренние проблемы западного альянса не имеют значения, когда речь идет об отношениях с Россией. Как не слушали, так и не слушают. Кстати, именно этот аргумент выдвигали те, кто выступал в Москве против приезда российского президента в Бухарест. Но победили те, кто считал, что ехать надо, хотя особо незачем.
Поэтому «нового Мюнхена» в Бухаресте и быть не могло – хватит и одного.
Дмитрий Косырев, политический обозреватель
Публикуется в рамках сотрудничества РИА Новости и 1news.az
