Александр Караваев: «Габалинскую РЛС можно было бы попытаться использовать в качестве учебно-тренировочного центра»
Интервью 1news.az с заместителем гендиректора Центра по изучению постсоветского пространства (ИАЦ МГУ), российским политологом Александром Караваевым.
- Может ли приостановка деятельности Габалинской РЛС оказать влияние на азербайджано-российские отношения?
- Я бы не драматизировал эту ситуацию.
Во-первых, на самом деле последняя точка еще не поставлена. Дело в том, что эта нота носит в какой-то степени техническо-автоматический характер, потому что если к 9 декабрю не договорились, и не подписано соглашение о продолжении, то страна, которая арендует, выставляет ноту о дальнейших своих планах.
То есть это не обрыв, а просто начало определенного процесса, который может и не закончиться вот таким образом.
Конечно, будет жаль, если сотрудничество Азербайджана и РФ по линии ПРО завершится.
Можно было бы на каком-то этапе найти какие-либо возможные варианты, учитывая даже то, что в России поступили на вооружение новые станции, которые разворачиваются не только на юге страны в Краснодарском крае, но и по периметру границ.
Габалинскую станцию можно было бы попытаться использовать в качестве учебно-тренировочного центра. Могли бы быть планы дальнейшей эксплуатации, не связанные с военным применением.
Видимо, по каким-то не только политическим, но и практическим планам, не смогли разработать программу совместной эксплуатации.
Вопрос стоимости дальнейшей аренды сильно зависел от региональной конъюнктуры. Видимо решили пока остановиться на выходе России из аренды.
Я думаю, мы не должны драматизировать и сгущать краски. Дело в том, что здесь можно провести такую параллель.
Например, в отношениях между Казахстаном и Россией. Это ближайшие интеграционные партнеры, более продвинутые, чем стратегические партнеры.
Там Казахстан точно также ставит перед Москвой вопрос о своих интересах на Байконуре.
Несмотря на это, российско-казахстанские отношения не рушатся. Поэтому считаю, что будут развиваться и российско-азербайджанские отношения. Думаю, что они будут наращиваться где-то на других линиях.
- Как бы вы оценили 2012 год в плане урегулирования армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта?
- По сути, никак, он, наверное, продолжает линию такого ожидания без оптимизма.
К сожалению, оптимизм после этих серий встреч сам собой рассеялся, и сейчас, в общем, мы находимся в положении, которое возвращает нас на рубежи десятилетней давности, когда была какая-то попытка еще сделать ряд маневров со стороны США, оказывающих давление на Ереван на рубеже 90-х - начале 2000 года, когда тоже ничего не удалось добиться.
Пока я не вижу желания и возможности Кремля выступить настоящим проводником урегулирования этого конфликта. Думаю, что по-прежнему посредники будут делать все возможное, чтобы сохранить этот процесс, который функционирует с 1994 года под эгидой Минской группы, и могут быть какие-то всплески связанные с теми или иными инициативами.
Считаю, что в этом конфликте положительное усиление роли России связано с работой с Арменией, с правящей элитой Еревана, которая в свою очередь должна была бы определить те параметры для Карабаха, по которому они должны были бы пойти навстречу. Вот этой работы пока в принципе не проводится, и я не знаю, когда она может начаться.
Здесь речь идет не только о Москве, - и в других столицах (стран Минской группы) то же самое. Дело даже не в давлении, а в целенаправленной работе.
Потому, что речь идет не только о давлении, типа «вы должны сделать то-то, а то у вас будут неприятности». Речь идет о том, чтобы выработать систему поощрений, которая была бы воспринята как достойная цена за армянские уступки в карабахском конфликте. Система поощрений со стороны спонсоров урегулирования пока не выработана.
- Как по-вашему будут развиваться события в грузино-российских отношениях?
- Здесь, конечно же, имеются перспективы, но пока нельзя точно спрогнозировать, насколько четким будет темп этого сближения и когда он наступит.
Во-первых, Москва недостаточно ясно представляет, насколько сложными окажутся в дальнейшем отношения между Иванишвили и Саакашвили, поэтому российские власти пока не могут понять, сможет ли Иванишвили полностью взять бразды правления в свои руки. Здесь многое зависит от внутренне-грузинских процессов.
То есть, активность Москвы будет зависеть от того, насколько удастся Иванишвили сконцентрировать реальные рычаги власти в своих руках.
Много направлений российско-грузинского сотрудничества лежит в области экономики, и здесь нет прямой зависимости от политики.
Мы могли бы ожидать начала более широкого формата экономического взаимодействия. В принципе, мы в ближайшие месяцы должны увидеть какие-то результаты.
Надо отметить, тот факт, что, несмотря на торговое эмбарго в отношении ряда грузинских товаров, имеется достаточно много российских компаний действующих в Грузии, в областях энергетики, металлургии, банковской сфере.
На самом деле в экономическом плане Россия просто отодвинулась на какие-то более далекие позиции в Грузии, но никуда не уходила насовсем.
Фактор присутствия в президентском кресле Саакашвили будет иметь негативное влияние.
- Что будет с Ираном в 2013 году, будет ли нападение на эту страну?
- Много было слов в предыдущие годы, что вот-вот начнется полномасштабная война, но варианты развития могут быть диаметральные, начиная от некоторого потепления отношений, умеренного взгляда западного сообщества на ядерную программу Ирана.
В то же время, в результате возникновения нового очага нестабильности в Сирии возникнет желание перенести этот очаг каким-то образом на Иран. У многих людей, принимающих решение о силовых операциях, особенно в Израиле, и у их союзников в Вашингтоне будет повод для продвижения этой линии, и есть опасность, что возникнет соблазн начать какую-то военную авантюру против Ирана.
Если они решат начать более активные милитаристские приготовления, то рано или поздно, это может привести к конфликту.
- В таком случае, ожидаете ли вы каких-то катаклизмов и на Южном Кавказе в 2013 году?
- Кроме сложности и постоянного перманентного напряжения в зоне карабахского конфликта, я не вижу такого опасного потенциала напряженности в регионе Южного Кавказа.
В российско-грузинских отношениях открылась новая перспектива, которая лежит в плоскости торгово-экономического сотрудничества, весь вопрос в том, как и когда это будет начато.
А во взаимоотношениях Баку и Еревана полный тупик, который стоит под вопросом не одно десятилетие.
Начнется война, не начнется, в какой форме будет вестись. Это то, чем живет регион на протяжении многих лет, и здесь нет ничего нового.
Со временем мы можем вернуться к ситуации 20-летней давности, когда проблема на Северном Кавказе негативно влияла и на Южный Кавказ.
Нарастание напряженности в мусульманских республиках Северного Кавказа может определенным негативным образом повлиять и на Южный Кавказ, тем более такой опыт был в середине 90-х.
Эльшан Рустамов, Ф.Б.
