Пластический хирург Эльман Алиев о частных клиниках и носах как национальной валюте - ФОТО
Пластическими операциями сегодня никого не удивишь.
Хотя, к слову, удивлять хотят не операциями – их как раз желают скрыть. А результатами. Если же речь о совсем уж глобальных преображениях – скажем, изменении формы носа или круговой подтяжке лица, - тогда в первом случае придумывают «падения в детстве с последующими трудностями дыхания», а во втором рассказывают про чудодейственные маски.
Впрочем, на мой взгляд, оправдываться никто и не должен, внешность человека – его личное дело. Да, и что до «подтяжек» - сегодня им есть прекрасная альтернатива – контурная пластика, всевозможные филеры и аппаратная косметология, которая шагнула за последние несколько лет далеко вперед. Все это прекрасно, с одной стороны, да и у нас женщины всегда тщательно следили за своей внешностью.
Однако возникает ощущение, что новые «стандарты красоты» нам буквально навязывают. Возможно, именно поэтому поход к пластическому хирургу многие молодые люди, особенно, девушки, воспринимают как нечто само собой разумеющееся. А о том, что это – хоть и эстетическая, но, в первую очередь, хирургия, мало кто задумывается серьезно.
О реалиях сегодняшней пластической хирургии – в нашем интервью с доктором Эльманом Алиевым – пластическим хирургом, ныне практикующем в Национальном Центре Офтальмологии им. Академика Зарифы Алиевой.
А начинал свою деятельность Эльман муаллим в далеком 1991 году в Институте Красоты, затем - стажировался в ведущих клиниках Стамбула и Филадельфии. На его счету – более 5 тысяч успешных операций. По словам Эльман муаллима, первый Институт Красоты появился в Баку только в 1978 году и был, в свою очередь, филиалом одноименного института в Москве. Где, к слову, операции стали проводить в созданном стационаре только в 1960 году, - до этого вся деятельность клиники сводилась, в основном, к уходу за кожей лица и тела. Но и там, и в Бакинском филиале во главу угла ставился комплексный подход к пациенту, и решение его эстетических проблем рассматривалось с точки зрения сохранения здоровья.
- Эльман муаллим, Вы начинали работу в «лихие 90-е». Неужели в то время пластическая хирургия была востребована? Время ведь было тяжелое.
- Да, время тяжелое. Свет отключали, отопления не было, порой мы оперировали в свитерах, буквально дыханием согревая руки, и находясь в предынфарктном состоянии от постоянного напряжения, связанного с частыми отключениями электричества. Тем не менее, спрос на пластические операции, хотя и не такой высокий, как сегодня, был уже тогда. А ведь в то время на всю республику было всего три эстетических хирурга: Микаил Мамедов, Тофик Алиев, и я, который вначале был их учеником.
- Почему Вы выбрали именно это направление? Тем более, что, насколько я знаю, в те годы наш мединститут не выпускал пластических хирургов?
- Он и сегодня не выпускает, а кафедра пластической хирургии только недавно появилась в планах. Что касается первой части Вашего вопроса, то все решил Его величество случай. На самом деле, при поступлении в мединститут процентов 80% первокурсников хотят стать хирургами. К середине учебы таких остается уже раза в два меньше, к окончанию – несколько человек. Из них только пара-тройка становятся действительно профессионалами, искренне любящими свое дело.
Я в годы учебы набирался опыта, работая в Больнице Скорой помощи. Это дало колоссальный опыт в будущем, ведь любой хирург должен знать все области медицины, потому что диагностика – наше все, а когда время идет на минуты, и некогда проводить множество анализов, порой именно интуиция плюс знания врача способны спасти человеку жизнь. Годы практики лишь убедили меня в том, что я правильно выбрал профессию, однако поначалу я серьезно думал о нейрохирургии, даже начал готовиться к этому.
Но, как уже сказал, все решил случай, а попав под руководство Микаила Мамедова, я, спустя короткое время понял, что мне очень интересна эстетическая хирургия.
- Вы уже сказали, что в то время в городе и даже стране действовал один Институт красоты. При этом пластическая хирургия не была настолько продвинута, в том смысле, что сегодня можно создать себе новую внешность, а не просто подкорректировать недостатки.
Наверное, поэтому число частных клиник и, соответственно, пластических хирургов выросло в геометрической прогрессии. Но количество не всегда означает качество, и подтверждение тому – множество неудачных операций и даже летальные исходы. Насколько, на Ваш взгляд, сегодня пациент защищен юридически?
- Вы задали сразу два вопроса. Что касается частных клиник, тут все зависит от их владельцев и руководства. То есть, от того, насколько грамотно они организуют работу.
Главная проблема частных клиник – ограниченное количество операционных. А поскольку такие клиники представляют собой мини-больницы, проблема становится очень серьезной. Поясню: в каждой обычной государственной больнице, как правило, несколько отделений, которые должны находиться как минимум на разных этажах, а еще лучше – в разных корпусах. И каждое отделение должно иметь собственные операционные, с отдельной системой вентиляции, персонал которых не должен контактировать с персоналом других отделений.
В частных же клиниках зачастую есть только одна-две операционные, и, скажем, после хирурга-проктолога, завершившего операцию на прямой кишке, в этой же операционной делается операция по нейрохирургии, офтальмологии или пластической хирургии. И им при этом ассистируют те же медсестры. Это недопустимо, даже учитывая современные методы стерилизации.
Но главную ответственность за процесс несет сам хирург. Если он видит, что условия работы не соответствуют нормам, в идеале он должен уйти из такой клиники. Хирург же обязан отвечать за подбор персонала, который будет с ним работать: найти грамотного анестезиолога, реаниматолога и медсестру.
- Вы хотите сказать, что даже в ошибке анестезиолога косвенно виноват хирург?
- Да. Потому что это – одна команда. Хирург, к слову, должен обладать, помимо профессиональных, определенными личностными качествами. Как минимум, быть хладнокровным, потому что во время любой операции возможны непредвиденные ситуации и ошибки. И в этом случае нужно, простите, не истерить, а спокойно найти выход из ситуации.
- А что, бывали случаи истерик хирургов?
- Бывали. Когда-то я работал в клинике, и слышал, как в соседней операционной хирург в истерике ругался, кричал, швырял инструменты. Это недопустимо. Кроме того, это состояние передается и команде, и пациенту, если он под местным наркозом.
- Вы рассказываете какие-то ужасы…
- Тем не менее, это факт. Но перейдем ко второй части Вашего вопроса, относительно защищенности пациентов. К сожалению, сегодня говорить об этом не приходится.
- Как же так? Ведь пациент, в идеале, подписывает договор с клиникой или с врачом.
- Подписывает. Но это – чистая формальность, потому что взаимоотношения «хирург - пациент» до сих пор юридически не отрегулированы. А сделать это необходимо на государственном уровне, чтобы одинаково защищен был и пациент, и врач.
- Врач?
- Да, потому что встречаются неадекватные, и даже непорядочные пациенты.
- Эльман муаллим, но пластическая хирургия – это совершенно особая область, здесь, как говорится, человек добровольно идет на операцию. Получается, что…
- Что пациент идет на операцию на свой страх и риск, и все зависит лишь от профессионализма врача, от его порядочности. По крайней мере, в нашей стране это сегодня так.
- Вы нервничаете перед операциями или в силу опыта уже работаете на автомате? Ведь многие хирурги, насколько я успела узнать из множества форумов, делают в день по 5-6 операций.
- «Автопилота» не бывает никогда, просто сегодня я меньше нервничаю, потому что, как Вы правильно заметили, за моими плечами - серьезный опыт. И я имею в виду не только пластическую хирургию. Да, сегодня уже появилась уверенность в себе, но тут главное, чтоб она не переросла в самоуверенность, потому что это чревато негативными последствиями и для врача, и для пациента.
Кроме того, я никогда не делаю больше двух операций в день. Причем, одна из них бывает несложной. Нельзя переоценивать свои возможности, это сказывается на качестве работы.
В отношениях «врач-пациент» должно быть обоюдное участие, и точно так же, как пациент останавливает выбор на мне как на хирурге, которому доверяет свою внешность и жизнь, так и я - выбираю пациентов. Потому что бывают случаи, когда я под тем или иным предлогом отказываю в операции.
- Что это за случаи?
- Ну, во-первых, если необходимости в операции нет. Правда, справедливости ради скажу, что отговорить кого-либо удается редко, потому что если человек вбил себе в голову, что ему нужен нос другой формы, он все равно сделает операцию, но уже у другого хирурга.
Во-вторых, отказываю неадекватным людям, и, простите, неопрятным. Последние точно не будут выполнять предписания, соблюдать нормы гигиены после операции, а за последствия должен буду отвечать я.
- Что Вы имеете ввиду, говоря о неадекватных пациентах?
- В молодости, когда моя карьера только начиналась, мне попалась пациентка, которая была просто одержима операциями. Я прооперировал ей практически все, но она все равно, оклемавшись, приходила и начинала давать мне советы, где и что ей еще нужно «отрезать».
Ну и есть еще пациенты, которые неадекватны по отношению к самим себе. Это психическое отклонение, называемое «дисморфия» (по-английски – body dismorphic disorder (BDD). Или «дисморфофобия». Больные ею люди критически относятся к своей внешности, акцентируя внимание на мелких, незаметных окружающим недостатках, а порой и придумывая их. Приходит, допустим, ко мне пациент и начинает уверять, что у него «очень маленькие, узкие глаза». Хотя на самом деле глаза у него вполне нормальные. Но это не все, они еще начинают советовать, что и как мне надо сделать: «Доктор, Вы вот просто тут отрежьте, сюда пришейте, и все!».
Но хуже всего, когда это отклонение выявляется после операции. Когда действительно прекрасный результат операции пациент просто «не видит», и впадает в тяжелую депрессию.
Слава богу, опыт работы с людьми у меня большой, и я научился вычислять подозрительных пациентов.
- Эльман муаллим, недавний случай со смертью пациентки после введения наркоза всполошил всю общественность. Пока нет официальной информации, и я не хотела бы делать далеко идущие выводы и кого-либо обвинять. Но прозвучала информация, что у девушки было больное сердце.
Неужели обследования и анализы, необходимые перед проведением любой операции под наркозом, не дают точную картину состояния здоровья пациента?
- На самом деле, случаи летального исхода во время пластической операции крайне редки. Как правило, сюда приходят здоровые люди. Поэтому каждый из смертельных случаев вызывает такой резонанс.
Однако действительно, есть перечень заболеваний, при которых нельзя делать эстетические операции. Это, в первую очередь, хронические болезни, диабет, заболевания сердечнососудистой системы, почек, наличие злокачественных опухолей и т.д.
Но есть еще одно «но» - дело в том, что очень часто пациенты намеренно скрывают свои болезни, пусть даже в анамнезе. Они наивно полагают, что болезнь, скажем, почек двухлетней давности или «пошаливание» сердца не будут иметь важного значения. Желание же сделать операцию порой слишком велико, и они идут на хитрость.
- Но как же можно скрывать? Ведь риск от этого не уменьшается.
- Да. Поэтому, повторю, все зависит от врача, - он должен уметь по внешнему виду пациента сделать грамотные предположения о его заболеваниях и отправить на дополнительные обследования, если это необходимо. Этим он обезопасит и себя самого. Пациенты же должны знать, что перед каждой операцией необходимо сдать определенные анализы, обязательно пройти ЭКГ и флюорографию и сообщить врачу обо всех своих болезнях и самочувствии.
Опять же, от врачебных ошибок не застрахован ни один пациент, и вот это уже - не только у нас, а во всем мире.
К примеру, известен нашумевший случай, как в Бразилии, которая является лидером по количеству и качеству пластических операций, прямо на операционном столе умерла известная телеведущая.
Несмотря на аппаратуру, на то, что на дворе XXI век, человеческий фактор остается главенствующим.
Кстати, во всем мире как раз хирурги не боятся признаваться в собственных ошибках. Они их не только исправляют и тем самым учатся на них, они рассказывают об этом, не самом приятном опыте, коллегам. Это – здоровый взгляд на профессию.
Но зато на Западе есть страховка от врачебной ошибки. И даже специальные медицинские адвокаты.
- Есть еще особая группа пациентов, которые доверяют исключительно «приезжим хирургам». Но они же делают операции и … уезжают, как же быть пациентам?
- Есть и такие, это их выбор. Потому что существует миф о том, что «заезжие иностранные хирурги» намного лучше наших. Но это не так. И я, и мои коллеги не раз выполняли вторичную пластику, исправляя ошибки «заезжих врачей». Я не говорю, что мы или они профессиональнее. Я о том, что железное «Он иностранец!» - не аргумент в выборе хирурга, и даже как-то писал об этом в прессе.
- Вы делаете все виды пластических операций?
- Нет. Я с осторожностью отношусь к «специалистам широкого профиля», причем, во всех сферах. К примеру, не занимаюсь протезированием молочных желез. Одна из причин – то, что мне чисто с мужской точки зрения не нравится искусственная грудь.
- А верно ли, что ринопластика (пластика носа – ред.) – на самом деле самая популярная операция?
- Как говорит мой коллега: «Носы – это национальная валюта». Кстати, ринопластика имеет потрясающий, бонусный побочный эффект – после такой операции человек визуально выглядит моложе.
- Не могу не спросить: Вы, как хирург, наверняка сразу видите манипуляции, которые проводила над собой женщина. Это не мешает?
- Мне нет, женщинам – тоже, я же не говорю им о своих догадках, это бестактно. Другое дело, если речь идет о потенциальной пациентке. Тут скрывать, во-первых, глупо, во-вторых, опасно, ведь врач, который будет оперировать, должен владеть информацией.
- А как правильно выбрать хирурга?
- Вопрос интересный. Но … я не знаю. По сайтам – не совсем верно, потому, что известны случаи, когда хирурги выставляли результаты не своих работ. По форумам сам лично «ловил» подсадных «юзеров», активно расхваливающих того или иного хирурга и ругающих конкурентов. Точно могу сказать одно: к этому надо подходить серьезно. Прийти на консультацию, пообщаться, задать все волнующие вопросы. Поговорить с предыдущими пациентами. Главное – не торопиться с таким серьезным выбором.
- Спасибо Вам за беседу, желаю исключительно адекватных пациентов!
Текст: Натали Александрова
Фото: Лала Гулиева
