США стремятся изолировать Турцию в Ираке, подыгрывая Тегерану
При сложившейся военно-политической обстановке в Месопотамии складывается впечатление, что в вопросе изоляции и вытеснения Турции из региона ее союзники США выступают с единой позиции с Багдадом, Дамаском, Москвой и даже с Тегераном.
В 2014 году глава правительства Ирака Хайдер Аль-Абади посетил Турцию с государственным визитом. В ходе встречи на высшем уровне новый премьер-министр Ирака попросил руководство Турции об оказании военно-технической помощи иракским силам безопасности для эффективной борьбы с терроризмом.
В частности, речь шла о создании военного лагеря в Башике, находящейся всего в 20 км от Мосула. По сути, лидеры пришли к соглашению о том, что турецкие военные специалисты окажут техническую поддержку иракским силам безопасности и обучат как их, так и курдских бойцов пешмерга профессиональному военному делу перед наступлением на Мосул. Таким образом, началась подготовка к крупной военной операции по освобождению второго по величине города страны и так называемой «столицы» террористов из «Исламского государства» в Ираке.
К концу 2015 года ситуация на севере Ирака существенно ухудшилась. 4 декабря, как это было согласовано ранее, турецкий танковый батальон вошел в иракскую провинцию Найнава с целью подготовки бойцов курдских народных отрядов, воюющих с террористами. В общей сложности, в Ирак прибыли всего 600 дополнительных солдат ВС Турции.
Однако не тут-то было. Багдад резко изменил свою риторику в отношении Анкары и назвал присутствие турецких военных в Башике «враждебным действием». МИД Ирака выдвинуло Турции ультиматум о выводе войск и направило официальную жалобу в Совет Безопасности ООН. Власти Ирака утверждали, что действия Турции не были согласованы с Багдадом и поэтому должны расцениваться как вторжение на территорию соседней страны. Однако хроника событий, регулярные визиты иракских официальных лиц в Башику и видеокадры, запечатлевшие величайшую благодарность, выраженную ими турецким военным за оказанную поддержку, свидетельствуют совсем об обратном.
Тем временем, Турции пришлось принять дополнительные меры для усиления своего военного контингента, расположенного в Башике с целью защиты турецких военных инструкторов, обучающих курдских ополченцев пешмерга. Несмотря на то, что часть турецких военных покинула базу, основной контингент, отвечающий за безопасность военных консультантов и технического персонала турецкой армии, продолжал нести службу в Ираке.
Когда в дело вмешались США, в Анкаре поняли, почему Багдад изменился на 180 градусов. Вашингтон призвал Анкару принять дополнительные меры для деэскалации напряженности в отношениях с Багдадом и посоветовал ей вывести военный контингент из Ирака. Примечательно, что почти в это же время участились нападения на военную базу в Башике со стороны террористов из так называемого «Исламского государства». Турецкие солдаты отразили эти атаки, уничтожив 17 террористов.
Тем не менее, Турция осталась верной своим обязательствам и прислушалась советам главного союзника по НАТО. Тогда часть турецких военнослужащих была переведена в лагерь Бамерни в Духоке, другая часть вернулась в Турцию, а третья осталась на месте.
Но этого было недостаточно. Багдад требовал вывести всех турецких военнослужащих из Ирака. А самое удивительное это то, что США в этом кризисе встали на сторону властей Ирака, с территории которого, в лице террористов разных мастей, исходит прямая и явная угроза границам их важного и стратегического союзника по НАТО – Турции.
Известно, что об отправке турецких военных в лагерь Башика изначально были проинформированы все стороны. Об этом были уведомлены как Багдад и Эрбиль, так и Вашингтон. Подробная информация была передана всем сторонам незадолго до переброски и какой-либо негативной реакции тогда не последовало. Тогда почему после Сирии США начали противодействовать Турции и в Ираке?
Видимо, США обеспокоены, что Турция демонстрирует присутствие и приобретает право голоса в регионе. Можно предположить, что именно Вашингтон подзадорил Багдад и поджег фитиль кризиса. Одной из причин подобной реакции США, вероятно, является их попытка сохранить хорошие отношения с шиитским иракским правительством, а через него и с Ираном. Странно, что по иракскому вопросу Вашингтон и Тегеран выступают почти с единой позиции, преследуя политику изоляции Турции.
Вынужденный шаг Турции по переброске войск в Башику, в первую очередь, продиктован ростом угрозы со стороны террористов из «Исламского государства». Эта угроза постепенно обращается на саму Турцию и ее военный контингент на севере Ирака. Более того, начатая коалицией во главе с США масштабная операция по освобождению Мосула может привести к тому, что террористы из этого региона устремятся в Турцию. Рост подобной угрозы заставляет Турцию активно укреплять свои границы, о чем свидетельствует развернутая ею в Сирии широкомасштабная операция под кодовым названием «Щит Евфрата».
Именно по этой причине Турция расширяет географию своего присутствия в регионе и настаивает на создании буферных зон, как в Сирии, так и в Ираке.
Более того, Анкара выступает против главенства в регионе какой-нибудь конфессии или этнической группы, сетуя за консолидацию таких иракских религиозно-этнических групп, как сунниты, шииты, курды и туркманы.
Что касается американцев, то сегодня, по сути, это не только они заигрывают с иракскими властями. Багдад превратился своего рода в координационный центр между Москвой, Тегераном и Дамаском. Этот баланс сил направлен на изоляцию Анкары, которая испытывает потребность в укреплении партнерства с иракскими курдами, и действия Турции, в какой-то мере, носят характер поддержки регионального правительства Иракского Курдистана.
Несмотря на то, что лидер иракских курдов Масуд Барзани поддерживает хорошие отношения с Турцией, в Анкаре понимают, что сегодня особо рассчитывать на него тоже не приходится. В сложившейся ситуации единственным оплотом турецкой внешней политики в регионе являются их естественные союзники – иракские и сирийские туркманы.
Наконец, турецкое военное присутствие в Ираке обусловлено политикой Ирана и в этом смысле представляет собой сдерживающий фактор. Известно, что политику эскалации напряженности с Анкарой под влиянием Тегерана Багдад начал проводить еще при бывшем премьер-министре Нури Аль-Малики. После прихода к власти его преемника Хайдера Аль-Абади турецко-иракские отношения вышли на качественно новый уровень. Однако, судя по всему, американский и иранский факторы заставили нового главу иракского правительства изменить внешнеполитический курс в отношении Турции.
В этом смысле, действия Вашингтона в отношении Анкары вообще не поддаются никакому объяснению. Известно, что США без особого энтузиазма отнеслись к турецкой военной кампании в Сирии и открыто выступили против действий Анкары относительно так называемого Отряда народной самообороны (YPG) – боевого крыла Партии демократического союза (PYD), сирийской ветви террористической Рабочей партии Курдистана (PKK). Развернув военную операцию «Щит Евфрата» Турция не получила должную поддержку от США или других своих союзников, и ей пришлось в одиночку выступить против различных террористических элементов в Сирии.
В ночь на 17 октября 2016 года премьер-министр Ирака Хайдер Аль-Абади объявил о начале операции по освобождению города Мосул. В операции участвуют иракские силы безопасности и курдские формирования пешмерга при авиационной поддержке международной антитеррористической коалиции во главе с США. Еще до начала операции Багдад и Вашингтон в один голос заявили о том, что в этой военной кампании Турции нет места. Позже подобной позиции также придержались Москва и Тегеран.
Будучи членом НАТО и постоянным участником антитеррористической коалиции, Турция, имеющая исторические, культурные, религиозные и экономические связи с Ираком и обладающая общей с ней границей протяженностью 350 км, была лишена международной общественностью возможности присоединиться к коалиции в Ираке. Фактически, Турции отказали в праве присоединиться к военной кампании против террористов, напрямую угрожающих ее национальной безопасности, в то время как в операции принимают участие отдаленные европейские страны, не имеющие никакого отношения к Ираку.
Принимая во внимание сложившуюся обстановку турецкому руководству пришлось принять ряд контрмер. После оживленного дипломатического трафика истребители ВВС Турции присоединились-таки к операциям сил коалиции по бомбардировке позиций террористов. Между тем, Турция еще давно возобновила бомбардировки позиций террористической Рабочей партии Курдистана на севере Ирака. 1 октября 2016 года Великое национальное собрание Турции одобрило запрос правительства о продлении на год полномочий ВС Турции на проведение операций как в Сирии, так и в Ираке.
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган неоднократно заявлял о том, что вопреки мнению и желанию международных оппонентов, Турция примет непосредственное участие в освобождении Северного Ирака от терроризма. Более того, глава турецкого государства уверил всех в том, что Турция будет присутствовать и в переговорном процессе по обустройству послевоенного Мосула и прилегающих к нему провинций.
Другими словами, Турция призывает своих недоброжелателей смириться с тем, что она является одной из великих мировых держав и региональных акторов, чье мнение невозможно игнорировать. Анкара четко дала понять, что она не допустит разжигания новых межэтнических и межконфессиональных столкновений на освобожденных от террористов территориях, населенных преимущественно туркманами и суннитами.
Все стороны-участники коалиции хорошо понимают, что тот, кто войдет в Мосул первым, станет хозяином положения. Это особенно беспокоит те силы, которые усердно добиваются в регионе пересмотра ныне существующих границ.
Так почему бы Турции не развернуть в Междуречье вторую широкомасштабную военную операцию под условным кодовым названием «Щит Тигра», гнать разношерстных террористов отовсюду, зажать их со всех сторон и уничтожить в месопотамском котле?! Вопрос риторический…
Джейхун Алекперов
