Али Алиев: Индексам Transparency International нельзя верить

Как уже мы уже сообщали, эксперт геополитического журнала «The New Atlas» Жозеф Томас (Joseph Thomas) обвинил известную международную организацию Transparency International, декларирующей свою приверженность борьбе с коррупцией, в политической ангажированности.

Он считает, что «Индексы восприятия коррупции» (ИВК), которые она публикует, являются не средством анализа этого явления, а инструментом прессинга не слишком сговорчивых союзников Вашингтона.

Прокомментировать это заявление мы попросили известного социолога Али Алиева.

- Вы согласны с обвинениями в адрес Transparency International?

- Признаться, меня удивляет, что прозрение наступило лишь сейчас. Я отслеживаю пресс-релизы этой структуры начиная с 1995 года, когда был опубликован первый «Индекс восприятия коррупции», и уже тогда стал замечать некоторые «странности» ее рейтинга.

И дело не только в том, кто спонсирует Transparency International, хотя это крайне важно: ведь, как известно, «кто девушку ужинает, тот ее и танцует». Не может не настораживать, что финансовую поддержку структуре, которая якобы активно борется с коррупцией, оказывают Госдепартамент США, МИД Германии и Департамент Соединенного Королевства по международному развитию (DFID).

Особую тревогу вызывает наличие в списке спонсоров энергетического гиганта Shell с его необъятными корпоративными интересами, и того самого Национального фонд в поддержку демократии, - скандально известного организатора «оранжевых революций» на постсоветском пространстве. Так что, Жозеф Томас, конечно, прав, когда  утверждает, что единственное назначение «независимого коррупционного рейтинга» Transparency International — это оказание давления на тех, кто не выполняет распоряжений Вашингтона.

Загляните на страницу их сайта http://www.transparency.org/country/AZE. Там публикуются материалы, не имеющие никакого отношения к борьбе с коррупцией, «зато» они направлены на дискредитацию имиджа нашей страны. Например, статьи о «сладкой парочке» Юнус, не брезговавших поставлять на Запад стратегически важную информацию о процессах, происходящих в Азербайджане.

Не лишне напомнить, что Transparency International пару лет тому назад попала в российский список «иностранных агентов», и в свете закона о «нежелательных организациях» ей грозит реальная опасность запрета. Многие московские эксперты не раз ставили под вопрос ее беспристрастность, настаивая на том, что Transparency International угрожает национальной безопасности России. А составляемые ею индексы коррупции - это не объективные замеры, а завуалированная попытка оказать давление на страну. Это в полной мере относится и к нам.

- А какое место в занимает Азербайджан в «Индексе восприятия коррупции» за 2016 год?

- .. на 120-м месте. Но Transparency International работает некорректно, ее рейтингам нельзя доверять. А потому, говорить о том, поднялся ли рейтинг на сколько-то там пунктов или опустился просто не верно. На самом деле этот ИВК ничего толком не измеряет. Это миф. Да, Transparency International вроде бы авторитетная структура, которая вот уже 20 лет измеряет коррупцию по всему миру… Но стоит непредвзято и без восторга перед раздутым авторитетом трезво и профессионально оценить ее рейтинги, как многое станет понятным.

Как известно, пару лет назад Азербайджан, набрав 3,8 балла из 10, вошел в число лучших стран по открытости ведения бизнеса (рейтинг был составлен накануне очередного Всемирного экономического форума в Давосе газетой US News & World Report и Уортонской школой бизнеса. Мы заняли 43-е место, опередив Казахстан, Россию, Турцию, Египет, Саудовскую Аравию, ЮАР, Аргентину и др. Кстати, рейтинг "открытости бизнеса" составлен с учетом таких показателей, как коррупция, налоговая система, бюрократия, подотчетность и прозрачность работы государственной власти. Вот и получается, что все это перечеркивает «Индекс восприятия коррупции», составленный Transparency International.

Погрешность ее измерений настолько приблизительна, что Азербайджан «спокойно» мог бы очутиться, допустим, не на 120-ом месте, а на 90-ом. То есть, Transparency International не обеспечивает достоверность своих данных. (Вспомним хотя бы про Италию, где имя экс-премьера Берлускони стало символом коррупционных скандалов. Там последние 100 лет без особых успехов борются с мафией и коррупцией, что абсолютно не мешает ей ежегодно оказываться в верхней части рейтинга Transparency International).

За истекшие годы мною опубликован ряд статей о «безупречных данных» и «надежных методах» этой структуры: «Вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия» (газета «Наш Век», 24.06.2005), «В доме повешенного не говорят о веревке» (http://regionplus.az/ru/articles/ view/ 2046), «Рейтинг коррупции Transparency International: что нам преподносят «под соусом» надежных данных (http://www.1news.az/politics/20131206014613874.html) и др.

Так что, фактография обширна, достоверна и доказательна. Правда, нужно было вникать в разные методические и методологические нюансы, общаться с сотрудниками центрального офиса и региональных отделений, словом, пришлось изрядно повозиться, но оно того стоило.

Кстати, авторитет Transparency International вовсе не так безу­пре­чен, как нам стараются внушить. Еще в 2002 году в статье «Методоло­гическая ошибка или вычислительный расизм» аналитики В.Баранов и Д. Горбатов выразили серь­ез­ные сомнения в ка­чес­тве и надежности ее информации. Но, увы, с ростом числа ИВК сомнения лишь увеличились. Как говорится, «чем дальше в лес, тем толще партизаны».

«Индекс восприятия коррупции» ранжирует страны в зависимости от представлений о распространенности этой «болячки». Transparency International неизменно подчеркивает, что использует «безупречные данные, не содержащие искажений и проанализированные самыми надежными методами», и старается добиться максимальной точности, совершенствуя методику измерений. За минувшие годы радикальная трансформация инструментария произошла минимум трижды. Собственно, в этом можно увидеть похвальное стремление к идеалу, если бы не несколько существенных "но". 

Обращу внимание: на первых порах Transparency International использовала собранные за три года данные разных опросов общественного мнения и экспертные оценки. Кстати, сразу была заложена довольно странная традиция: список стран в ее индексе ежегодно менялся, что мешало понять, как смотрится ситуация на фоне других государств.

К тому же, структура широко использовала зондажи общественного мнения, хотя это с самого начала вызывало сомнения. Там не могли не знать, что «человек с улицы» может судить только о бытовой коррупции. Ему не доступна информация о происходящем в эшелонах власти, в парламенте или партиях. «Прозрение» пришло лишь в 2004 году. Было решено сфокусировать ИВК только на экспертных оценках, поскольку, цитирую пресс-релиз, «представители бизнеса гораздо больше, чем простые граждане, осведомлены о верхушечной коррупции. Большинство же граждан имеют представление лишь о низовой коррупции».

Но если вы думаете, что Transparency International вообще отказалась от зондажей общественного мнения, то ошибетесь. Там создали еще один «прибор» - Барометр мировой коррупции (БМК), основанный на опросах населения и касающийся восприятия и столкновений с коррупцией. Интересно, что в пресс-релизе организации подчеркивается, что БМК «направлен на оценку отношения граждан к коррупции и случаев столкновения с ней в повседневной жизни». Но это не так, нас целенаправленно вводят в заблуждение. Как выяснилось, Transparency International задавала гражданам вопросы о коррупции в сферах, где они не компетентны «по умолчанию»: в партиях, парламенте и НПО. Словом, их аналитики действовали по принципу «если нельзя, но очень хочется - то можно».

Как без тени смущения заявляла Transparency International, ИВК «представляет собой моментальный снимок ситуации, дает представление о сиюминутных оценках уровня коррупции, не фокусируя внимание на ежегодных изменениях». Но о каком блиц-фото может идти речь, если рейтинг строится на основе усредненных данных за три года?! И что это за «сиюминутные оценки», которые игнорируют ежегодные изменения?! 

(Кстати, Transparency International основательно "подчистила" свои архивы: из старых пресс-релизов исчезли многие объяснения методики, остались лишь сухие таблицы).

«Существенные изменения уровня коррупции происходят медленно», - утверждает TI.

Но тогда какой смысл в ежегодном Индексе восприятия коррупции? И если ежегодные подвижки в этом рейтинге не могут быть значительными, то почему, например, стоило свершиться «оранжевой революции» в Украине и «революции роз» в Грузии, как уже на следующий год их рейтинг улучшился? Но в TI предпочитают не распространяться на эту тему.

Известно, что ИВК базируется не на реальной ситуации, а на представлениях людей. Но прямая связь между этими параметрами совсем не обязательна. Это подтвердил и т.н. «Latinobarometr» - обследование, прове­денное в 2000 году в 17 странах Латинской Америки. Как подчеркивала глава российского отделения TI Е.Панфилова, мексиканцы посчитали коррупцию «очень серьезной»" проблемой. Но такого же мнения придерживаются и в Чили, хотя там уровень коррупции намного ниже. То есть коррупция может быть малой, а восприниматься как большая, и наоборот. Аналогичная картина зафиксирована и на другом континенте. Как показал «Afrobarometr», личный опыт коррупции в этих странах обычно ниже уровней ее восприятия, и коррупция неодинаково оценивается респондентами. Иными словами, в TI отдают отчет в том, что этнокультурные факторы влияют на представления о коррупции, но реагируют обтекаемо: ИВК «основывается на комплексе представлений, не искаженных культурными предубеждениями». Иными словами, точность и надежность инструментария исследований остаются за «дымовой завесой» малопонятных объяснений и отговорок.

И еще. При составлении ИВК, как известно, сводятся воедино цифры, полученные в

ходе обследований по разным методикам. А это, конечно, увеличивает погрешность замеров (в одном случае спрашивают, как часто приходится давать взятки, в другом - оцени­вают уровень коррупции, в третьем - эффективность борьбы с ней). Тематика едина, но на деле оценивается не одно и то же, как говорится, дьявол таится в деталях. Помните индийскую притчу о слоне? Слепцы, никогда не встречавшие это животное, случайно сталкиваются с ним на дороге. Каждый ощупывает его руками и рассказывает о своих впечатлениях. Один слепой протянул руки и ощупал бивень: какой крепкий и острый, слон похож на копье! Второй коснулся хвоста: он похож на веревку! Третий потрогал ухо: слон похож на опахало! Четвертый взялся за ногу: слон похож на дерево! Вот так и здесь. Каждый элемент имеет отношение к целому, но можно ли сложить из них «картинку» и точно ли она отразит реалии? Иначе говоря, агрегировать можно любые показатели, но в какую погрешность это в итоге выливается?

Ведь из-за разности вопросов в анкетах у каждой страны набор индикаторов для ИВК может быть специфическим, значит, погрешность окажется столь велика, что сравнение данных теряет всякий смысл. Так что, речь не только о статистической ошибке, которая по умолчанию не может быть маленькой, но и о смысловой, так как предмет исследования везде разный. Но тогда что же измеряет Transparency International на самом деле?

Хотя Transparency International с самого начала всячески выпячивала безупречность своих данных, на практике она не раз модифицировала методику. То есть, TI признает, пусть и задним числом: то, что «вчера» выдавалось за идеал, «сегодня» таковым не является. Что же, как говорится, «джентльмены всегда играют по правилам и не проиг­рывают, они лишь иногда изменяют правила». Но тогда закономерен вопрос: как эти изменения сказывались на точности исследований? Но ответа нет. Несмотря на мои неоднократные запросы, ни в азербайджанском, ни в российском, ни в казахстанском, ни в украинском отделениях TI, ни в ее берлинском офисе не захотели обсуждать эту болезненную тему. 

Когда я в 2005 году попросил профессора Университета Пассау Йохана Ламбсдорфа, отвечающего за качество и точность ИВК ([email protected]), разъяснить мне эти странные моменты, то получил в ответ формулу исчисления погрешности, компоненты которой оказались недоступны. А когда я попросил свести ее к процентам (как этот делает служба Гэллапа, чьи эксперты разработали методику измерения ИВК), то на этом наша переписка … закончилась. Вторую попытку я совершил через 10 лет. Надо ли говорить, что результат моего общения с представителями Transparency International за эти годы не изменился ни на йоту?

Этот принципиальный отказ говорить о погрешности ИВК на фоне перечисленных фактов приводит к неутешительному выводу: Transparency International производит сомнительные индексы, выстроенные из мешанины данных, им нельзя верить. Подобные рейтинги, как и "дорожные карты", country risk и прочие индексы, политически сервильны.

Подчеркну особо: речь не о том, есть ли в Азербайджане коррупция или нет. На мой взгляд, она есть и ее масштабы велики. Но это мое мнение, реальных цифр, говорящих об истинных масштабах этой «раковой опухоли» нет. И Transparency International здесь нам не помощник.

Трудно поверить в чистоту намерений таких организаций, продуцирующих всевозможные некорректные данные, которые в итоге оказываются инструментом давления, а не анализа. Так что, не стоит обращать внимание на подобные «рейтинги», нам целеустремленно и последовательно нужно по-настоящему бороться с коррупцией. В конце концов, все, что мы делаем, мы делаем для себя, а не для того, чтобы кому-то понравиться, не так ли?

1news.az