Электронный браслет вместо тюрьмы: Азербайджан даст второй шанс малолетним преступникам
Новость о том, что на днях Милли Меджлис Азербайджана собирается начать обсуждение законопроекта о новом для нашей страны принципе наказания совершивших преступления несовершеннолетних граждан страны, вызвала неоднозначную реакцию в соцсетях.
Для начала расскажем, что конкретно собираются менять. Итак, статью 85 (включающую виды наказаний, назначаемых несовершеннолетним) УК АР предложено дополнить новым пунктом, согласно которому ограничение свободы несовершеннолетним будет в пределах от 2 месяцев до 2 лет. При этом дети и подростки будут отбывать наказание по месту постоянного проживания, находясь под постоянным надзором правоохранительных органов. Для контроля они будут носить специальные устройства электронного слежения – браслеты, позволяющие точно устанавливать их местонахождение.
Добавим, что все эти поправки не будут касаться подростков, совершивших особо тяжкие преступления.
Так вот, не разобравшись, о чем конкретно речь, многие наши сограждане начали возмущаться грядущими изменениями законодательства, другие предположили, что «все это делается для того, чтобы дети богатых избегали любого наказания». Третьи предрекают рост преступности. Словом, большинство восприняло новость скептически. А напрасно.
Но вот почему скептицизм и страхи в данном контексте неуместны, мы поговорили с координатором Альянса НПО по правам детей Азербайджана и экспертом в области прав ребенка Набилем Сеидовым.
Дело в том, что Н.Сеидов два года назад в беседе с 1news.az упоминал о необходимости гуманизации уголовного законодательства в отношении детей и подростков и достаточно аргументировано объяснил свою позицию в соответствии с международными обязательствами страны и в сопоставлении с прогрессивным развитием общества и страны в целом. Тогда он, в частности, сказал следующее:
«Я долго работаю с детьми и знаю, что причина любого преступления, совершаемого ребенком, как правило, лежит в окружении: или это принуждение, или доведение до этого, или чужое влияние, или ответная реакция на насилие, и так далее.
И надо убирать причину, а не бороться с ее следствием. А чтобы ее устранить, ее надо выявить, а для этого нужно работать с ребенком, его родителями, учителями, окружением. Призывая «упечь в тюрьму» подростка, многие не осознают, на что они его обрекают, и обрекают себя и общество в целом. Поясню: они фактически ставят на нем «крест», потому что после детского исправительного учреждения – колонии – они попадают в настоящую тюрьму, где проходят через боль, одиночество и полную изоляцию от жизни вообще.
Выйдя же на свободу, такой человек уже никогда или с очень большим трудом сможет стать полноценным членом общества, и не только потому, что он сломлен физически и морально, но и потому, что часто от него уже отвернулись родные, его не берут на работу, он не получил образования и профессии. А из друзей – только бывшие «сокамерники», и то, если повезет. Так что, другой дороги, кроме как совершить новые преступления и попасть в тюрьму, у него просто нет».
Читайте по теме:
- Прежде всего, отмечу, что с инициативой о внесении поправок в Уголовный кодекс АР выступил Президент Азербайджана Ильхам Алиев. Инициативу уже поддержали парламентарии, соответствующие министерства, и очень многие НПО, занимающиеся этими вопросами, - сказал Н.Сеидов.
- Я считаю, что внесение таких поправок в законодательство – это, безусловно, положительное решение, и горячо его приветствую.
Гуманизация уголовного законодательства в отношении детей и подростков, кроме ее прочих плюсов, еще и иллюстрирует, насколько гуманно наше общество, насколько высоко наше государство ценит вклад каждого человека, в том числе ребенка и подростка в развитие страны и его роль как гражданина этой страны.
Этот шаг также подтверждает, насколько серьезно наша страна и общество относятся к выполнению обязательств перед международными организациями, международными конвенциями и документами, к которым мы присоединились.
Добавлю также, что рекомендации о гуманизации уголовного законодательства для детей и подростков были даны Азербайджану со стороны Комитета ООН по правам ребенка еще в 2012 году. А учитывая, что в будущем, 2018 году Азербайджан должен представить Комитету ООН по правам ребенка периодический отчет за период работы с 2012 по 2018 гг., принятие данных поправок будет более чем своевременным, - отметил Н.Сеидов.
- Насколько я помню, Альянс НПО по правам ребенка тоже выступал с подобными инициативами. Кроме того, у Вас есть опыт работы с детьми и подростками, совершившими правонарушения, - я говорю о детских реабилитационных центрах, о которых мы с Вами говорили в прошлый раз. В связи с этим, как Вы можете прокомментировать опасения некоторых специалистов о том, что гуманизация уголовного законодательства приведет к росту подростковой преступности?
- Могу сказать, что эти опасения совершенно безосновательны, и я могу говорить об этом со всей ответственностью. Вы правы, в нашей стране уже были реализованы пилотные проекты, в рамках которых с подростками и детьми, совершившими правонарушения, работали, что называется, по новой системе.
Так, местная неправительственная организация «Надежное Будущее» при поддержке ЮНИСЕФ и в сотрудничестве с Министерством внутренних дел и другими государственными структурами открыла в 2007 году первый в стране Реабилитационный центр для детей и подростков, находящихся в конфликте с законом (или, если сказать проще, центр для малолетних правонарушителей), где в период с 2008 по 2015 гг. прошли курс социальной и психологической реабилитации более 500 детей, совершивших правонарушения и уголовные преступления различной степени тяжести. В период 2013-2016 гг. организация «Надежное Будущее» открыла еще два центра – по одному в Гяндже и Губе. Однако из-за отсутствия финансирования и материальной поддержки два последних центра пришлось закрыть в 2016 году. Бакинский же центр продолжает работать благодаря технической поддержке Министерства труда и социальной защиты населения и финансовой поддержке Фонда молодежи при Президенте АР. Бакинский центр смог за эти годы добиться существенных результатов благодаря тесной работе с МВД и управлениями полиции города Баку, Госкомитетом по делам семьи, женщин и детей, органами прокуратуры и суда и, конечно же, поддержке ЮНИСЕФ и Евросоюза.
Такие центры являются основополагающим звеном или краеугольным камнем ювенальной юстиции и проведения реабилитационной и воспитательной работы с детьми и подростками, совершившими преступления и правонарушения без применения мер по заключению их под стражу или лишения их свободы. В эти центры направляются дети, совершившие те или иные правонарушения и даже преступления, вместо исправительных учреждений – закрытого типа интернатов и детских колоний (официально – детское воспитательное учреждение). Здесь и с детьми, и с их родителями работают соцработники, психологи, психиатры, педагоги и юристы, плюс в обязательном порядке проводится профессиональное техническое обучение, обучение ремеслу, подготовка к занятиям в школе, занятия спортом, арт-терапия и прочее.
И я могу со всей ответственностью сказать, что мнение о том, что совершившего преступление подростка необходимо непременно изолировать от общества путем помещения в исправительное учреждение – не просто ошибочно, но даже опасно. Потому что этот путь – заведомо проигрышный. Призывающие к нему стараются не решить проблему, а убежать от нее. А ведь государство и общество должны думать о ее долгосрочном решении, то есть, о том, чтобы единичные случаи не дали рецидива, то есть, чтобы преступление не повторилось, а совершивший его осознал, раскаялся и встал на путь исправления.
Кроме того, важно помнить главное: речь идет о детях, которые далеко не всегда осознают свои поступки и, тем более, не понимают, что должны нести за них ответственность. К примеру, в нашем центре было несколько детей в возрасте от 8 до 12 лет, которые, если бы не идущие в то время реформы по созданию системы ювенальной юстиции, могли бы быть осуждены по статье «терроризм» за то, что они, по глупости, сообщили в полицию заведомо ложную информацию о заложенной где-то бомбе. Однако благодаря тренингам и другим образовательным программам, проводимым в те годы, эти дети прошли курс реабилитации без отрыва от семьи, от школы и от своего сообщества. Только такой подход помог обеспечить все права этих детей, включая право на образование, на развитие, на защиту от насилия и на семью.
За время работы в Бакинском центре 500 детей, за короткий период работы Гянджинского и Губинского центров еще около 150 детей прошли курс реабилитации и благополучно «вернулись» в общество. И эффект был колоссальный: всего пять случаев рецидивов! Многие из воспитанников этих центров уже нашли хорошую работу, получили образование, создали семьи. Но самое главное: они осознали свои ошибки, исправились и стали полноценными членами общества.
- Вы сказали про пример и других стран.
- Да, официальные данные (а не сомнительные СМИ – это так, к слову, для особо недоверчивых читателей и комментаторов-скептиков) говорят о том, что в Европе насильственные преступления достаточно редки. Другое дело – страны Восточной Европы и те города, куда хлынул поток мигрантов. Ну, и в Америке ситуация несколько иная.
Но опять же, за серьезные преступления везде – и в Европе, и в США, и у нас – наказывают достаточно жестко. И в новых поправках к Уголовному кодексу НЕТ поблажек тем, кто совершил очень тяжкое преступление либо повторно совершил преступление.
- Я так понимаю, что после принятия поправок к закону будут созданы центры, подобные тем, о которых Вы рассказали, либо созданы другие какие-то структуры?
- Думаю, это должно стать приоритетом, так как без таких центров невозможно будет в полной мере претворить в жизнь те моменты, которые будут вытекать из готовящихся поправок. Эти центры должны в какой-то мере заменить колонии или закрытые учреждения и обеспечить процесс реабилитации и перевоспитания детей и подростков в пределах их семьи и сообщества.
Также, скорее всего, при Министерстве юстиции либо при МВД будет создана совершенно новая для нашей страны структура – Служба пробации. Такие службы давно существуют и в Западной, и в Восточной Европе, и их работа достаточно успешна. Однако служба пробации не может заменить необходимость в центрах реабилитации и не может заменить работу детских полицейских инспекторов, которых в некоторых странах также называют ювенальной полицией. Служба не может заменить работу социальных работников или педагогов и психологов, других специалистов, которые должны как одно целое, вместе и последовательно работать с ребенком и его семьей.
Важно подчеркнуть, что гуманизация уголовного законодательства НЕ ОЗНАЧАЕТ отсутствия наказания. Но наказание в случае с детьми и подростками должно быть ориентировано на их перевоспитание и реабилитацию. Другими словами, за ними все равно будет осуществляться надзор. Они должны будут в обязательном порядке посещать реабилитационные центры, работать с соцработниками, психологами, педагогами или психиатрами. Им будут предписаны обязательные общественные работы и других воспитательные и образовательные мероприятия. При этом при малейшем нарушении предписанных подростку или ребенку мер реабилитации они будут знать, что могут быть наказаны более жестко, включая даже лишение свободы. Другими словами, данная инициатива Президента – это действительно второй шанс, который дети и подростки должны использовать для перевоспитания и реабилитации.
Что касается более тяжких преступлений – безусловно, дети и подростки, совершившие тяжкие либо особо тяжкие преступления, будут взяты под стражу, и мера пресечения в отношении них будет другой, включая лишение свободы. Однако это не заменяет или не отменяет необходимость проведения воспитательной и реабилитационной работы с этими детьми как во время судебного разбирательства, так и в колонии и после освобождения из колонии.
В любом случае я считаю, что детей, совершивших тяжкие преступления, не обязательно и не особо правильно лишать свободы на 5 или 7, или 10 лет. Например, в Швейцарии ребенка, который совершил убийство, сначала отправляют в ювенальную колонию на год или два. Затем он проходит курс реабилитации, будучи уже дома, с семьей. То есть, каждый день после школы он проходит курс реабилитации, посещает психиатра, психолога. Иногда подростка отправляют сначала в колонию, затем – в психиатрическую клинику, и затем – на реабилитацию. Но большую часть реабилитационного периода он проводит рядом с родными людьми, и это очень важно.
- В чем еще плюсы гуманизации УК в отношении детей и подростков?
- Как я уже сказал, это однозначно приведет к снижению числа повторных преступлений.
Во-вторых, это приведет к снижению экономической нагрузки на государство. В-третьих, это приведет к снижению социальной напряженности, ведь помещение ребенка в детское исправительное учреждение – это всегда огромная проблема для него и его семьи.
К тому же, освобожденные средства бюджета на содержание этих детей в колониях можно будет направить на образование этих детей и их реабилитацию без отрыва от семьи и школы. И это обязательно приведет к тому, что эти дети гораздо быстрее вернутся в нормальное жизненное русло и будут развиваться и расти как ответственные граждане страны.
- К вопросу о ювенальной юстиции. До сих пор, несмотря на множество публикаций, разъясняющих читателям суть этого термина, многие не понимают, что скрывается за ним. То есть, люди продолжают муссировать стереотип о том, что «ювенальная юстиция – это когда чужие люди приходят и отбирают детей».
- Детей «отбирают» не представители ювенальной юстиции, а органы социальной опеки, не имеющие к ней отношения. Хочу отметить, что в некоторых случаях детей действительно надо в срочном порядке выводить из семьи для их же защиты. Если ребенок был изнасилован в семье, где он живет, или если ребенку не разрешают ходить в школу или посещать больницу, несмотря на то, что он болеет, и несмотря на предупреждения органов защиты детей, то детей можно и нужно забирать из таких семей временно или навсегда в зависимости от серьезности ситуации. Но надо их сразу размещать в альтернативные семьи, отдавать под опеку родственникам и прочее. Кто-то намеренно подменяет понятия, создавая ложные стереотипы.
Ювенальная юстиция – это правовая основа учреждений и организаций, отправляющих правосудие по делам о правонарушениях, совершаемых несовершеннолетними. Если говорить проще, она предполагает учреждение специальной детской полиции, работу ювенальных судей и так далее, то есть, специалистов, обладающих знаниями и опытом работы именно с детьми в рамках системы правонарушений.
Органы социальной опеки – это другое, их могут привлечь в тех случаях, когда в отношении ребенка допускаются серьезные правонарушения: избиения, физическое и сексуальное насилие и так далее.
В Азербайджане такая проблема хотя и существует, но случаи единичны. Кроме того, у нас пока нет такой социальной службы.
Однако вы правы: искусственное создание и поддержка отрицательного имиджа ювенальной юстиции – это серьезная проблема, из-за которой в России, к примеру, закон о ювенальной юстиции до сих пор не прошел в третьем чтении. У нас же пока его парламент даже не рассматривал. Хотя наш законопроект по ЮЮ, подготовленный парламентом при поддержке ЮНИСЕФ и получивший очень положительные отзывы как НПО, так и известных международных экспертов, уже готов и ждет своей очереди уже три года.
В нашей стране ювенальная юстиция только начинает развиваться: есть полицейские инспектора по делам несовершеннолетних, а с позапрошлого года, после тренингов ЮНИСЕФ с участием НПО, появились ювенальные судьи. И это – большой прорыв. Однако ювенальных прокуроров и адвокатов в нашей стране пока нет.
Добавлю, что новые поправки в УК, означающие гуманизацию уголовного законодательства в отношении детей и подростков, также являются важным шагом к развитию ювенальной юстиции в Азербайджане. Работа по созданию ювенальной юстиции поддерживается Министерством юстиции, МВД, ЮНИСЕФ и НПО Азербайджана, в том числе НПО «Надежное Будущее» и Альянсом НПО по правам ребенка.
- Спасибо за беседу!
Натали Александрова
