Возвращение Алиева. Штрихи к политическому портрету

Эльмира Ахундова,

депутат Милли Меджлиса,

Народный писатель Азербайджана

Политическое возвращение Гейдара Алиева было запрограммировано объективным ходом развития событий вкупе с субъективными ошибками прежних властей.

Решающим фактором была и личность самого Алиева, чья взвешенная, дальновидная политика на посту председателя Верховного Меджлиса Нахчыванской республики неуклонно повышала его рейтинг, контрастируя с некомпетентностью прежнего руководства.

Сегодня многие задаются вопросом: почему Алиеву пришлось так долго дожидаться своего "звездного" часа? Ведь, казалось бы, "нарыв" созрел уже около года назад, когда подавляющая часть насе­ления была доведена до отчаяния экономическим хаосом и политико-правовым беспределом, царившим в республике. Но он вернулся только спустя год, когда нарыв прорвало.

В том, что возвращение будет долгим и трудным, он не сомневался. Пожалуй, в годы перестройки и гласности его пуще всех остальных членов брежневского Политбюро хулили в местной и централь­ной печати, сделав своего рода одиозным символом тоталитарного коммунистического режима.  Да и в самом Азербайджане противников ему было не занимать. По собственному признанию Алиева во время одной из наших первых бесед, за 14 лет руководства партийной организаци­ей республики он «заимел немало врагов, потому что всегда боролся с нечистоплотными людьми».

И все же 22 июля 1990 года он покинул свою уютную московскую квартиру на улице Ал. Толстого, презрел спокойное существование "союзного пенсионера" и в возрасте 67 лет вновь окунулся в бурный водоворот политических страстей.

Нахчыван встретил своего именитого земляка как националь­ного героя. Приезд Алиева совпал с тяжелым периодом в жизни азербайджанского на­рода. Позади был "черный" январь 90-го года, разрушение советско-иранской государственной границы, а в самом Нахчыване появились первые могилы жертв армяно-азербайджанского конфликта. Так что в триумфальном приеме Г.Алиева, который для земляков являлся символом времен более стабильных и благополучных, не было ничего удивитель­ного.

17 ноября 1990 года под его председательством открылась сессия Верховного Совета автономной республики, которая приняла сенсационные решения.  Во-первых, она изменила название Нахчыванской АССР, удалив из нее слова "советская социалистическая", во-вторых, переименовала Верховный Совет в "Верховный Меджлис", а, в-третьих, приняла в качестве государственного флага трехцветный государственный флаг Азербайджанской Демократической республики 1918 года.  Вслед за Нахчываном подобные же решения под нажимом Народного Фронта примет республиканский парламент. Но за Гейдаром Алиевым останется слава первопроходца.

С первого же дня он налаживает тесные контакты с представи­телями местного отделения Народного Фронта Азербайджана и фактически солидаризуется с Демократическим блоком Верховного Меджлиса Нахчывана, нередко выступая в роли третейского судьи во время конфликтных ситуаций между депутатами-коммунистами и оппозицией.

В отличие от Нахчывана отношения Алиева с официальным Баку сразу не сложились. Его заверениям о том, что он, дескать, вернулся на родину не для того,  чтобы "вновь занять руководящий пост или свести с кем-то счеты, а только затем, чтобы в этот трудный час разделить бремя забот с родным народом", не очень-то поверили  и поспешили подстраховаться.  В парламенте, а затем и в прессе на­чалась направляемая "сверху" кампания по дискредитации бывшего партийного лидера Азербайджана. На первой сессии Верховного Сове­та он сделал очень серьезный доклад по проблеме НКАО и путях ее решения, однако это выступление было принято буквально в штыки. Перед микрофоном выстроились длинные очереди общественных "обви­нителей" Алиева. Каждый из выступавших старался побольнее "пнуть" того, перед кем он еще совсем недавно стоял навытяжку. Из 340 депутатов нашелся лишь один человек - поэт Бахтияр Вагабзаде, который, напомнив залу о том, что эти же стены помнят шквал рукоплес­каний в адрес Г.Алиева, оказал: "Пинать поваленный дуб - не велика храбрость". Вместо этого, убеждал Вагабзаде, не мешало бы прислу­шаться к советам опытного политического деятеля.

Между тем, кампания по политической дискредитации Алиева набирала силу.

Его встречали аплодисментами

В республиканской печати было опубликовано обращение группы бывших руководящих работников, некогда смещенных Г.Алиевым со своих постов. Они потребовали от контрольно-ревизионной комиссии ЦК Компартии Азербайджана рассмотреть "дела всех тех, кого Г.Алиев безнаказанно привлекал к партийной ответственности, с тем чтобы установить наконец  меру личной вины бывшего руководителя Компартии республики за поруганную честь, жизнь и достоинство большой группы азербайджанских коммунистов".

Со своей стороны, партийные функционеры в парламенте, у которых был свой счет к Алиеву, потребовали создать комиссию по расследованию его «антинародной» деятельности.  Алиев пытался выступать с опровержениями в печати, но и здесь ему "перекрывали кислород".

По приезде в Азербайджан Г.Алиев был дважды принят президентом республики. Я знаю, что он попросил у А.Муталибова квартиру в Баку. Ему, отстроившему 10 микрорайонов и огромный жилой массив Ахмедлы, не говоря уже о целом городке для партийной номенклатуры в престижной части города, в этой просьбе было отказано. Мотивы отказа вполне понятны: если бы Алиев остался в столице, власти постоянно ощуща­ли бы себя сидящими на пороховой бочке - слишком велика была по­пулярность Алиева в народе. Будучи второй раз принят президентом, Алиев предложил ему свои знания и опыт. Но ему дали понять, что в советах его не нуждаются.

Справедливости ради следует отметить, что сам А.Муталибов никогда не позволял себе публично критиковать Г.Алиева, однако фактически молчаливо поощрял развязанную против него кампанию.

В отличие от бывших "соратников", устраивавших ему на сессиях публичную обструкцию, население республики Алиева поддержало. В то время в Нахичевань шли сотни телеграмм и писем со словами сочувствия, а самого Алиева, стоило ему показаться на улицах Баку, моментально окружали толпы восторженных людей. Подобную же кар­тину мне довелось увидеть два года спустя - в феврале 1993-го, когда обеспокоенные власти стянули к месту его прогулки усиленные наряды полиции.

Тепло встретила Г.Алиева творческая и научная интеллигенция, для которой в бытность первым Секретарем ЦК он действительно сде­лал немало. Помню, писатели пригласили Гейдара Алиева на свой очередной съезд, а когда он вошел в зал, встретили его аплодисментами - очевидно, "в пику" руководству республики.

...Алиев против Муталибова

Вопреки надеждам и ожиданиям своих противников, Г.Алиев   не уехал из республики, а вернулся в родной Нахчыван. Здесь он делает "ход конем", объявляя о своем выходе из рядов КПСС.     Тем самым персональное дело на коммуниста Г.Алиева, заведенное-таки контрольно-ревизионной комиссией ЦК КП Азербайджана, теряет всякий смысл. После этого Алиев выступает с заявлением о том, что азербайджанская компартия потеряла авторитет в народе, оказывает давление на демократические силы и должна добровольно отказаться от монополии на власть.

Дальновидность алиевского шага подтвердили события августа 1991 года. Спасая поползший вниз рейтинг, А.Муталибов был вынужден срочно распустить Компартию Азербайджана, в то время как политический авторитет Алиева неизмеримо вырос. Уже в сентябре 1991 года он становится во главе Верховного Меджлиса Нахичеванской автономной республики. Это был болезненный удар для Муталибова, который как раз собирался стать первым всенародно избранным президентом Азербайджана. Кстати, дабы обезопасить себя от опасного соперника, А.Муталибов провел через Верховный Совет поправку к Конституции. Теперь статья 121-2 гласила: "Президентом Азербайджанской Республики может быть избран гражданин АР не моложе 35 лет и не старше 65". В отместку Верховный Меджлис Нахичеванской АР вынес решение о бойкоте президентских выборов на территории автономной республики, признав проведение этой акции в условиях чрезвычайного положения антидемократическим.

Дальше - больше. Сперва глухая, а затем все более явная конфронтация между А.Муталибовым и Г.Алиевым достигла апогея в октябре 1991 года, когда Верховный Совет изменил еще одну статью действующей Конституции - 112-ю, в которой было записано, что председатель парламента Нахичеванской республики одновременно по должности является заместителем председателя Верховного Совета Азербайджана (позднее этот пункт был восстановлен).

Вся республика напряженно следила за этим поединком, в котором Гейдар Алиев наконец одержал победу. Рейтинг популярности президента Азербайджана, не способного справиться с углубляющимся общественно-политическим кризисом в республике и развязать "карабахский узел", стремительно падал. После Ходжалинских событий последовала его вынужденная отставка. В то же время Гейдар Алиев на своем посту вновь продемонстрировал свои незаурядные организаторские и дипломатические способности. За короткий срок он превратил Нахчыван в самый стабильный регион Азербайджана и обеспечил территориальную целостность автономной республи­ки.

В своей победе Гейдар Алиев не сомневался

В весенние дни 1992 года кампания по возвращению Г.Алиева к власти приобретала все больший размах. По всему Азербайджа­ну прокатилась волна митингов и демонстраций в поддержку спикера Нахчыванского парламента.  В адрес Верховного Совета поступало множество телеграмм и обращений от трудовых коллективов, органи­заций с требованием пересмотреть ряд статей в Законе о выборах и, в частности, отменить возрастной ценз (главное препятствие на пути выдвижения Г.Алиева кандидатом в президенты). 

В принципе, почва для возвращения Алиева была уже тогда подготовлена. Однако перспектива заиметь столь сильного политического соперника не очень-то улыбалась лидерам различных партий и движений, один за другим включавшимся в борьбу за главное кресло. Интересно, что в игре против Муталибова многие из них умело разыграли "алиевскую карту", прилюдно расточая похвалы в адрес главы нахичеванского парламента. После отставки президента они предпочли об Алиеве не вспоминать. Возвращению Алиева в большую политику активно противодействовали и мафиозно-бюрократические структуры, которые чувствовали себя весьма вольготно в обстановке безвластия и экономического хаоса.

Одним словом, конституционную поправку, ограничивающую воз­раст кандидата в президенты, Верховный Совет так и не отменил, в связи с чем Центризбирком отказался зарегистрировать инициативные группы из Нахчывана. Остальное известно - убедительная победа А.Эльчибея и приход к власти в Азербайджане Народного Фронта.

Попытка государственного переворота в Нахчыване

24 октября в 16.00 группа вооруженных людей во главе с местными лидерами Народного Фронта силой захватила здания МВД Нахчывана и телерадиоцентра. Председатель Верховного Меджлиса Нахчыванской АР Гейдар Алиев расценил это как попытку государст­венного переворота и призвал население защитить законные органы власти. Министр внутренних дел И.Гамидов поднял в воздух самолеты со спецназом в помощь повстанцам. В воздухе "запахло" гражданской войной.

Непосредственной причиной резкого обострения отношений между Баку и Нахчываном был отказ Нахчыванского парламента утвердить на пост министра внутренних дел автономной республики С.Мустафаева. Тогда самолюбивый и вспыльчивый И.Гамидов решил  усадить его в это кресло силой. Почва для конфликта между Г.Алиевым и А.Эльчибеем созревала несколько месяцев. С некоторых пор лидеров Народного Фронта, пришедших к власти, стала раздра­жать излишняя самостоятельность Г.Алиева, который фактически проводил независимую внутреннюю и внешнюю политику, не считаясь с мнением Баку, а зачастую и вопреки ему. Установил, к примеру, теснейшие экономические и политические отношения Нахичеванской Автономной республики с соседним Ираном, дважды совершал вояж в эту страну, где его принимали с особыми почестями.  Причем, Президент Ирана лично прислал за ним свой самолет. Это не могло не задеть Эльчибея, который не скрывал своих горячих симпатий к Турции и не торопился наводить мосты между Азербайджаном и Ираном.

Или взять переговоры, которые вел Г.Алиев с руководством Армении, его  частые контакты с президентом Л.Тер-Петросяном, в результате чего обеим сторонам удавалось сохранять относительно спокойную ситуацию на армяно-нахичеванской границе, если не считать периодического обострения обстановки близ поселка Садарак. Незадолго до июньских событий в Гяндже Милли Меджлис назвал переговоры Г.Алиева с армян­ской стороной сепаратными, противоречащими национальным интересам и идущими вразрез с официальной позицией азербайджанского руководства.

К счастью, в октябре 1992 года до вооруженного конфликта дело не дошло. Многотысячные толпы нахчыванцев, собравшихся на главной площади города, заставили С.Мустафаева и его сторонников освободить захваченные объекты, а президент Азербайджана после телефонных переговоров с Алиевым отдал приказ И.Гамидову вернуть отряды спец­наза в Баку. Однако взрывоопасное противостояние между Г.Алиевым и НФА продолжалось вплоть до февраля этого года. Еще свежи в па­мяти выступления на декабрьском съезде Народного Фронта, где авторитарные методы руководства Алиева, "зажимающего демократию", подверглись резкой критике, порой граничащей с оскорблением, а министр МВД И.Гамидов вновь призвал лидеров Нахчыванского отделения НФА насильственно сместить Алиева с поста главы парламента. Люди, заявлявшие о приверженности демократии и законности, в сущности, признавали лишь один метод разговора со своими политическими оппонентами - с позиций силы. Позднее это продемонстрировали события 4 июня в Гяндже.

Время собирать камни

В то время как А.Эльчибей и его команда все глубже увязали в омуте социально-экономических и военных проблем, Г.Алиев укреплял свои позиции как внутри, так и за пределами республики. Кроме Ирана, наладил тесные контакты с Турцией, которая предоставила автономной республике кредит в 100 миллионов долларов; вел успешные пе­реговоры с представителями западных государств о гуманитарной по­мощи блокадному Нахчывану; обменялся теплыми телеграммами с новым американским Президентом Б.Клинтоном, в результате чего в аэропорту Нахчывана приземлились "Боинги" из США с гуманитарным грузом и т. п.

В ноябре 1992 года на учредительной конференции партии "Но­вый Азербайджан" Г.Алиев был избран ее председателем, а сама пар­тия за короткий срок стала одной из самых массовых в республике и была готова составить серьезную конкуренцию на предстоящих осенью этого года парламентских выборах. Одним словом, с реальностью политического феномена Гейдара Алиева уже нельзя было не считать­ся, и А.Эльчибей решил пригласить его в Баку.

Февральский приезд "затворника из Нахчывана" в столицу и его 8-часовая беседа тет-а-тет с президентом вызвали тогда много шума и кривотолков. Все в столице ломали голову: что предложил Алиеву президент? Зачем Али­ев ездил в Москву? О чем вел столь интенсивные переговоры с послами ведущих держав? И президент, и глава Нахчывана хранили по этому поводу глубокое молчание. Правда, судя по информации близких к Алиеву лиц, уже в тот приезд обсуждалась возможность занятия им одного из ключевых постов в государстве. Говорили так­же, что Г.Алиев выдвинул ряд условий и потребовал чрезвычайных полномочий. В тот раз они не договорились. По всей видимости, помешало ближайшее окружение президента, которое все еще надея­лось продлить свое пребывание у власти.

Алиев уехал в Нахчыван - дожидаться своего "звездного часа". В том, что его скоро позовут обратно, он не сомневался. "Объективный ход развития событий ведет к этому", - сказал он мне перед отъездом из Баку.

С его возвращением многие вздохнули спокойнее. Будто на пути мутного селевого потока, сметающего все на своем пути, вдруг встала могучая глыба. В самых различных слоях азер­байджанского общества как заклинание повторяли одну и ту же фразу: "Уж Гейдар Алиев наведет в стране порядок!" Время разбрасывать камни давно прошло. Кому-то надо было их и собирать.