Эмиль Меджидов о том, возможен ли у нас «хороший» парламент
Автор: Эмиль Меджидов
По мере развития и становления либеральных идей в Европе и Америке, в течение 18-го, 19-го и 20-го века, выборы, как элемент политической системы, неизменно росли в своей важности.
Ведь они – апофеоз власти народа. Ее символ. После Великой Французской Революции, в большинстве Конституций мира, прямо или иносказательно, пишется о том, что народ – источник власти, что правительство осуществляет свою деятельность от имени и во благо народа. И, при этом, не имеет значения, Конституция ли это африканского военного режима или скандинавской социалистической демократии. Выборы сакрализировались, а функцию Электорального храма и сонма жрецов культа, в большинстве случаев, взял на себе Парламент.
Сакрализация выборов как института, неизбежно привела к тому, что как любое священное действо, их нельзя подвергать искушению анализа и деконструкции. Являются ли выборы наилучшим инструментом для развития общества? Действительно ли они – способ выбора лучших лидеров?
Задавать эти вопросы сегодня - значит стигматизировать себя как общественного деятеля, как минимум. Выставить противником свободы, как таковой.
И, тем не менее, эти вопросы – легитимны. Ведь без них, без сложных вопросов, любая демократия опускается до уровня цирка шапито. До популистов, спекулянтов и клоунов. Не поддерживаемая внутренней критикой демократия вырождается.
Это грустно признавать. Ведь, меня, студента юриста-международника учили, что демократический строй – саморазвивающийся, и что в результате демократического правления каждый следующий лидер – неизбежно лучше предыдущего, а благосостояние народа исключительно растет. Надо только точно следовать рецепту демократического управления. А все многочисленные исторические прецеденты провала демократических режимов – результат коррупции, отхода от принципов. «Не соблюдали священный рецепт, придуманный в древних Афинах».
Сакрализация вредна в принципе. И даже самое хорошее и правильное, если оно не подвергается сомнению, со временем сгнивает изнутри и рассыпается. И это касается даже такой трепетной категории, как демократия. А успех или не успех конкретного общества, если не учитывать различные внешние форс-мажорные факторы, типа вторжения или эпидемии, практически всегда – отражение состояния общества, в первую очередь, уровня образования, его динамики и открытости к новым знаниям. Демократия это, при этом, или автократия – вопрос второстепенный.
Другое дело, что любое «умное» общество стремится к «открытым», коллегиальным формам правления. К законности и равенству. Также, как любое «глупое» общество, неизбежно скатывается к несправедливости.
В этом смысле, совершенно очевидно, что первично именно Знание. А демократия, как политическая система – его побочный продукт.
Выборы – выполнение народом своей конституционной функции. Иногда это функция реальная, иногда, ритуальная. Причем, чаще чем хотелось бы, ритуальность – природа и свойство голосования, даже в развитых, «демократических» системах.
Либералы, традиционно, с трепетом относятся к демократическим традициям древней Греции и Рима, ища в них источник и легитимность выборной демократии – как самого правильного пути. В рамках либеральной традиции – эллинская и римская демократия – вернейший из путей. Мифологизированная «идеальная» система. А средние века, с их сильной «короной» – что то вроде девиации, отклонения, которое надо исправить. И не важно, что Рим, например, большую часть своей истории, был государством авторитарным, скорее, чем демократическим. Что, рост и благосостояние империи не обязательно коррелировало с «демократическими» или «деспотическими» периодами римской истории. Либералам нужна легитимизация выборной демократии, как единственно правильного режима управления, и история Рима, дает ее в достаточной мере.
Но, Рим, вместе с его парламентскими традициями канул в Лету, и, в итоге, именно, средневековые монархические европейские институты представительских собраний, феодальные по сути, имеющие очень косвенное отношение к либерально-демократическим идеям, стали материалом, из которого, постепенно, шаг за шагом, выросли парламенты нового типа. Наверное, самым длительным и успешным процессом этого типа, можно, все таки, назвать эволюцию британского Парламента. Сегодня, он – реальный носитель законодательной, и, в какой то степени, судебной власти. Хотя по происхождению он – сходка аристократии, элитарный институт.
Иногда, в качестве успешной и старой парламентской традиции называют исландский Рикстаг. Позволю себе не согласиться. Последний, скорее обычная сходка вождей в рамках родоплеменного общественного строя. С подобным успехом парламентом можно назвать и курултаи степных племен Евразии, и обьявить, что тюркскому парламентаризму, минимум, полторы тысячи лет.
Сами британцы днем рождения парламентаризма считают 1215 год. Момент принятия Магна Карта. В этот день, часть баронов, недовольная королем, заставила его принять документ, дающий им ряд гарантий и привилегий. На народ, баронам, при этом, было очевидно наплевать. Они хотели больше власти, и, гарантий, что Король Джон, их потом не отловит по одному, и, не подвесит за ноги (что, он, тем не менее, позже сделал).
Так, была ли Магна Карта днем рождения Парламентаризма?
Сама по себе – нет.
Она обрела смысл только с веками. Стала камнем в фундаменте британской политической системы. Без тысяч последующих шагов, ни Магна Карта, ни Хабеас Корпус Акт (еще один краеугольный документ), не стали бы неотьемлемыми частями здания неписанной британской конституции - одной из самых развитых в мире. До выборов настоящих, какими, так или иначе, при всех вопросах и проблемах, можно считать, выборы сегодня, были выборы и депутаты марионеточные. Ставленники герцогов и коммерсантов.
То есть еще одним необходимым условием демократии является традиция. Конституция, даже самая правильная и хорошая, не обеспечивает демократию и верховенство закона, пока не обрастет традицией и не закалится в годах испытаний на прочность. Пока ее не примут не только формально, но и ментально.
Для меня, давнего поклонника британской системы управления, было неприятным сюрпризом узнать, что, в ней, кичащейся 800-летним, практически непрерывным парламентом, первые, относительно свободные выборы прошли только в начале 20-го века. В результате избирательной реформы, так называемые, «карманные» избирательные участки, принадлежавшие олигархам и землевладельцам, были распущены, и новая избирательная карта стала более или менее соответствовать распределению населения по стране. А ведь к концу 19-го века, город-миллионер Манчестер имел такое же число представителей в Парламенте, как и какие нибудь болота в Уэльсе, принадлежавшие местному аристократу. Я уже не говорю о практике различных избирательных цензов, гендерных, имущественных, расовых и так далее.
Британцы этот факт не скрывают, но и особо не афишируют. Для них важна мантра 800-летней парламентской традиции. Надо, чтобы в Парламент верили, как его члены, так и публика.
Потому что, Парламент, в первую очередь – идея. 100 человек собравшиеся в комнате, и, начавшие спорить автоматически парламентом не считаются, даже если они начнут издавать законы и прокламации.
Парламент становится таковым не только по названию, но и по сути, в результате усилий тысяч людей на протяжении многих поколений.
Мы, народ с тысячелетней историей. Но, потерявший независимость два века назад, и, обретший ее относительно недавно, в исторических масштабах. Одно поколение назад.
У нас нет устойчивой парламентской традиции. Есть «память» об Национальном собрании АДР начала 20-го века. Парламенте, прожившем очень короткую, но яркую жизнь. Заявившем о женских электоральных правах и представительстве меньшинств. Но, не успевший многие из начинаний претворить в жизнь. Есть «живой» Верховный Совет начала 90-х. Тот самый, который принял Декларацию о Независимости. Но, в большой картинке, традицию представительной демократии, а.к.а. Парламентаризма, нам еще только предстоит создавать. Надо, как то эту традицию зачать, выходить и родить. В болях и мучениях.
Учитывая, что большинству стран мира на это понадобились века, лучше начать пораньше, потому что 800 лет у нас точно нет.
Пусть, вначале, он будет, слабый как ребенок, неэффективный, с тихим голосом. К нему надо будет отнестись именно так, не впадая в либерально-демократическую эйфорию. Защищать и воспитывать.
Ведь, большинство так называемых, политически активных людей, к парламенту относятся как к волшебной палочке. «Вот проведем честные выборы, создадим парламентскую республику и сразу все наладится. Заживем при демократии». «Вот если бы у нас был сильный парламент …..».
Так не работает. Фундаментом свободы и демократии является образование и правосознание. Иными словами, Знание и Традиция. Именно они позволяют решать конфликты между людьми и частями общества без кровопролития и репрессий. Они является клеем, превращающим толпу в общество, способное решать совместные задачи. Они – лекарство от радикальности и популизма, врагов государственности и развития.
А любые общественные институты – инструменты мобилизующие и направляющие общественную энергию, не вещь в себе. Не может быть в необразованном обществе «хорошего» демократического народно-избранного Парламента. Потому что, все участники парламентского процесса: избиратели, избиркомы, кандидаты, чиновники – представители народа, и носители его «кармы». По грязным трубам не протечет чистая вода.
Поэтому, в необразованном обществе возможен только «плохой» избранный Парламент. Либо, «хороший», но назначенный. Но второе – противоречие в терминах. Суть Парламента в «представительстве».
И, даже, собрав в него самых порядочных, умных и симпатичных, парламентаризм не родить, так как будет оборвана его основная аорта – связь с людьми.
Сентимент, о том, что главное начать демократический процесс, а, остальное наладится само по себе, безответственен. Действительно, либерализация, политическая и экономическая, зачастую приводит к открытию народных «чакр». Больше свободы, больше творчества, больше инициативы. Люди ошибаются и учатся. Свобода имеет ресурс самообучения.
Но, она же, источник серьезных рисков для неподготовленных.
Можно, конечно, отнестись с уважением к трехлетнему ребенку (а мы, именно им и являемся, как общество) и, разрешить ему переходить дорогу самому. Но, наверное, правильнее, сначала, как минимум, обьяснить ему правила дорожного движения. Популистическая мантра о святости результатов народного волеизьявления – пустомелие и инфантильность.
Среди стран бывшего СССР, имевших приблизительно одинаковые стартовые условия, только страны Балтии, в какой то мере, прошли этот путь. Ведомые за ручку Евросоюзом и НАТО. С реальными гарантиями внешней безопасности и тотальной экономической поддержкой.
Широко разрекламированный пример Грузии, несомненно, интересен. Но, он другой, по сути. Саакашвили, локомотив грузинских изменений, замечательный, харизматичный и смелый человек, демократом не является, ни при каких обстоятельствах. Одев маску, управлял Грузией железной авторитарной рукой. Сажал, казнил и миловал, отнимал и даровал преференции и имущество. Его единственным и главным оправданием является то, что делал он это для своей страны, не ища для себя лично никаких привилегий. Рискуя и наживая врагов внутри и снаружи ради людей. Авторитарными методами толкая Грузию навстречу будущей демократии. Саакашвили с его неуемной энергией «ушел», и, Грузия, тихо и незаметно, шаг за шагом, стала откатываться. Приходить в более естественное для себя состояние. Отражающее уровень политического и правового состояние общества. Заслуги Саакашвили это никак не умаляет. Так работает человеческое общество, уже несколько тысяч лет.
Про модную сегодня Украину писать не стану. Потому что, при всей симпатии, страна идет к демократии по очень сложной и болезненной траектории, с практически не считающимися рисками и заплатив просто гигантскую цену людьми и территориями.
И так, со всеми постсоветскими, и, на самом деле, со всеми обществами, в принципе. От Беларуси до Венесуэлы.
У нас, рано или поздно, будет хороший парламент, если будем терпеливыми и последовательными. Если строительство институтов представительства, от муниципалитетов до общественных советов при министерствах будем терпеливо выращивать и укреплять. Если сможет «запараллелить» строительство парламентаризма как традиции и института, с ростом правосознания и зрелости политиков и избирателей.
Ведь самая главная битва за «светлое будущее» происходит не на политическом митинге, и, даже, не на избирательном участке.
Светлое будущее, с хорошим и правильным парламентом, прозрачным правительством, функциональными и справедливыми судами, приближается, в последнюю очередь, методами политическими, и, в намного большей степени, образованием.
Статья отражает точку зрения автора и может не совпадать с позицией редакции
