История одного предательства: Армяне и Российская империя
Серию статей под таким названием подготовил доктор философии по истории, ученый секретарь Национального музея истории Азербайджана Фархад Джаббаров.
Первую статью можно прочитать по ссылке.
Предлагаем читателям вторую публикацию этой серии.
В 1870 г. начальник Главного управления наместника на Кавказе барон А.П.Николаи, по поручению наместника князя Михаила Николаевича, указал армянскому патриарху-католикосу Кеворку на необходимость подчинения армянских церковно-приходских школ учебному начальству.
Но Кеворк категорично заявил, что открывать и заведовать всеми без исключения учебными заведениями есть исконное право армяно-григорианского духовенства. Попытки склонить Кеворка к уступчивости оказались безуспешными.
Однако 22 ноября 1873 г. император Александр II утвердил мнение Особого собрания Государственного совета о подчинении всех, без исключения, школ надзору Министерства народного просвещения. Естественно, под это новое правило подпадали и армянские церковно-приходские школы. Исключение составляли лишь духовные семинарии, находившиеся в ведении духовного начальства. В связи с утвержденным высшей властью решением появилась законодательная основа для урегулирования школьного вопроса с армяно-григорианской церковью.
Решение от 22 ноября 1873 г. стало неприятным сюрпризом для католикоса Кеворка. Он написал письмо довольно резкого содержания наместнику, где заявил свое неудовольствие данным шагом властей. Католикос выразил сомнение в том, что императорский закон распространяется на армянские училища, предоставленные ведению духовного начальства. Наместник посчитал «неблагородным» отвечать Кеворку в таком же духе и признал удобным «придать делу смысл недоразумения, требующего лишь разъяснения». Как видно, высшая кавказская администрация дистанцировалась от прямого давления на католикоса (хотя речь шла об исполнении воли императора) и предпочла идти на уговоры, подчеркивая необходимость учета личного влияния и авторитета главы армянского духовенства.
Католикос
Вопрос о подчинении армянских церковно-приходских школ Дирекции народных училищ вызвал длительную переписку между Эчмиадзинским патриархатом, с одной стороны, и кавказской администрацией и официальными кругами в столице, с другой. Каждый отстаивал свою правоту, причем за все время ведения переписки школы так и не были переданы под надзор светской власти. В конце концов, 20 марта 1874 г. князь Михаил Николаевич сообщил министру внутренних дел А.Е.Тимашеву о недоразумениях с армянским духовенством и просил испросить у императора «повеление в руководство для дальнейшего образа действий». Он даже высказывал мысль, что было бы целесообразным уговорить Кеворка издать самому распоряжение о подчинении школ учебному начальству, т. к. в этом случае переход учебных заведений под контроль государства выглядел бы легитимным. Удивительно, что наместник российского императора на Кавказе считал кондак (указ) католикоса более легитимным, нежели решение самого императора. Скорее всего, в данном случае сыграл роль фактический шантаж со стороны Кеворка, давшего понять, что официальный указ российских властей не будет принят паствой как законный, пока он сам не объявит об этом в своем кондаке.
В итоге после доклада министра внутренних дел о недоразумениях между Эчмиадзинским патриархатом и Кавказским наместничеством, 19 июля 1874 г. Александр II утвердил Правила, которые продемонстрировали отступление имперского правительства от твердой политики в отношении армянского духовенства и школьного вопроса.
Император Александр II
Во-первых, Правила от 19 июля разделили армянские церковные училища на две категории: 1) училища, учрежденные при приходских церквях и монастырях, общеобразовательного характера и 2) училища духовные, имеющие специальную цель готовить священников.
Это создавало армянскому духовенству лазейку для маневрирования: при желании не допустить надзора над каким-либо училищем первой категории, оно могло провозгласить, что данное училище готовит священников и не носит общеобразовательный характер.
Во-вторых, несомненной привилегией являлось предоставление духовенству права открывать школы (как общеобразовательные, так и с курсом приходских училищ), не спрашивая разрешения учебного начальства. Единственным условием было лишь то, что о вновь открываемых школах и назначенных туда преподавателях заранее сообщалось учебному ведомству.
Однако на деле армянское духовенство попросту игнорировало это предписание. Таким образом, Санкт-Петербург не просто пошел на серьезную уступку, не имевшую аналога по отношению к представителям других наций и вероисповеданий на территории империи, но и создал в определенном смысле прецедент. Армянское духовенство почувствовало, что давление, шантаж могут быть действенным средством в отношениях с властью и способны заставить ее пойти на уступки в угоду армянским интересам. Насколько правила, подписанные Александром II, развязали руки армянам и уверили их в возможность игнорировать официальные решения, правительство осознало некоторое время спустя.
Пока же казалось, что недоразумения улажены и стороны довольны исходом дела. Католикос Кеворк сообщил кавказскому начальству, что он дал распоряжение об исполнении воли монарха от 19 июля. Однако вскоре выяснилось, что это не так. Духовенство стало обходить правила, установленные для армяно-григорианских церковно-приходских школ. Об этом наместнику докладывал попечитель Кавказского учебного округа Я.М.Неверов, предполагая, что Кеворк не объявил повеление императора от 19 июля подведомственному ему духовенству. В частности, русский язык в армянских школах введен не был. К тому же в обход первого пункта правил армянское духовенство открывало не только церковные, но и общеобразовательные школы. Зачастую игнорировался и второй пункт: инспекторы не могли наблюдать за школами, семинариями, им чинили препятствия. Эчмиадзинский престол умышленно саботировал и шестой пункт правил, не представляя на утверждение правительства курс обучения в духовных учебных заведениях. Делалось этой с той целью, чтобы иметь возможность свободно преподавать в этих заведениях армянскую географию и историю, а также другие предметы по учебникам, отличающимся сепаратистской направленностью.
Постоянно возникающие противоречия с армянской церковью, перерастающие часто в конфронтацию, все больше склоняли официальные власти к мысли о нецелесообразности сохранения беспримерных привилегий, дарованных армянскому духовенству в деле народного образования. Вопрос ставился следующим образом: если эти привилегии в руках духовенства являются средством к достижению целей, противоречащих правительственным интересам, то казалось несомненным, что власти вправе или совсем уничтожить эти привилегии, подчинив армянские школы общему законодательству, или, по крайней мере, ограничить их возможно большим подчинением школ правительственному надзору.
Схожую точку зрения относительно ухудшающихся отношений с армянской церковью высказывала и новая кавказская администрация во главе с главноначальствующим А.М.Дондуковым-Корсаковым, который, кстати, стал первым среди руководителей региона, кто открыто заявил о необходимости изменения российской политики в армянском вопросе. Именно он был первым высшим сановником, высказавшим мысль о необходимости установления более жёсткого контроля над армянской церковью и школами, а также противодействия антиправительственной деятельности определённых кругов армянства. Круг вопросов, которые А.М.Дондуков-Корсаков собирался решить для претворения в жизнь, был довольно обширным и включал в себя следующие направления: 1) ослабление экономических позиций армян в крае; 2) установление контроля над имуществом армяно-григорианской церкви; 3) приведение школьного дела в соответствие с законодательством империи.
Главноначальствующий гражданской частью на Кавказе А. М. Дондуков-Корсаков
Вступив в должность главноначальствующего в 1882 г., уже 29 октября А.М.Дондуков-Корсаков направил докладную записку императору Александру III, в которой представил очерк политического состояния Кавказа. Отметив преобладающее экономическое положение армян в крае и сосредоточение в их руках всей торговли, промышленности, большой части имуществ в городах и части земельной собственности, главноначальствующий с тревогой писал, что существует опасность, ввиду разорения грузинских дворян, перехода их имений в руки армян. Далее он излагал свои мысли относительно той опасности, которая может исходить в этом случае: «Армяне очень хорошо понимают, что в чьих руках земля, в тех и влияние и потому настойчиво, систематически подготовляют этот, своего рода, социально-политический переворот. Переход крупного землевладения в Закавказье к армянам имеет политическое значение уже потому, что этот элемент далеко не представляет правительству тех гарантий безопасности, какими отличаются прочие туземные христианские народности…».
А.М.Дондуков-Корсаков в докладной записке констатировал, что эти идеи внедряются в армянскую массу посредством школ, которые находятся в полном и бесконтрольном ведении католикоса, «пользующегося в этом отношении беспримерными в России правами и вредным для целей правительства влиянием». Главноначальствующий недвусмысленно указывал, что если главенство эчмиадзинского престола над всеми армянами было в свое время выгодно Российской империи, то теперь, при изменившемся политическом положении Османской империи, возрастающей силе армян и начинающих развиваться у них стремлений к общей политической автономии и объединению, официальный курс должен измениться в сторону ослабления влияния католикоса. Главноначальствующий предлагал и конкретную меру в этом направлении: оставить эчмиадзинского католикоса только духовным главой русских армян и поставить его по отношению к русскому правительству и к своей пастве в одинаковые с духовными главами других иноверческих исповеданий условия. По мнению главноначальствующего, эта мера дала бы также возможность для серьёзного надзора со стороны кавказского учебного начальства над армянскими школами и ослабления неблагонадёжного влияния на них Эчмиадзинского монастыря.
Мысли, изложенные в докладной записке от 29 октября 1882 г., были высказаны главноначальствующим и во второй записке императору, датируемой 1883 г. Повторив некоторые свои соображения по вопросу об отношении к армянской церкви и школам, А.М.Дондуков-Корсаков дополнил их на этот раз интересными фактами по поводу того, как армяне осуществляли сепаратистскую деятельность на Кавказе. Он сообщал, что в Эриване был обнаружен кружок, имевший целью собирать частные пожертвования под видом помощи армянам, живущим в Малой Азии. В числе бумаг, отобранных у членов кружка, было и нечто вроде программы действий, рекомендуемой русско-подданным армянам с целью достижения ими преобладающего положения в административной и судебной сферах края. Армянам рекомендовалось, в случае назначения в одну из южнокавказских местностей, населенных их соплеменниками, русского чиновника, ставить ему всевозможные препятствия до тех пор, пока он не вынужден будет отказаться от должности. Следующим этапом должно стать выдвижение на вакантную должность кандидата армянина, обставленного заранее лучшими рекомендациями. А.М.Дондуков-Корсаков придавал этому обстоятельству особое значение в связи с тем, что значительное число должностей по администрации и суду в регионах Южного Кавказа, населенных армянами, уже заняты ими.
Преподаватели и учащиеся армянской семинарии
Докладные записки главноначальствующего были восприняты в Санкт-Петербурге с должным вниманием и не остались без ответа. Об этом свидетельствует письмо товарища министра внутренних дел П.В.Оржевского А.М.Дондукову-Корсакову от 18 августа 1883 г., в котором он изложил волю Александра III принять предупредительные меры против национально-сепаратистских тенденций части армянского населения. А.М.Дондуков-Корсаков в ответе П.В.Оржевскому от 7 сентября перечислил меры, которые он намерен предпринять, чтобы «положить в самом зародыше предел дальнейшему развитию пока ещё смутных идей о возрождении политической самостоятельности армянского народа»: 1) изменить отношение к армянским школам, особенно церковно-приходским, находящимся под политически ненадёжным влиянием эчмиадзинского престола; 2) установить строгий надзор за деятельностью всех армянских частных обществ; 3) не назначать, как правило, в местности, населённые армянами, лиц армянского происхождения, а ныне служащих – постепенно переводить в другие места.
Изменение политики в отношении армяно-григорианской церкви стало широко рассматриваться в официальных кругах Российской империи после смерти католикоса Кеворка в 1882 году.
Продолжение следует
