Первая Азербайджанская Республика (1918-1920): последний год и последний день
К началу 1920 г. положение Республики оценивалось как состояние устойчивой неустойчивости. В России отгорала гражданская война и ее исход был обозрим: большевики побеждали, имея в Красной Армии до 5-ти миллионов бойцов.
Три политических явления 1919 года стали негативными факторами для Республики - уход англичан в августе, разгром Деникина в октябре и кемалистская революция в Турции. Внутри страны государственная власть действовала в условиях системного кризиса, сложнопрогнозируемой обстановки и хронического недостатка ресурсов.
1. «Участь нашего государства зависит от Дербента и Петровска»
11 января 1920 г. правительство Азербайджанской Республики опубликовало меморандум в связи с долгожданным событием: в Париже Верховный совет Антанты - орган стран-победительниц в Первой мировой войне - признал Республику де-факто. Меморандум начинался со слов, которыми пристойно начинать рапорт о победе: «Правительство и народ Азербайджанской Республики с глубоким нравственным удовлетворением встретили факт признания великими европейскими державами независимости азербайджанского народа и принятия его этим самым в число членов международно-правового общения».
Азербайджанское правительство выражало Антанте свою благодарность и напоминало о былых фактах помощи: «Как ни велико историческое значение акта 11-го января 1920 года... конкретно он не дал бы должных результатов..., если Союзные державы не оказали в то же время азербайджанскому народу необходимого морального и материального содействия». При этом правительство подчеркивало, что азербайджанский народ в «борьбе с хаосом» и «чуждой идеологией» (большевизма) «блестяще отстаивал свою независимость, создал в короткое время образцовый правопорядок и прочный государственный аппарат». Оптимизм меморандума имел свои пределы, и правительство этого не скрывало: «Все труды и жертвы азербайджанского народа могут оказаться бесплодными», если «своевременно не будут приняты меры к обеспечению его свободного и независимого существования». Азербайджанское правительство давало понять, что «единодушного одобрения» Антанты недостаточно и нужно нечто большее, потому что «гражданская война в России достигла в настоящее время своего апогея и она со всеми своими ужасами докатилась почти до границы Азербайджанской Республики».
Меморандум по-деловому советовал Антанте подумать об общих интересах, но такие вещи не советуют бывалым политикам, с горьким опытом вмешательства в гражданскую войну в России. В западных столицах знали, что легко создать «образцовый правопорядок» и «прочный госаппарат», но трудно управлять в годину революций и гражданских войн. Первыми это поняли англичане, выведшие из Азербайджана войска в августе 1919 года.
14 января 1920 года на торжественном заседании правительства и парламента, в зале убранном коврами, где под национальными флагами играл духовой оркестр, и где звучали здравицы в честь «международно признанного Азербайджана», многие понимали: к торжеству примешана изрядная доля тревоги и, что она порождена реальностью. Это душевное состояние выразил Аслан бек Сафикюрдский, сказав, что отныне «участь нашего государства зависит от Дербента и Петровска». Все понимали о чем речь: в Дербенте стояла Красная армия. 6 января 1920 года в Баку читали радиотелеграмму наркома по иностранным делам Советской России Г. Чичерина министру иностранных дел Фатали хану Хойскому: «Мы обращаемся пока не поздно к Азербайджану и азербайджанскому народу с призывом начать борьбу против Деникина. Правильно понятые интересы Азербайджанского государства и социально-политические интересы его трудовых классов должны заставить Азербайджан ответить согласием на наше предложение». В послании Чичерина разделение интересов «Азербайджанского государства» и интересов «его трудовых классов» значило много больше, чем предложение о совместной борьбе.
2. Труд и Капитал: антигосударственное единство
Главная опасность для Первой Республики все-таки исходила не с севера и не с юго-запада, она находилась в глубине процессов, которые происходят в кризисном обществе. Противоречия между Трудом и Капиталом не были сняты, напротив они набрякли потенциалом вражды. Правительство пыталось быть арбитром, но авторитет голода и разрухи был весомее благопожеланий. Неприятным фактом для правительства было отношение буржуазии. Она пыталась, согласно российской политической традиции, быть законопослушной, но ей это плохо удавалось. Она изменяла политическому режиму, потому что ему изменял успех. В ноябре 1919 г. ее орган, журнал «Нефтяное дело» поместил статью, написанную в коммунистической Москве: «Полнейшая катастрофа в области нефтеснабжения может быть предотвращена лишь приобщением Баку к территории Советской России». Нелояльное поведение бакинской буржуазии было и реакцией на претензии власти управлять экономикой. Власть экспериментирует над нефтяной промышленностью, тогда, «когда всё сложилось против неё: и общая политическая конъюнктура и её экономико-географическое положение и общий торгово-промышленный и продовольственный кризис», - утверждали в «Нефтяном деле» в феврале 1920 года.
II съезд «Мусавата» (2-11 декабря 1919 г.) отразил желание левоцентристского крыла (М.-Э. Расулзаде, М.-Г. Гаджинский, Дж. Мелик-Еганов, М.-Б. Мамедзаде) решить-таки вопрос о наделении крестьян землей безвомездно. Но решение осталось на бумаге: беки-землевладельцы сопротивлялись. На съезде М.-Э. Расулзаде строил схему, которую трудно было назвать реалистической: «За эти два года - 1918 и 1919, - первый год полон событий, делающих эту жизнь ненормальной, а вторая половина полна радости и счастья народа, который после долгих страданий ижертв достиг своего заветного идеала».
Но там же, на съезде Дж. Мелик-Еганов с горечью говорил о том, что «труд рабочих ещё больше эксплуатируется господами, которые теперь получают ещё больше выгоды», тогда как «рабочие получают 1200 рублей. Этой суммы не хватает даже на хлеб». Не лучше было в деревне. Делегат съезда М.-Б. Мамедзаде упрекал правительство Усуббекова, в том, что оно «обещало все конфликты между беками и крестьянами решать в пользу крестьян», но оно «не выполнило своего обещания и мы всюду в Азербайджане являемся свидетелями бесчеловечного обращения беков с крестьянами».
Было бы неправильно утверждать, что правительство равнодушествовало к страданиям бедняков. Оно состояло из интеллигентов, вполне самодостаточных, чтобы не зависеть от капиталистых дельцов. Социал-демократ А. Пепинов - министр труда в правительстве Н. Усуббекова настаивал на том, что «взаимно отношения между трудом и капиталом не могут быть представлены [на] усмотрение договаривающихся сторон. Необходимо государственное регулирование этих отношений, т. е. социальное законодательство (24 декабря 1919 г.). С 15 по 21 января 1920 г. в тагиевском особняке под председательством градоначальника Гудиева происходили совещания 68-и представителей «торговопромышленных, нефтепромышленных, банковских предприятий, отдельных капиталистов, домовладельцев». Правительство предложило богатым гражданам решать вопрос о «немедленной - «в кратчайший срок» - организации помощи нуждающемуся населению». Оно указало цену лояльности буржуазии государству - 300 млн. руб. На совещании, где буржуазия по привычке жаловалась на трудности, сумму скостили до 125 миллионов. Ее распределили на 24 группы жертвователей – «нефтепромышленников», «торговопромышленников», мануфактурщиков, скотопромышленников, виноторговцев и т. д.
3. Научиться жить солидарно
Надо отметить в жизни Республики напряженные моменты в межнациональных отношениях - неизбежные в эпоху зарождения национальных государств на имперском пространстве. На заседании парламента, обсуждавшего 22 декабря 1919 г. декларацию нового кабинета, дашнак А. Малхазов объявил, что фракция армян «правительству оказать своего доверия не может»: «Оглашенная декларация объявляет армянское население Азербайджана вне закона...». Cвященник Кравченко из «Славяно-русского общества», дерзко бросил в зал: русская фракция «стоит и будет стоять на платформе великой, единой и неделимой России». Эти слова вызвали бурную реакцию, священнику предложили покинуть трибуну и он почел за благо удалиться. «Подобным лицам нет места... в Парламенте», - было брошено ему вослед. «Правительство, - говорил Расулзаде, - искренне хочет, чтобы права национальных меньшинств разрешились бы здесь и в Армении. ... Только этим путем можно обеспечить солидарное существование кавказских народов».
4. Кризис власти и кризис терпения
Политический романтизм М.-Э. Расулзаде трагически расходился с действительностью. 11-12 февраля 1920 г. 120 делегатов от трёх коммунистических организаций, представляющих 4 тыс. человек постановили: «Практически подготовить рабочих и крестьян для свержения существующего правительства», эта победа ускорит «окончательную победу на Западе и... мировой революции». Съезд провозгласил необходимость братского союза с Россией, для оживления бакинской промышленности и спасения «от гибели рабоче-крестьянских масс».
Ранее, 17 января 1920 г. Политбюро ЦК Российской компартии постановило проводить в отношении к Азербайджанской Республике политику величайшего недоверия, ввиду того, что оно не помогало в борьбе с Деникиным. 2 января 1920 г., а затем ещё дважды нарком иностранных дел Г. Чичерин обращался к министру иностранных дел Ф. Хойскому с требованием заключить военное соглашение для борьбы с Деникиным. В трёх ответных нотах Ф. Хойский безуспешно ставил предварительное условие: вначале признайте азербайджанское государство как субъект международного права. 15 апреля Ф. Хойский шлет последнюю ноту: «Мое правительство просит ответа на сделанное предложение» о переговорах, просит «назначить место и время». Ответа не последовало. В 20-х числах марта в Баку начался исход крупных богачей...
1 апреля 1920 г. кабинет Н. Усуббекова подал в отставку, попытка Ф. Хойского и Ш. Рустамбекова реализовать план диктатуры разбилась о реалистичное благомыслие большинства. Мамед Гасан Гаджинский, казалось бы отстранённый от принятия важнейших решений за прорусскость, получил полномочия сформировать новый кабинет. Гаджинский застолбил особую позицию с перспективой кусать локти - он вступил в негласные переговоры с местными коммунистами о коалиции, но - неудачно. Т. Свиетоховски тонко подмечает, что «правящая азербайджанская верхушка реалистично и осторожно стала готовиться к неизбежному». Военный министр Мехмандаров «буквально потряс Парламент, заявив, что вся азербайджанская армия не выстоит против русского батальона». Здесь надо отметить, что практически не сработала, спроектированная им против Деникина система местного ополчения в северных уездах. В довершение к этим напастям 23 марта 1920 г. армянские националисты подняли мятеж в Нагорном Карабахе. Азербайджанская армия принуждена была в массе своей воевать вдали от северной границы.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
Талят Алигейдар
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
