Первая Азербайджанская Республика (1918-1920): последний год и последний день. Часть 2
5. Национал-этатизм Первой Республики
Есть резон сказать о первой модификации азербайджанской государственности. Она не сводима к формально-правовым характеристикам. Азербайджанская государственность, как и предшественница - Российская, - очевидно отличалась от западноевропейского образца. Власть политической интеллигенции в 1918-1920 годах, стала выражением национально-культурных ориентаций азербайджанского народа. Характерная черта всех кабинетов правительства - приверженность идее государственности.
Добиться эффективного экономического единодействия, чтобы идея национальной государственности не выродилась в бессильную фразу, - такова была цель Хойского, Усуббекова, Хасмамедова, Гасанова, Расулзаде и др. Правящие государственники интуитивно-сознательно, пролагали путь к специфической цивилизационной модели, учитывающей достижения Запада, но с опорой на собственные типы гражданской и трудовой мотивации. Об этой модели можно судить по знаковым решениям Первой Республики. В деятельности кабинетов Хойского и Усуббекова просматриваются элементы дискреционной финансовой политики. Это была политика по державному усмотрению. Она подразумевала «манипулирование налогами и государственными расходами с целью воздействия» на экономику.
Осенью 1918 года частная собственность была восстановлена, но ей полагалось работать на государство. В марте 1920 года министр юстиции Х. Хасмамедов предложил лишать собственников земли, если на то будет воля народа, а «волю народа проявляет Парламент...». Через пару месяцев этим займется правительство Нариманова, – фактически таких же азербайджанских государственников, поборников модернизации на принципах социальной свободы и социальной справедливости.
6. Техника апрельского переворота
26 апреля 1920 г. глава Анкарского правительства Мустафа Кемаль направил В. Ленину секретную радиотелеграмму: «Турецкое правительство берёт на себя военные операции против империалистической Армении и обязывается заставить Азербайджанскую Республику войти в круг советского государства». Заставлять он собирался через турецких офицеров в Баку, они вели открытую работу против правительства, «продавшегося» Антанте. Они лелеяли надежду, что Красная Армия примет участие в освобождении турецкой Анатолии от греческих интервентов и их вдохновителей.
Опуская подробности, отметим, что во всех районах Баку были созданы военно-революционные комитеты, которые утром 27 апреля стали захватывать
склады оружия и раздавать его рабочим и студентам. 5-тысячный гарнизон перешёл фактически на сторону Азревкома. В полдень 27 апреля Гамид Султанов предъявил Парламенту ультиматум: сдать власть в течение 12 часов. В это время четыре большевистских бронепоезда уже продвигались от Яламы к Баку.
7. 27 апреля, Парламент, последние часы
В 20 часов 45 минут 27 апреля открылось чрезвычайное заседание Парламента. В стенограмме заседания нет указания на количество депутатов. Видимо эта цифра
носила моральную и политическую нагрузку. Заседание объявили открытым и М.-Г. Гаджинский сообщил, что получил от коммунистов письмо на русском языке. Из него следовало, что до 7-и часов вечера надо было сдать власть. Коммунисты, - говорил М.-Г. Гаджинский, - «взяли на себя [обязательство] к тому, чтобы Красная Армия не пришла». Далее М.-Г. Гаджинский сообщает, что все чиновники останутся на местах, только министров заменят коммунисты, среди которых немусульман нет; что все политические партии «свободно будут жить». Он сказал, что эти цели и принципы для возглавляемой им комиссии приемлемы. Его речь сбивчива, грешит нелогичностью - видно, что волнуется: многое в ситуации, когда на тебя направлены орудия кораблей в Бакинской бухте, пугающе неизвестно. Это настроение, без сомнения, владело всеми участниками, количество которых, повторим, неизвестно. Известно, что Ф. Хойский, Г. Агаев, Н. Усуббеков успели уехать в Тифлис. М.-Г. Гаджинский завершает выступление словами: «Нельзя передать в руки одной партии судьбу нации, какой бы то ни было силы».
Агамалиоглы говорит, что «не следует бояться этого предложения и можно смело сказать, что нет никакой опасности». Но затем следует лукавое уточнение:
«Иного выхода, кроме сдачи, нет, ибо уже поздно. Вопрос в том, чтобы сохранить народ в безопасности». Социалист А. Сафикюрдский завершает речь беспощадным предложением: «Власть должна быть передана коммунистам... Если они свободу не защитят, тогда народ сам защитит и добъётся своего».
После 10-минутного перерыва, М.-Э. Расулзаде требует слова. Он вмешивается в ход обсуждения, ибо председательствующий С.-М. Ганизаде уже ставит на голосование ультиматум коммунистов. «Наша фракция против сдачи», но мы не хотим внутренней войны, и кроме того коммунисты обещали «защитить нашу независимость», - говорит М.-Э. Расулзаде. «Мы за передачу власти им, до тех пор, пока коммунисты в состоянии в достаточной степени защищать нашу свободу независимости, страну и народ. Если всё это не будет исполнено, то возьмём обратно наши права». Встаёт социалист Г-К. Саниев и, полагая, что сдача власти на условиях, высказанных Мамед Эмином, пристойна, повторяет: доверие может быть взято обратно. Едва ли они верили в то, что говорили. Но надо было спасти лицо и войти в историю непреклонными идеалистами. Этому можно посочувствовать.
Председатель объявляет: «Есть предложение передать всю власть коммунистам. Правительство и Парламент будут организованы по их желанию». Итоги голосования таковы: большинство за передачу власти, «при одном против и трёх воздержавшихся». Далее следуют вялые и скорее по инерции, рассуждения об участи парламента. Они завершаются предложением: «Вопрос о Парламенте снимается». Итак всё ясно: Парламенту рядом с Азревкомом не быть.
Заседание завершается в 23 часа 20 минут. Уходя с исторической арены, Парламент громко хлопнул дверью. В принятом постановлении, датированным «27 апреля, 11 часов вечера», на коммунистов возлагалась нравственная обязанность обеспечить Азербайджану «полную независимость», её власти - демократичность, членам правительства и парламента - неприкосновенность, аппарату учреждений - сохранение должностей. Так в семи пунктах соединились Великое и Малое, Вечное и Преходящее. Единственное в чём сходились националисты и коммунисты - в патриотической заботе о будущности Азербайджана.
8. Третья Азербайджанская Республика: синтез двух начал
Нам следует выйти на качественно новый уровень познания национальной истории ХХ столетия. Вторая Азербайджанская Республика продолжила в 1920 году прогрессистский курс своих предшественников. При коммунистах служение идеалам социальной свободы и справедливости вошло в противоречие с идеалом национальной свободы, но оно не сняло с повестки идею национальной государственности. Вся последующая история, и прежде всего 70-80-е годы столетия, есть тому свидетельство. Обе республики стали воплощением модернизаторской функции Азербайджанского государства и двух главных типов национального самосознания – социал-национализма и национализированного социализма. Объединяющее начало, - это чувство национальной общности и культурно-исторической солидарности. В этом философско-историческом смысле Третья Азербайджанская Республика представляет собой синтез этих начал – она унаследовала государствобразующий опыт азербайджанского народа ХХ столетия.
Талят Алигейдар
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
