\"Габала\" как эпизод холодной войны
Предложение России о совместном использовании Габалинской РЛС и фактический отказ американцев, будут считаться памятным эпизодом в эскалирующей холодной войне России и США.
Этот концептуальный пласт не может быть затенен явью: встречами, заседаниями, заявлениями, пресс-конференциями – вермишелью под названием "текущая политика". Речь идет не о противоречиях, ожидаемых и обмусливаемых в комментариях экспертов, - отнюдь. Это именно холодная война двух сверхдержав, если под понятием "сверхдержавы" разуметь способность России испепелить Америку. Война уже началась, несмотря на дипломатический флер, он прикрывает реальные дела, несущие в себе заряд кумулятивной вражды.
И в самом деле, обмен заявлениями по ПРО, – труднооспоримое свидетельство глубокого конфликта. Американцы заявляют, что базы ПРО, предложенные государствам бывшего Варшавского договора, будут нацелены исключительно против Ирана. В Кремле говорят, что настоящая цель – Россия, а иранская угроза за пределами реальности. В Вашингтоне обещают сотрудничество и прозрачность в вопросе ПРО, поскольку Москва не сможет запретить реализацию замысла. Кремль в ответ говорит, что может пересмотреть Договор по контролю над обычными вооружениями в Европе. Он предусматривает снижение и передислокацию значительной части тяжелой боевой техники - танков, артиллерии, бронемашин и ударной авиации. Иными словами, В. Путин и его преемник С. Иванов готовы разорвать в клочки договор, который устраняет евроракеты.
Сегодня Америка пребывает в состоянии мобилизации. Это явление не осмысливается в должной мере, оно должно быть оценено по достоинству, введено в русло наших первоочередных расчетов. После 11 сентября 2001 года Конгресс и администрация США молниеносно перестроили законодательство, нормативно-правовую базу и властные структуры. 14 сентября 2001 года Дж. Буш объявляет чрезвычайное положение, 8 октября учреждается суперминистерство — Управление внутренней безопасности (Office of Homeland Security) с заданием «разработать и реализовать всеобъемлющую национальную стратегию по защите США от угроз и нападений со стороны террористических организаций». 26 октября 2001 года заработал закон "О патриотизме" (USA Patriot Act) — беспрецедентный по своей значимости документ в истории США. Правительство получает широкие права на ведение войны против врагов Америки в образе «международного терроризма». 16 октября 2001 года Дж. Буш учреждает Комитет по защите критической инфраструктуры (President's Critical Infrastructure Protection Board). Пентагон создает Северо-Американское объединенное командование ВС (CINC-NORTHCOM), призванное осуществлять поддержку правительства в обеспечении внутренней безопасности и оказании помощи гражданскому населению. 16 июля 2002 года принимается важнейший директивный документ — Национальная стратегия внутренней безопасности (National Strategy for Homeland Security). Документ декларирует укрепление безопасности и неуязвимости государства через концентрацию национальной воли. 11 сентября 2002 года Дж. Буш подписывает новую редакцию «Стратегии национальной безопасности США» (National Security Strategy). «Стратегия национальной безопасности» – это концепция военно-политического курса США. В ее основе лежит установка: Америка является и в обозримой перспективе должна оставаться единственной сверхдержавой, глобальным лидером, имеющим право единолично формировать такие условия международной обстановки, которые бы в максимальной степени способствовали продвижению ключевых интересов Вашингтона в различных странах и регионах.
«Стратегия национальной безопасности США» 2002 года содержала одно принципиальное новшество. Прежде на страницах «Стратегии национальной безопасности» понятия «превентивной войны» не было. Джордж Буш стал новатором, так сказать доктринером. 1 июня 2002 года в военной академии в Вест-Пойнте он заявил: «Война с терроризмом не может быть выиграна в обороне. Мы должны вступить в сражение с врагом, разрушить его планы и начать противоборство с худшими угрозами до того, как они появятся». Так в «Стратегию национальной безопасности США» 2002 года ввели положение: «Соединенные Штаты не могут больше полагаться исключительно на ответные действия…».
16 марта 2006 года президент США подписывает глобально значимый текст, пишет к нему предисловие. Стратегическая программа национальной безопасности США - это документ из ряда тех, что обладают глубокими разумениями и длинной волей. «В случае необходимости… - говорится в документе, - согласно принципам самообороны, мы не исключаем применение силы прежде, чем на нас нападут, даже если мы не имеем полной уверенности относительно времени и места такого нападения". Если в этой программе сказано, что "США будут искать и поддерживать демократические движения и институты в любой стране и обществе с конечной целью ликвидировать тиранию в нашем мире", то, следовательно, они будут вмешиваться во внутренние дела государств, объявленных "тираническими". Такое обозначение природы государств, не похожих на американское, означает, что США взяли на себя обязательства выдавать патенты на демократичность всем существующим государствам.
Дж. Буш придерживается великодержавных традиций американской политики. Право первого применения ядерного оружия, обозначенное в «Стратегии национальной безопасности», являлось ключевым положением американской политики при Гарри Трумэне (1945–1952). Новое здесь в беспрецедентной концентрации мощи, в установке на упреждающую войну, в готовности ограничить гражданские права во имя победы над врагами Америки. К слову, боссы Демократической партии США – партии Idealpolitik («политики ценностей») ответили собственной стратегией национальной безопасности. Она предполагает «обеспечить не имеющую аналогов военную мощь», а также «удвоить численность наших войск специального назначения, увеличить агентурный разведывательный потенциал, а также обеспечить, чтобы наша разведка была свободна от политического давления». Это означает, что грядущая победа демократов не отменит мобилизационный статус американского государства. Победа демократов лишь усилит идеологический диктат неолиберализма. Наступит время откровенной Idealpolitik - представления о жестких единых стандартах, устанавливаемых Евроамерикой во всем остальном мире. Великодержавный интерес будет задрапирован в правильные слова о демократии и правах человека.
Новая стратегия США 2006 года, по сути, заточена против России (и Китая), она предусматривает «убедить российское правительство двигаться вперед, а не назад, по пути свободы». Для американцев убедить Россию в ее неправоте архинеобходимо, потому что «Россия имеет значительное влияние не только в Европе и на непосредственно прилегающих к ней территориях, но и во многих других жизненно важных для США районах: на Ближнем Востоке, в Южной, Центральной и Восточной Азии». Вот почему надо «поощрять Россию к тому, чтобы она уважала ценности свободы и демократии у себя дома и не препятствовала делу свободы и демократии в этих регионах». Следовательно, убедив и воспитав Россию, можно будет одновременно избавить эти другие страны от соблазна «тирании». Если же Россия будет делать «усилия по предотвращению демократического развития у себя дома и за рубежом», то это затруднит «развитие отношений России с Соединенными Штатами, Европой и ее соседями», - и тогда Америка станет «самообороняться». Россия и Китай с его решимостью «твердо идти по пути социализма с китайской спецификой», являются государствами, с которыми США будут воевать на всех фронтах – долго и упорно, - так как это умеют делать белые американцы (WASP), с психологией «Фронтира» - «освоения» земель, индейцев и негров-рабов в движении на Запад в 1700-1890 годах. Фронтир сделал белых американцев тем, что они есть – активными, свободолюбивыми оптимистами и эгоцентриками, убежденными в историчной ценности американского образа жизни, его переимчивости в качестве мирового образца.
Было бы наивно полагать, что в России мобилизацию США не заметили, однако еще большей наивностью было думать, что при Путине Россия будет слабеть – и неизбежно развалится. В России наблюдали мобилизацию США и исподволь готовились, внося изменения в основополагающие доктрины, производя нужные перемены в государстве и обществе, – целиком в стиле спецслужб: скрытно и без раскачки. В Азербайджане такой стиль известен - он принес свои плоды, позволив сохранить нужные параметры государства, сцементировать элиту, обеспечить преемственность власти, и что важнее всего – сохранить потенциальный ресурс мобилизационного развития. В этом контексте по-иному воспринимается признание Путина, посетившего Азербайджан сразу после избрания в 2000 году. Он открыл публике сказанное ему Гейдаром Алиевым по поводу его управленческой неопытности. Можно предположить, что Г. Алиев продемонстрировал российскому президенту не один только навык говорить без бумажки.
10 февраля 2007 года в Мюнхене Россия обозначила новый, открытый этап своей политики. Отныне каждое выступление президента России становится событийным: В. Путин подвергает сомнению «новый мировой порядок» и свой сопротивленческий курс обозначает словом «демократия», но с довеском «суверенная».
Дмитрий Тренин, бывший офицер советской армии, военный переводчик, так излагает суть перемен в России на языке интернационал-либералов: "К началу второго президентства Владимира Путина Российская Федерация стабилизировалась в новом качестве: авторитарный политический режим, опирающийся преимущественно на бюрократию; развивающийся капитализм, тесно сросшийся с правящей бюрократией; все еще не сформировавшееся и не осознавшее себя гражданское общество. На международной арене стало очевидно, что РФ остается самостоятельной, хотя и гораздо меньшей, чем СССР, величиной. Современная Россия не может и не хочет быть интегрирована в структуры расширенного Запада". Здесь все правда: Россия, - социокультурно близкая нам страна, - переходит на рельсы государственного капитализма и, соответственно, этакратия ("бюрократия") оттесняет от власти российский бизнес («буржуазию»), подчиняя его резонам постсоветского государства - социального и патриотичного. Этатистское государство не может не быть суверенным - такова его природа. Этот исторический феномен, будучи нами пережит, оказался не распознанным академическим сообществом. И надо признать, что проблема самопознания (самоидентификации) постсоветских народов становится политически актуальной. Это касается России и, в равной мере, Азербайджана, - всех постсоветских стран, уцелевших от оранжевого неолиберального погрома.
Холодная война уже идет, что бы ни думали по обе стороны нового Фронтира. У этой войны есть глубокие основания, здесь детерминация настолько сильна, что ее не обессилить благопожеланиями и тактическими уступками. Для России Путина и Сергея Иванова понятие "интеграция" означает развитие связей с Западом и мировым сообществом в целом, а не "подсоединение" к кому-либо. В конечном счете, это стремление неизбежно ставит вопрос о переформатировании международных структур.
По-иному не получается, несмотря на все попытки бывшей ельцинской элиты вписаться в Европу. Запад не принимает Россию как цивилизационно чуждое историческое образование. И так было всегда. По разумению российской элиты, как собственно и элиты казахстанской, белорусской, узбекской и частично украинской, Запад в лице НАТО - грозное острие, нацеленное на это пространство. Особенность постсоветской этатистской элиты - твердое убеждение в том, что международные отношения есть область Realpolitik, то есть сочетание геополитики и геоэкономики при сохраняющейся существенной роли военной силы. Плюс, конечно, идеологический ресурс – этатистские вариации государственного капитализма с весомой социальной компонентой и культурно-цивилизационным своеобразием.
Талят Алигейдар
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
