Игбал Агазаде: «Если мы поддержим Ису Гамбара в 2008 году, то азербайджанское общество ничего от этого не выиграет»
Эксклюзивное интервью 1news.az с председателем партии «Умид», депутатом Милли Меджлиса Игбалом Агазаде
- Игбал бей, приближается время крайне важной для азербайджанского общества кампании президентских выборов 2008 года. Считаете ли вы, что оппозиция готова к предстоящей кампании?
- Оппозицию чисто теоретически надо подразделять на тех, кто пребывает в оппозиции в качестве избирателя, и на тех, кто выступает в качестве организованной силы, в образе альтернативных правительственному курсу партий со своим видением и формулированием задач государства и общества. Без подобного разделения сложно делать анализ адекватный изменчивой реальности. Оппонирующий власти избиратель готов поддержать бюллетенем каждого, кто будет способен предложить альтернативный проект развития страны. Для такого избирателя индивидуальные черты кандидата в президенты не суть важны. Избиратель-оппонент хочет услышать нужные ему фразы, из которых складывается желаемая программа действий, интуитивно ощущаемая им системность идей, понятных ему по опыту жизни. Таких избирателей сегодня много, - примерно 70 процентов. Если исходить из этого показателя, то можно сказать, что политическая ситуация сложилась в пользу разветвленного сообщества оппозиционных структур. Однако в этом сообществе имеются проблемы, их можно охарактеризовать вкратце и обобщив, как память о поражениях, о безрезультатности усилий, о крушении надежд. Эти поражения оказывают крайне негативное воздействие на процессы организационного оформления оппозиционных сил. Не буду разбирать объективные и субъективные корни этого явления. В азербайджанских средствах масс-медиа тема нескончаемых поражений оппозиции исхожена вдоль и поперек, она была предметом множества прений и пререканий. Я предпочитаю не поддаваться чувству безысходности. До выборов остался целый год. Я верю, что в сообществе оппозиции, еще до начала избирательной кампании, разработают новые тактические проекты и новую стратегию, найдут приемы эффективной работы с электоратом. Я не пессимист, смотрю в будущее с верой в конечный успех дела оппозиции.
- Я хочу вернуть вас к сказанному выше о пораженческом опыте оппозиции, – этой стене памяти, мешающей ей двигаться вперед с верой в успех. Нет ли в этих неудачах вины оппозиции?
- Если говорить о вине, то она обоюдна. Но мы считаем правильным взгляд на эти вопросы с несколько иного ракурса. Что можно было сделать, помимо уже сделанного, в тактическом и стратегическом планах? Точные ответы предоставим суду будущего времени. Я не историк и, признаться, не испытываю ни малейшей тяги копаться в прошлом. Полагаю, наши историки проанализировали недавнее прошлое, разобрались в ошибках оппозиционных партий, отложившихся в череде поражений, и представят свои выводы на суд будущих поколений. Лично я как политик извлекаю выводы из поражений и смотрю вперед. Что же до синдрома «безпобедности», то есть безрезультатности, то его суть завязана на безрезультатности попыток завоевания власти. Но у оппозиции есть результат. Он выражается в итогах демократизации азербайджанского общества, в этом плане оппозиция внесла свой вклад и этого отрицать нельзя. Если мы сегодня можем в полной мере контактировать с Европой, миром в целом, если нынешняя ситуация в Азербайджане отличается от ситуации 10-летней давности, то во всем этом велика роль оппозиции.
- В последние годы вызрела и оформилась идея конструктивной, вернее новой оппозиции. Как вы к этому относитесь?
-Я не принимаю понятий «конструктивная», «новая» применительно к наличной оппозиции. Не думаю, что эти понятия обладают полезным для общества содержанием. Процессы, идущие в недрах общества, бесповоротно отвергают понятие «радикальная оппозиция», которое к тому же применяется в отношении структур, созывающих митинги и организующих уличные шествия. На деле такое право предоставлено, по закону о партиях, каждой зарегистрированной партии. Сегодня все партии действуют в рамках закона, так сказать, действуют конструктивно в конституционном поле. В мире нет таких градаций вроде «искренняя оппозиция», «истинная оппозиция», «конструктивная оппозиция», «радикальная оппозиция». У нас это понятие искажено множеством спекулятивных обозначений. На деле есть оппозиция, и есть власть. Я, к примеру, будучи представителем оппозиции, являюсь сторонником отставки этой власти. Я хочу, чтобы эта власть уступила свое место другой партии, согласно волеизъявлению избирателя. Мы ведем борьбу за власть при полном соблюдении норм Конституции, законов, регулирующих политическую деятельность. Мы несем ответственность перед Азербайджанским государством, перед гражданами своей страны. Мы все несем ответственность за сохранение своего государства, независимо от того, как оно управляется. Сколько жизней было отдано во имя создания этого государства, начиная с 1918 года. Я имею в виду, что если мы во имя государства идем на уступки власти, то наше поведение следует воспринимать как искреннее, проникнутое идеалом служения стране.
- После вашего решения участвовать в президентских выборах, в речевой оборот пущена версия о том, что роль, которую сыграл в 1998 году Этибар Мамедов, в 2003 году – Гудрат Гасангулиев и Юнис Огуз, в 2008 году должен сыграть Игбал Агазаде. Что вы на это скажете?
- Во-первых, мы не проводим курса, отличного от того, который мы проводили совместно с союзниками по оппозиции в 2003 и 2005 годах. Во-вторых, разве, кто-либо слышал от меня или от наших партий каких-либо враждебных речей в адрес оппозиции? Наша цель выражается не в том, чтобы бороться за место оппозиции. Мы ведем борьбу за то, чтобы стать властью. Если кто-то борется за то, чтобы стать оппозицией, то, пожалуйста, как говорится, Бог в помощь. Мы в откровенной, искренней манере декларируем идеалы и цели. Мы желаем сменить власть. Я сам лично претендую на власть. Только на власть, а не место в оппозиции. Лица, думающие обо мне иначе, меня не знают вовсе. В-третьих, я - приверженец нравственных подходов в политике. Никто не может сказать, что мои заявления в адрес политиков, будь-то правящих или оппонирующих, когда-либо выходили за пределы этики. Кроме одного случая в Милли Меджлиса, где я был прав. В том случае эмоции перехлестывали через край. Трудно в таких случаях – человеку, мужчине - быть свободным от власти сильных чувств. Сегодня мы очень серьезно готовимся к избирательной кампании и в основе философии нашей практической линии заложена одна идея, а именно: азербайджанский избиратель должен нам поверить и отдать за нас свой голос. В предложенной избирателю программе мы предоставляем ему возможность поразмыслить над тем, что произойдет, если он выберет нас и чего ему следует ожидать в случае выбора им других. Мы хотим, чтобы избиратель мог нас различить и отличить от других.
- Всякий раз перед выборами в стане оппозиции вводится в оборот тема единого кандидата. Как вы относитесь к возможности определения единого кандидата? Могли бы вы, в конкретном раскладе намерений, поддержать руководителя партии «Мусават» Ису Гамбара?
- Я не буду поддерживать Ису Гамбара в 2008 году. И не потому, что Иса Гамбар был хорошим парнем в 2003 году и ныне перестал быть таковым. Я ко всем людям отношусь с уважением и, конечно, в том числе к Исе Гамбару. Он является нашим другом, у нас никогда проблем не возникало. В 2003 году я поддержал Ису Гамбара для того, чтобы азербайджанское общество от этого выиграло и оно согласилось с тем фактом, что Игбал Агазаде поддержал Ису Гамбара. В 2008 году от моей поддержки Исы Гамбара азербайджанское общество ничего не выиграет, оно выиграет, если поддержку получу я. Все, к чему мы стремимся, ведет к прямой выгоде азербайджанского общества, служит его демократизация, формированию гражданского общества, строительству государства. Насчет единого кандидата могу сказать: я не считаю, что кто-то может лучше нас изменить мнение избирателя, лучше нас сформировать его мнение. В то же время, если вопрос об одном кандидате будет внесен в повестку, то я, как это было ранее, выступлю против этого решения. Потому что идея одного кандидата на всю оппозицию практически невыполнима, и, по сути, является психологической атакой на избирателя. Потому что избиратель, готовя себя к единому кандидату, ввергается в случае провала идеи в состояние неверия в победу. О едином кандидате уместно будет говорить только в случае второго тура президентских выборов.
К. Гамидов, 1news.az
