Интервью Артура Гаспаряна с Эльнуром и Самиром

Известный российский музыкальный критик взял в Белграде интервью для газеты «Московский комсомолец» у представляющих Азербайджан на «Евровидение – 2008» исполнителей

В этом году еще одна страна из бывших советских республик вошла в «Евровидение» – Азербайджан. Таким образом «наших» там стала теперь добрая четверть от всех участников конкурса. В Европе из-за этого сильно переживают, опасаясь «солидарного голосования», которое другим не оставит никаких шансов. Азербайджан участвует в первом полуфинале 20 мая вместе с Россией, Молдовой, Эстонией и Арменией.

Между тем азербайджанская премьера – дуэт Эльнур и Самир – вызвала в кулуарах «Евросонга» неподдельный интерес не только у публики с восточных, но и с западных окраин Европы. Главное чувство, которое охватило многих при знакомстве с их дебютным номером, – почти детская неожиданность. И Эльнур, и Самир у себя в стране известны каждый сам по себе.

Познакомились они лишь в конце ноября, но производят впечатление, как t.A.T.u., – словно с детства вместе. В модных беретиках, кедиках, низких джинсиках с обязательно вылезающей над поясом каемочкой белых трусиков. Оба – в темных очках-слезинках. В общем – рэперы с Востока. Однако на сцене от этого бытового фэшна не остается и следа. «Звуковая дорожка» расспросила артистов о тайне их перевоплощения.

– В прошлом году, когда стало известно о том, что на «Евровидении» будет Азербайджан, все ожидали традиционный в таких случаях номер с сильным этническим акцентом. А вы привезли форменную рок-оперу – чуть ли не «Jesus Christ Superstar». И мугам (национальная музыка) лишь усиливает роковую составляющую номера. Очень необычно и достаточно вкусно!

– Спасибо. Когда мы сели думать, что нам предложить на «Евровидение», то сообща и совершенно естественно решили: не будем делать поп, не будем делать то, что всегда все делают, а сделаем что-то новое. Новое – для «Евровидения». Потому что жанр рок-оперы, понятно, существует давно. И новое – как симбиоз стилей, рока и мугама, нашего национального достояния, находящегося под охраной ЮНЕСКО. Такого стилистического микса прежде никто не делал. Нам кажется, что получилось красиво.

– Насколько вы уверены в том, что публика, привыкшая на этом конкурсе либо к совсем паточному «евроформату», либо к откровенным фрикам, оценит всю прелесть вашего эксперимента?

– На самом деле мы старались порадовать самых разных слушателей. Даже домохозяйки в Европе любят рок – это очевидно. Другие в перерыве между новомодными поп-шлягерами часто успокаивают себя прослушиванием классики. И это тоже у нас есть. И, в конце концов, мы хотели угодить и нашему народу, а также показать Европе, что такое мугам, как он делается. Нас об это многие спрашивают, очень интересуются, но никогда не видели и не знают. Мы постарались создать полистилистичный трехминутный мюзикл, в котором максимальное количество слушателей нашло бы для себя что-то интересное.

– Помимо музыки ваши образы весьма скандальны и совершенно не вяжутся со стереотипами восточной страны. Откуда эта библейская история в готическом ключе о белом и черном ангеле?

– На самом деле это глобальная тема, она актуальна везде, а сейчас особенно – борьба добра и зла. И в планетарном масштабе, и в личной жизни обычных людей все это есть. В этом образе как бы заключен наш космополитичный мессидж к людям во всем мире. К тому же у нас неожиданный финал: падший ангел не погибает, как обычно. Гибнет только его темное царство, а сам он “перевоспитывается” и становится белым и пушистым.

– Как трогательно! В Европе во время вашего промотура публика не рыдала над этим философским посланием?

– Мы вначале очень переживали: вдруг это будет никому не интересно? Все-таки и ангелы, и рок-опера были задолго до нас, и тема борьбы добра и зла – не такое уж и откровение. Но реакция была настолько позитивной и заинтересованной, что удивляться пришлось уже нам самим.

– Ваши ангелы мутировали в темных лошадок «Евровидения» – в Белграде об этом только и разговоров, прогнозируют самый неожиданный результат. Вы сами на что рассчитываете?

– Если честно, нам все давно говорили, что надо ехать на «Евровидение». В Азербайджане много хороших артистов, но «Евровидение» требовали почему-то только от нас. Даже тогда, когда мы работали по отдельности. Наконец это случилось. Даже не знаем, к чьей больше радости – нашей или поклонников. Результат мы не загадываем: любое соревнование всегда непредсказуемо. Но рассчитываем никого не разочаровать и выступить достойно.

– У вас был очень плотный промотур в Европе. Вы перенапряглись, голос чуть не потеряли, устали, разнервничались и в раздражении, помнится, обрушились даже на нашего Билана за то, что его, дескать, везде так много, что тошнит. За что вы его так?

– Неправда! Мы не говорили, что тошнит. Если честно, мы просто не поняли: почему второй раз опять едет Дима Билан? Ведь в России очень много талантливых ребят. Каждый год проходит несколько телевизионных конкурсов.

– А у нас совсем недавно было время, когда одни «фабриканты» катались на «Евровидение». Надо ж дать дорогу звездам, не так ли?

– Ха-ха! Ну, может быть. На самом деле нам очень обидно за Панайотова. У него такой прекрасный голос! А еще замечательная была композиция на отборочном туре у Лазарева. Мы вообще думали, что он должен поехать. На наш взгляд, его композиция намного интересней. «Never Let You Go» у Димы в Афинах была, по нашему мнению, значительно сильнее, чем теперешняя «Believe».

– Их бы надо было в трио собрать, и все бы остались довольны. Но выбирать пришлось единственного. Кстати, не Билан все это начал. Иные артисты всю жизнь пропели на «Евровидении» – та же Карола из Швеции, Анна Виси из Греции, Эвридики с Кипра. Сейчас вот опять Шарлотта Перелли едет – уж ей-то куда после первого места в 99-м году?! Да и Киркоров, смотрите, никак не может успокоиться. Все говорят, что «Евровидение» – как наркотик: стоит подсесть на него, и без ломки уже не слезешь. Глядишь, и вы снова соберетесь?..

– Нет и нет! Никогда! Торжественно это обещаем. Есть много и других конкурсов. Нам лично очень интересна, например, «Новая волна» в Юрмале, где есть профессиональное жюри. Такая система оценки нам гораздо ближе и понятнее, чем абстрактное голосование неких телезрителей. Это – более профессиональный подход, и он очень важен именно для профессиональных музыкантов.

– С радостью там с вами встретимся. А пока – удачи темным лошадкам с ангельскими крылышками на «Евровидении»!