Фотография – вторая профессия журналиста Фаика Закиева - Очерк
Скажу сразу: коллега Фаик Закиев - человек на редкость скромный и неразговорчивый, долго отказывался беседовать со мной на тему о своем творчестве.
Намекал на то, что опубликованные им в газетах и журналах материалы, с которыми я хорошо знакома, сами за себя говорят - о чем любит писать, чем гордится, и за что подчас болит душа. Действительно, у талантливого, неравнодушного журналиста за полвека было много поводов и возможностей поделиться сокровенным… какое еще интервью…
Сам ли он сломался, или я поколебала эту стойкую неприступность, сказав, что, мол, его материалы выигрывают от того, что он лично иллюстрирует их, только после этих слов тема нашей беседы определилась достаточно быстро. Оказывается, заслуженный журналист Азербайджана, автор полосных публикаций, лауреат профессиональных премий Фаик Закиев считает главным действующим лицом своих публикаций отнюдь не талантливые тексты, а самим сделанные фотографии к ним, и, кажется, согласился, что пора, наконец, признаться в этом публично. Тем более что считает занятие фотографией волшебным делом, всю жизнь вдохновляющим его на поиск чудес, за которыми все новые, такие вожделенные открытия, а подчас – очень редко, конечно – чувство удовлетворения…
Выбор в семь лет
- Мне не было и семи лет, когда по какому-то случаю в подарок от двоюродного брата, впоследствии нашего известного геолога, получил «Малютку» - простейшую однолинзовую пластмассовую фотокамеру, к которой в принципе относился как к игрушке, пытаясь найти ей достойное применение, - рассказ Фаик муаллим начал издалека.
Тогда шла война, и, помнится, летом 1942 года я сфотографировал этой камерой тупокрылый с большими крестами на фюзеляже немецкий самолет, очень низко круживший над нашим селом Кумух в Дагестане, где в то время я жил с мамой. Потом крылатый крестоносец улетел над ущельем в соседний Даргинский район, где в селе Цудохар возле базара сбросил одну бомбу, чем очень напугал жителей.
Окружающие хвалили тогда за то, что малыш запечатлел такой – слава Богу – уникальный эпизод, а я всюду носил с собой аппарат, выбирая, что бы еще «щелкнуть», экономя при этом пленку, купить которую в те времена было совсем не просто…
Настало время, когда отец, специалист по средневековой арабской философии, поручая мне копировать для него арабские тексты со старинных мусульманских надгробий, приобрел в комиссионном магазине старенький ФЭД со шторкой. Может, таким образом, отец-профессор хотел направить хоть в какое-то достойное русло единственного сына, который все никак не мог определиться, - не знаю. Только подтолкнул он меня деликатно и именно к тому, к чему лежала душа…
До отцовского ФЭДа у юного фотографа в руках побывали «Комсомолец», «Зоркий», «Зенит», «Киев». Подержанные, неказистые любительские камеры, щелчком затвора которых можно было запечатлеть на кадрах пленки размером 3 на 4 сантиметра важные события, портреты интересных людей и восхитительные картины живой природы, позволяли Фаику Закиеву удовлетворять неистребимую любознательность и потребность фиксировать самое впечатляющее, а потом… делиться этим богатством с другими. Возможно – подспудно – это было способом осознавать, или даже ощущать какую-то власть вооруженного фотоаппаратом человека над временем…
В одной из тесных комнат огромной перенаселенной коммуналки по адресу Мясникова, 9 (ныне улица Алиярбекова) ему был выделен уголок со столиком, который папа и мама шутливо называли ночной лабораторией.
Пристраивая там по ночам огромный увеличитель и ванночки с химикатами, Фаик учился проявлять и распечатывать отснятые пленки, чтобы к утру высушенные, красиво обрезанные и глянцевые кадры с гордостью или сомнениями показывать окружающим. Все чаще он стал познавать сладкий вкус удачи, когда его работы начали принимать редакции и публиковали популярные газеты «Физкультурник Азербайджана», «Вышка» и другие.
Он и сейчас, более 50 лет спустя хранит на полках антресолей уже другой квартиры, полученной родителями в 1959 году, не только аккуратно собранные пожелтевшие вырезки из газет и журналов со своими публикациями, но и тот когда-то вожделенный увеличитель и сотни кассеток с пленками. А еще, преодолевая стеснительность, робко высказывает желание выставить на всеобщее обозрение хотя бы часть личной летописи по истории родного края. Это так по-человечески понятно, когда знаешь, что там, в заботливо сложенных коробочках, запечатлен прожитый нами и им отрезок времени, о сохранении которого в памяти извечно мечтали просвещенные древние предки, а самые мудрые философы искали способ.
Остановить прекрасные мгновенья
Честно говоря, успех фоторабот Фаика Закиева у тех, кто придет смотреть их на выставке, если таковая, наконец, состоится, не вызывает сомнений. Да, они выполнены в черно-белой гамме, в старомодной технике, когда при покупке фотоматериалов приходилось тщательно подбирать тип пленки, бумаги, фиксажа по контрастности и другим параметрам, определять продолжительность выдержки при фотографировании любительской камерой, при проявке и печатании. Тем не менее, у талантливого и преданного этому увлечению мастера, благодаря его терпению, кропотливому поиску и тонкому художественному вкусу, все снимки отмечены индивидуальностью. Более того, они способны увлекать в раздумье о величии мироздания и каждого человека, подтверждать совершенство природы и взывать к состраданию трогательной готовностью автора снимка защитить и сохранить на века все самое ценное и лучшее. Сила, прямо скажем, недюжинная, хотя свои пристрастия, а тем более удачи он никогда не афишировал.
- Говорят, именно за поэтический взгляд на мир – на людей и природу – авторитетное жюри награждало ваши работы, выставлявшиеся на престижных республиканских и всесоюзных фотовыставках, - напоминаю Фаику муаллиму, чтобы понять, как он к этому относился тогда и относится сейчас.
- Как я уже сказал, у меня никогда не было профессиональной камеры, и по сей день считаю себя фотографом-любителем. Пожалуй, именно поэтому был очень горд, когда в 1980 году на серьезной выставке получил первый приз за снимки «Танец лошадей» и «Сын чабана».
- Получили как уже известный журналист!
- Журналист… Громко сказано… Скорее журналист поневоле… Когда удавалось запечатлеть интересный момент – портрет достойного человека, пейзаж с настроением, колоритную картинку на природе – такие снимки в редакциях брали с удовольствием, считалось, что они украшают газетные страницы, делают их человечнее что ли…
- Но к тому времени вы достаточно активно печатали в прессе и заметки, и большие очерки...
- Это пришло не сразу… Вы же знаете «кухню» нашего дела… Когда начинающий фотограф приносил в редакцию более или менее удачный кадр, его принимали с оговоркой – оставьте, мол, кто-нибудь из литературных сотрудников напишет более или менее пространную «подтекстовку» к нему – ну, расскажет, что там изображено, где снято. А еще найдется место и … повод для публикации. Ребята хорошо это делали, только из-за их занятости мне подолгу приходилось нетерпеливо ждать. Вот и решился - буду сам писать: где снял, с чем это ассоциируется и так далее… С «текстовками» мои снимки стали чаще попадать на страницы…
Гордый и честный человек, Фаик муаллим никак не склонен «преувеличивать» свои заслуги, и еще очень долго называл «текстовками» материалы, сопровождавшие его фотографии, достаточно скоро выросшие до самостоятельных заметок, репортажей, а потом - проблемных корреспонденций и очерков. Те, что обеспечили его безусловное право быть принятым в очень сильный по составу в те времена Союз журналистов Азербайджана. На правах его достойного члена он долгие годы занимал ведущее положение в редакции весьма уважаемой газеты «Вышка», печатался в газете «Бакинский рабочий», во всесоюзных изданиях.
- Фаик муаллим! Для молодых газетчиков камнем преткновения почти всегда становится выбор темы…
- Хороший вопрос! Если вы хотите сказать, что моим советчиком и путеводителем при первых шагах в журналистике стал фотоаппарат, то я рад, что вы это заметили и правильно меня поняли.
В детстве мы с мамой каждое лето выезжали в горы. Месяцами меня окружали островерхие вершины и живущие своей особой жизнью обитатели покрывающих их лесов. Будоражил шум бурных потоков, за века даже в скалах проложивших глубокие ущелья. По-особому грело как-то иначе светящее в тех местах солнце, и уводили в фантастические раздумья замысловатые, постоянно меняющиеся узоры облаков.
- Понятно! Только такой человек может писать заметки под названиями «Лето в каждой травинке», «Мартовское солнце», «Их высочество – горы»…
- Теперь уже как профессионал, ощущающий постоянную потребность искать причинно-следственные связи, без лишней скромности говорю, что с молоком матери вобрал обостренное чувство любви к каждой травинке и каждой птахе, к среде их и нашего обитания.
- А фотоаппарат…
-А фотоаппарат уже тогда позволял «уносить с собой» все, что способно бередить душу, продлевать чувство благоговения, предоставлять возможность делиться богатствами этих ощущений.
- Благо, журналист на то и существует, чтобы рассказывать другим то, что увидел и полюбил сам – иначе какая творческая работа в прессе?
- Душа и дает пищу для размышлений. Тем, кто сердцем принял и полюбил такие места и этот способ существования, не надо доказывать, что природа делает человека свободным от суеты, облагораживает его помыслы и обостряет чувство справедливости – что может предоставить более богатый материал пишущему журналисту…
- И вам хватает на всю жизнь этих детских впечатлений?
- Шутите! Они заложили основу моего мироощущения. Всю жизнь стремился на природу, генетически воспринимая общение с ней как единственный способ существования и высшее наслаждение…
- И из фотографа, очевидца, писавшего так называемые подтекстовки к своим фотоснимкам, постепенно вырос не только журналист и не только натуралист, но и философ...
- Вы так считаете?
-А как иначе скажешь о человеке, очарованном страннике, самостоятельно научившимся сердцем отзываться на радости и беды природы, значит, - и всего общества…
- Да уж, где я только не побывал, чего ни повидал!
- Однако, кроме впечатлений нужны и многообразные, неравнодушные наблюдения, их осмысление! Все ваши материалы отличает редкое знание повадок диких животных, описание эпизодов «безоружной» охоты на них, неординарных случаев, позволивших запечатлеть поистине «чудесные мгновенья» в жизни причудливой флоры и фауны…
- В Дагестане, в горах Большого и Малого Кавказа, в Кабардино-Балкарии, горах Грузии, Сванетии, во всем западном Азербайджане я испытал множество эмоций! Было много острых ощущений и пищи для раздумий в горах Туркмении, лесных урочищах России и Украины, на Марухском и Глухорском перевалах, в других богатых на сюрпризы очаровательных уголках, где неизменно проводил отпуска. и куда нередко попадал в командировки.
- По собственной инициативе?
- Конечно! Позже в редакции «Вышки», где я уже заведовал отделом культуры, четко определилось мое амплуа, тем более, что в столь сложные и небезопасные путешествия редко кто тогда стремился попасть.
- Но более всего спешил в походы ваш фотоаппарат!
- Естественно! Привозил по 20-25 катушек отснятой пленки.
- По 36 кадров в каждой… Это о многом говорит…
- В командировках встречал и преодолевал много трудностей, стараясь запечатлеть необыкновенные места – живущих в тех местах людей, красоту рек, снежные шапки на вершинах скал, ущелья, лесные урочища, альпийские луга, животных в естественных для них условиях..
- Эти подчас снятые в экстремальных условиях кадры… Они не оставались для вас красивыми картинками, украшавшими газетные полосы?
- Конечно, складываясь в цепь явлений, иные становились ориентиром в пространстве, благодаря которым рождались темы – иногда проблемные, а подчас и философские.
- Можете привести пример?
- Попробую… Ну, скажем, заметка «Воспоминание о лете»:
«В низких виражах быстрокрылых ласточек, в наплывах сладкой прели виноградных лоз торопливо шагает лето. Навстречу осенней слякоти уже без оглядки мчится предпоследний месяц лета – июль. Мчится, оставляя людям на память воспоминания. Печальные, грустные как при расставании друзей. Попробуйте - в июле даже у налившихся соками плодов ежевики вкус грусти…
Еще не однажды, наверное, доведется мне в будущем бродить по разогретым летним солнцем мякотным травостоям, в которых хрусталем позванивать будет родничок, укрытый от глаз маковым распылом. В чуткой утренней тишине слушать, как в лесной чаще к дождю барабанит дятел, купаться в горных реках. Даст Бог, и теплый, расцвеченный радугой, нежданный дождичек будет, и жаркое пекло абшеронского солнца над Каспием. Все это будет. Не будет другого. Нынешнее лето для меня больше никогда не повторится. В него нельзя будет вернуться, как невозможно вернуться в одно и то же мгновение. Лишь в коротких, как вспышка угасающих зарниц воспоминаниях, жить будут полные красок и запахов голосистые летние дни. Ведь в природе всегда обязательно что-то поет, летает, источает великое множество ароматов…»
- За душу берет… Читать такое не просто интересно, но поучительно, как вывод мудреца из его многообразных познаний, как наставление…
Простодушная чистота первозданности
Каким же духовно богатым должен быть человек, который так виртуозно, проникновенно и заинтересованно может писать о каждом из нас!
Вот они плоды открытости души навстречу всему живому и гармоничному, результаты кропотливой работы ума и сердца в столь многообразной среде обитания, сделавшие Фаика Закиева брендовой фигурой в сообществе журналистов, пишущих не только о природе.
Прошли времена, когда волновали «технические возможности фотоаппарата» - читающий мир стал неизменно отмечать и отмечает по сей день, что «подсмотренные» им и его аппаратом эпизоды из жизни, редкие по содержанию кадры, со вкусом выбранные для фотографий ракурсы восхищают необычным сюжетом, романтикой, несут настроение задумчивости, духовности. То, благодаря чему их автора называют человеком с поэтической душой, а его творчество определяют как явный путь к Богу.
Как иначе, если объектив Фаика Закиева «берет на мушку»прильнувшую к цветку-медоносу пчелку, причудливую стаю парящих в небе розовых фламинго, беззаботно резвящихся на полянке медвежат, грациозный изгиб шеи мирно проплывающего по водоему лебедя… Если не может пройти мимо забывшего (на счастье фотографа) об опасности быстроногого тура, блаженно доверившего свою грациозную стать неожиданно теплому в этот зимний день в горах лучу солнца… Глядя на все это, мы непроизвольно ощущаем как хрупок мир, как каждую божью тварь поджидает опасность, и испытываем рождение жгучего желания объять добротой все, что создала природа для блага каждого из нас…
Все, что по зову сердца фотографировал Фаик муаллим, - рассветы и закаты у моря, животных, занесенных в Красную книгу, первозданные лесные урочища, альпийские и субальпийские леса, бурные, и даже на снимке словно грохочущие реки, каскады водопадов, снежные вершины и покрытые льдом островерхие скалы, все, что можно назвать «героями» его творческой палитры, по сути - простодушная чистота первозданности, способная настроить на бодрый лад, учить умению любить, сострадать и бороться.
Да, да, любовь, прежде всего, предполагает готовность защитить. И не обязательно с помощью вооруженной схватки – у журналиста с фотоаппаратом другие возможности.
Сколько раз опубликованный в печати репортаж Ф.Закиева делал исчезающих в наших краях млекопитающих и земноводных предметом заботы государства. Сколько полезных акций, порожденных публикациями журналиста, описавшего проблемы редких животных или растений в нашей республике, приносили вкус моральной победы, а подчас – что греха таить – наносили травмы, и не только душевные.
Это так естественно, что при нашей доверительной беседе Фаик муаллим не стал распространяться об угрозах и преследованиях браконьеров, «попортивших немало крови» после того, как «прошелся» по варварам, годами безнаказанно уничтожавшим запасы осетра в Каспии. Он и сейчас наполняется гневом, слыша тех, кто хвалит времена, когда по дворам разносили и за бесценок продавали черную икру.
И в адрес торгующих в городе лекарственными растениями травников крепко высказывается, даже в печати, аргументировано объясняя, почему, мол, нельзя пускать на самотек использование такого натурального богатства!
Удалось « раскрутить» собеседника на рассказ об экстремальных ситуациях, о которых почему-то говорил с неподдельным удовольствием. Видимо, человеку глубоко интеллигентному и скромному захотелось хоть на склоне лет вдруг позволить себе упомянуть о максимализме, азарте заядлого туриста и альпиниста. Или приподнять завесу над тем, что когда-то не только любознательность, но и азарт, молодой задор, некое безрассудство и стремление закалить себя вели молодого человека, а потом и маститого журналиста в рискованные путешествия за впечатлениями, ложившимися в строку и становившимися основой его литературных материалов!
- Никогда не забуду, - рассказал Фаик Закиев, - как при попытке сделать кадр с 1600-метровой высоты я чуть не улетел в бездну «пятого» океана из дверного проема самолета АН-2, когда затянутый на моей спине ремень страховочного парашюта зацепился за скобу на кромке двери. Хорошо, инструктор Евгений Круглов и уже готовый к вылету парашютист Рахман Алиев втащили меня назад в кабину.
Об опасности быстро забыл, а о том, что потерял заграничный голубой берет, очки и фотоаппарат «Киев» долго сокрушался.
А еще в завершение нашей беседы он поделился историями о том, в какие ситуации попадал тогда, когда выдавалась возможность сделать уж очень уникальный кадр с большим риском для жизни – то медведь, откуда ни возьмись, из лесной чащи «нарисовался», то лавина оползня накрыла….
- Страшно было?
- Естественно!
- Зато в конце концов оставалось чувство одержанной победы…
- Ради редкого кадра я всегда забывал об опасности.
- Спасибо вам, Фаик муаллим. И дай Бог, чтобы состоялась выставка ваших уникальных, исполненных поэзии, мысли и вкуса фотографий, увидев которые тысячи зрителей в унисон с таким неравнодушным человеком как вы, на любовь свое сердце настроив, испытают чувство благодарности природе за счастье прожить свою жизнь достойно.
Галина МИКЕЛАДЗЕ
