Пируэт американской дипломатии?
Вряд ли явные изменения во внешнеполитическом векторе Вашингтона, взявшего курс на резкое сближение с Ираном, для искушенных аналитиков стали неожиданностью, так как утверждение одного из отцов-основателей США «Мы не должны кого-то так сильно любить, чтобы быть к нему привязанными, и кого-то так сильно ненавидеть, чтобы с ним вечно враждовать» более чем красноречиво свидетельствует о главном принципе американской внешней политики, которая, как известно, руководствуется исключительно национальными интересами.
В данном контексте оттепель во взаимоотношениях между Вашингтоном и Тегераном вполне вписывается в рамки здравой логики. Точкой отсчета этого шага можно считать избрание президентом Ирана политика центристского толка Хасана Роухани, даже несмотря на высокие рейтинги политика правого крыла, мэра Тегерана М.Галибафа. А назначение главой внешнеполитического ведомства Дж.Зарифа, имевшего серьезный опыт в переговорах с Вашингтоном по смягчению санкций против Ирана, и вовсе было воспринято как знак конструктивного настроя Тегерана.
Еще одним сигналом для Вашингтона, скорее всего, стало первое выступление Х.Роухани на Генассамблее ООН в последних числах сентября, которое отличалось положительными нотками, и было внимательно выслушано американской делегацией. Именно после вышеперечисленных моментов Вашингтон не только изменил собственную риторику в диалоге с Тегераном по поводу иранской ядерной программы, но и настоял на изменении этой риторики у других членов «шестерки».
Тегеран со своей стороны предпринимает шаги по ослаблению цензуры в литературе, обсуждает возможность реформ в сфере защиты прав человека, вплоть до отмены смертной казни, планирует запрещение в Иране лозунга «Смерть Америке» и т.д. Поэтому, несмотря на серьезные недовольства стратегического союзника США на Ближнем Востоке - Израиля, Вашингтон не намерен сворачивать с пути смягчения санкций против Ирана. Такое стремление Белого дома объясняется некоторыми историческими и геополитическими факторами.
Во-первых, американо-иранские взаимоотношения имеют глубокие исторические корни. До исламской революции в 1979 году именно Иран играл роль одного из традиционных союзников США на Ближнем Востоке. Отношения Ирана с Израилем испортились именно из-за этой же революции. Кстати, союзничество между Вашингтоном и Эр-Риядом было вынужденным шагом со стороны Белого дома после произошедшей в Иране исламской революции и до сих пор многими экспертами расценивается как противоестественное явление.
Во-вторых, попытки Вашингтона построить в некоторых арабских странах исламскую модель демократии способствовали выдвижению на первый план радикальных исламистских сил и вызвали усиление суннитского направления ислама. Соответственно в целях обеспечения некоторого баланса было решено сыграть в пользу шиитского Ирана. Не исключено также, что сближение Вашингтона с Тегераном преследует цель расчленения ирано-российского тандема, поддерживающего режим Б.Асада в Сирии.
В-четвертых, хотя Иран и расценивается как региональная страна, между тем, Тегеран пытается оказать влияние даже на события, происходящие на американском континенте, поддерживая антивашингтонские настроения в латиноамериканских странах. Поэтому не исключено, что Вашингтон таким образом пытается ослабить влияние Тегерана на латиноамериканские государства. То есть срабатывает принцип: «Если не можешь противостоять развитию событий, постарайся их контролировать».
В-пятых, с точки зрения обеспечения интересов США на Ближнем Востоке - регионе, имеющем колоссальные запасы традиционных энергоносителей, Иран может сыграть более значимую роль для Вашингтона, чем та же Саудовская Аравия. Иран по этому показателю занимает не только одно из передовых мест в мире, но и является очень выгодным коридором для транспортировки энергоносителей из Каспийского и Центрально-Азиатского регионов. При установлении тесных союзнических отношений между США и Ираном отпадает необходимость в транскаспийских энергопроектах, реализацию которых всячески тормозит Москва.
Кроме того, сотрудничество Тегерана и Пекина сужается до минимума, и ослабевают позиции России в сфере монополизации транспортировки энергоносителей из Центральной Азии. А в геополитическом плане интеграционные проекты Москвы на пространстве СНГ ставятся под большое сомнение, и наносится серьезный удар по позициям Китая, в последние годы сильно укрепившего свое влияние в Центрально-Азиатском и Каспийском регионах.
Помимо этого посредством Ирана США могут укрепить геополитическое влияние на Южном Кавказе и, используя тесные отношения между Тегераном и Ереваном, попытаться вывести Армению из-под контроля Москвы. Поскольку инициатива Вашингтона по разблокированию армяно-турецкой границы, которая, в конечном счете, предусматривала вывод Армении из зоны геополитического влияния Москвы, практически потерпела крах.
В общем же плане процесс сближения США с Ираном следует рассматривать через призму противостояний Вашингтон-Пекин и Вашингтон-Москва.
Известный американский стратег З.Бжезинский неоднократно отмечал необходимость установления американо-иранских союзнических отношений, исходя из интересов США в Каспийском бассейне и Центральной Азии, имеющих к тому же колоссальные запасы традиционных энергоносителей. З.Бжезинский во избежание образования коалиции России с Китаем и Ираном призывал Вашингтон не быть настолько недальновидным, чтобы вызвать антагонизм в Пекине и Тегеране одновременно.
Теперь же главнейшей задачей Вашингтона является убедить Тель-Авив в том, что его сближение с Тегераном не только не угрожает Израилю, а даже наоборот может сыграть положительную роль в обеспечении безопасности на всем Ближнем Востоке. Но, судя по всему, пока это у Белого дома получается плохо.
Тем не менее, в большой политике политические настроения и геополитические конфигурации величины переменчивые. В противном случае, мы сегодня не стали бы свидетелями ломки геополитической конфигурации, начертанной на Ближнем Востоке еще в 1967 году тогдашним госсекретарем США Г.Киссинджером. И спустя 34 года Тегеран и Вашингтон опять так не сблизились бы.
Сахиль Искандеров, политолог
