ПРАВИЛА ЖИЗНИ ОБЫЧНЫХ ЛЮДЕЙ. Софья Васильевна: «Разбираться в людях я научилась в концлагере»
Соколова Софья Васильевна, 87 лет. Бывшая пленница фашистского концлагеря.
Помню, когда нас освобождали – это была мясорубка, снаряды летали вокруг… Вот идет повозка, в лошадь осколок попадает, а она кричит, не сразу умирает… Мы прятали головы в выкопанные ямы. Страшнее всего было, если в голову попадет осколок.
Молиться тогда, под обстрелом, было некогда – думаю, Бог меня простил. А вот мама за нас молилась точно.
Люблю смотреть телевизор. Но у меня только один канал показывает, вот и смотрю детективы. Нравится, когда ворам и негодяям «дают прикурить».
Не люблю баб голых по телевизору. Ну, к чему это? Зачем на весь свет надо показывать свой голый зад? Что он у нее золотой, что ли?
Молодые, которые самоубийством угрожают, – бездельники. Сейчас у них есть все блага жизни, а они ноют. В концлагерь бы их отправить, чтоб узнали, что такое трудности. Их жареный гусь еще не клевал.
Если бы молодые видели настоящие трудности, ценили бы жизнь. Нас никто не баловал.
Я с детства была вредная. Если мне попадало, пойду на пруд рядом, лягушек наберу в подол, принесу, да на пол брошу! Неслучайно я из деревни под названием Крутое. Я до 14 лет, до того, как попала в плен к фашистам, жила в Вяземском районе Смоленской области.
На память не жалуюсь. Жить люблю и хочу.
Не могла я замуж выходить, не до этого было: четыре года войны, пять лет голода. А потом надо было на жизнь зарабатывать.
Я была бедной девушкой из деревни, да еще прошедшей концлагерь. Какое тут замужество? А быть иждивенкой я не могла и не хотела. Вела себя с достоинством, порой даже грубо, потому что просто так с кем-то время проводить не хотела. А несерьезно относиться ко мне не позволяла никому.
Не верю я в эти новости про изнасилования. С одним мужчиной всегда можно справиться. Зубы есть – кусайся, руки есть – отбивайся. Все остальное – ерунда.
Я с 1955 года живу в этих шести квадратных метрах. Сложно это – сырость кругом, добрые люди вот помогли, заделали дыру в потолке. А то совсем было холодно, особенно зимой. Я вот нагрею кирпич на газе - немного согреваюсь.
Брат мой в Баку стал жить раньше, чем я – он тут с окончания войны. Пока работал, все было хорошо, а потом, когда заболел, жена его бросила. Вот я и приехала ему помочь.
Сама себе шила, сама даже обувь делала себе. Папа научил – он был сапожником. Хотите, вас тоже научу? Я с деревянными гвоздями работаю, которые тоже делаю сама.
Не хотела выглядеть хуже других, поэтому сапоги единственные берегла. Гуталина-то не было, но были фонари с сажей. Брала я эту сажу и натирала их, и все думали, что они у меня новые.
Родственница однажды прислала нам с мамой и сестрами свои старые вещи. А там – шелковое нижнее белье! Да это же просто нельзя в голодное-то время такие трусы носить! Так я из них сшила кофточки и ходила на танцы, выглядела не хуже всех.
На жизнь что ж обижаться? Надо на людей обижаться, которые ее портят. А лучше - наказывать их по заслугам.
Я вот никогда не жаловалась никому. И сейчас не жалуюсь. Но людям это не нравилось. Мне даже завидовали - думали, я шикую, раз шью сама новые вещи для себя и подруг.
Разбираться в людях я научилась в концлагере. Сразу распознаешь, с чем к тебе человек приходит. И если вижу, что человек аферист, сразу говорю: «Ты нехороший человек, я с тобой разговаривать не буду».
Подруги мои все старенькие и больные. С кем дружить? Ходить мы далеко не можем. Зато по телефону иногда говорим.
В любовь не верю, потому что я ее не видела. Я с парнем четыре года дружила. Но до любви дело не дошло. Я была бедная, а зависеть ни от кого не хотела.
Не надо быть жадными. Надо и себе, и людям жить давать. Тогда завидовать не будете.
Люди сегодня какие-то малохольные. Вот, например, смотрела я эту передачу «Давай поженимся» и думала: «Ну, йокарный бабай! Что же за мужчины и женщины пошли, что сами не могут себе пару найти?!».
Женщина должна быть с достоинством, и одеваться как надо, прилично. А то оголятся, а потом жалуются, что их домогаются. Ну чего хвалиться-то? Или больше нечем? Так я им скажу: и у коровы, и у козы грудь тоже есть.
Мужчины в мое время были настоящие. Сейчас они все слишком прыткие, к женщине нет галантного отношения. Сами ее хотят, а откажут им – гадости начинают говорить. Раньше такого не было.
Мужчина будет вести себя с женщиной так, как она ему позволит. Сейчас мало порядочных женщин.
Я верующий человек. Бог мне всегда помогает. Всю жизнь.
Не выношу я больницы. Сама проработала столько лет в больницах. Надоели они мне.
Люди какие-то равнодушные стали. Иду как-то, вижу: женщина упала, прямо на улице. А недалеко мужчины стоят и даже не думают подойти или «скорую» вызвать. Я им сказала, что я о них думаю. А женщине помогла.
Кошки приходят, котят приносят на порог. Выгнать не могу, живое же существо, пришло за помощью. Так и живем вместе – кормлю их, как могу.
Я не могу ничего просить у людей. Как я могу сказать людям, которые сами зарабатывают, что мне что-то нужно? Все у меня есть, слава Богу.
Вместо послесловия:
К сожалению, Софья Васильевна испытывает трудности, о которых, как человек закаленный судьбой, предпочитает не особо распространяться. Тем не менее, мы решили подготовить материал на эту тему, который, надеемся, поможет разрешить проблемы в кратчайшие сроки. Статья будет опубликована в ближайшее время.
Записала: Натали Александрова
Фото: Лала Гулиева
