Эмиль Меджидов. О незавершённости нашего самоопределения
Устав ООН от 1946 года считается краеугольным документом международной системы безопасности и права образца 20-го века.
Нельзя сказать, что он работает без сбоев. Его регулярно нарушают почти все, и крупные страны и мелкие. В этом смысле, Устав так и не стал международной конституцией и гарантией для слабых от произвола сильных. То есть тем, чем должен был стать по задумке авторов. Но, ничего лучше пока не придумано, и, формально, этот международно-правовой документ – основа сегодняшней мировой политической архитектуры и точка правового отсчёта в международных отношениях.
В статье 1, подпункте 2 Устава говорится о том, что нации будут строить свои отношения на принципах равноправия и самоопределения.
Для нас, студентов – международников образца 1995 года, эта статья была наиболее ‘проблематичной’. Дело в том, что статья о территориальной целостности членов ООН – это статья 2, подпункт 4, и, сим фактом активно пользовались пропагандисты армянской стороны. Раз самоопределение в Уставе ООН идёт в тексте до территориальной целостности, значит, оно важнее. А самоопределение, они, в своих аргументах, сужали до права на сецессию для армянской общины Карабаха.
Наша молодая и зеленая дипломатическая школа образца 90-х, к армянской аргументации была категорически не готова, и, вместо выстраивания своей линии юридической защиты и нападения, в большинстве случаев истерически и не очень эффективно, искала свои ответы на армянское жонглирование номерами статей Устава.
Я, в итоге, написал курсовую работу, в которой, на 50 страницах доказывал, что территориальная целостность важнее самоопределения, в каком то смысле, попав ‘под дым’ нашей, не самой удачной, защитной линии того времени.
Это сейчас, я понимаю, что ‘самоопределение’ народов совсем не об этом. Что, армянская сторона загнала нас в лабиринт своих аргументов, а мы, как не очень опытный боксер, вместо государственного строительства, занимались, в основном тем, что отвечали на ложные выпады противника, и, организовывали совершенно неподготовленные атаки.
Самоопределение – не единовременное действие, в рамках которого, какой либо народ, этническая или региональная община решают стать независимыми, присоединится к кому то, или объединится с кем-то, в рамках ли плебисцита, гражданской войны, или по результатам межгосударственного конфликта.
Сейчас, по прошествии фактически одного поколения с момента объявления нашей независимости, я твердо знаю, что самоопределение – это постоянный процесс. Народы, как и люди, постоянно находятся перед выбором, решениями и проблемами. А самоопределение – это способность и возможность их принимать. Самоопределение это и экономика и культура, внутреннее политическое устройство, и, даже религия. Это и язык и кухня, и решение о том в каких экономических и военных союзах мы состоим, с кем дружим, а с кем нет. Акт объявления суверенности, независимости – важный шаг на пути к самоопределению, но не является его синонимом.
Самоопределение – это и путь и состояние. Мы, как народ, во многом, находимся только в начале этого пути. Во первых, потому что одно поколение в исторических категориях – младенчество нации. У старой как мир притчи о Моисее и евреях, которых он 40 лет водил по пустыне, для того, чтобы в них умер раб, и они, наконец, стали свободным народом, содержится древняя и проверенная тысячелетиями практики мудрость.
Во вторых, потому что у нашего самоопределения есть неизбежные особенности.
Самоопределение это во многом самоидентификация. Осознание народом себя как общности. И, осознание человеком принадлежности к этой общности. Статистически это означает, что есть некое число людей, которые при соцопросах определяют себя как, например, ‘азербайджанец’. И здесь начинается интересное.
Нашей особенностью является то, что мы одновременно, и малый, и, большой народ.
Малый, потому что, Азербайджан сегодня – это 87000 кв км территории на карте и 10 миллионов населения. Что ставит нас в один ряд с малыми государствами Европы, такими как например Австрия, Бельгия или Болгария. Малый народ – это малый рынок, малый вес в международных делах и тихий голос в политике. Малым народам лучше помалкивать и стараться, чтобы о них, по возможности, забыли. Это их историческая карма. Большие нации традиционно решают свои проблемы за счёт малых.
Но, с другой стороны, мы – большой народ. Наши этнические братья в Иране, Грузии, России, Турции превращают скромные 10 миллионов в серьезные 40, а то и 50, если учитывать диаспоры, в таких странах, как США, Германия, Украина и тп. А это ставит нас в один ряд с такими нациями, как англичане или итальянцы, во всяком случае, по численности.
Есть, однако, ещё одна особенность в данной статистике. Это – очень большая разница в различных источниках, относительно числа Азербайджанцев в мире. Число азербайджанцев в Иране варьируется от 8-9 миллионов до 30 миллионов, в зависимости от источника. В Турции – от сотен тысяч до 3-4 миллионов. В США и Германии – от нескольких тысяч, до сотен тысяч. Разброс просто нереальный, и, его невозможно объяснить статистической погрешностью или неправильным методом.
Вместе с тем, причина ясна. И она, как это ни грустно признать – в слабости национального бренда. Наши соотечественники в Иране пишутся иранцами, в Турции – турками. Не чувствуя крепкой и органической связи с исторической родиной, примыкают к ‘удобной’ общности. Ведь национальная идентификация – это и экономический и бехивиористический процесс. Человек держится за свою национальную идентификацию, если чувствует некую отдачу и выгоду от этого, для себя и своих детей. Нация – это способ взаимовыгодного сосуществования. И если взаимной выгоды нет, нация как идея ослабевает.
Разброс в статистике о количестве наших соотечественников в мире – указатель на незавершённость процесса самоопределения нашей нации. Мы, в каком то смысле, не имеем четких национальных границ, ни внутри страны, ни снаружи ее. Это – не призыв к ирредентизму и территориальным претензиям к соседям. В силу исторических обстоятельств, мы имеем те границы, которые имеем, и, непосредственной и одной из важнейших задач является их защита. Изменение границ в нашем нестабильном регионе – опасно. Оно разбудит деструктивные силы как изнутри, так и снаружи, и, потеряют от этого все народы нашей части света.
Но, осознание себя большим народом, по меньшей мере, культурно, и строительство обновленной самоидентификации, построенной вокруг нашей прекрасной музыкальной и поэтической традиции, кухни, языка, изобразительного искусства, и даже, вокруг доброжелательности и бытовой вежливости – дало бы нам гигантские преимущества в мировой гонке народов, которую, пока, никто не отменял.
Так малый мы народ, или большой? У вопроса этого нет однозначного ответа. Ведь нечёткие границы национального самоосознания проходят и по умам наших сограждан и этнических братьев. Большая часть идентифицируют себя как тюрки, другие осознают себя частью исламской, кавказской или иранской общности. У значительной части – множественная самоидентификация. Справедливости ради, у этого есть исторические причины, часть из которых описаны выше.
Эта множественность самовосприятия – может стать как большой проблемой, так и основой для развития. Она либо разрушит нас изнутри, либо станет инструментом открытости и конкурентоспособности в большом и открытом мире, в котором самоидентификация такого типа, все больше и больше становится нормой. Ведь, как это ни парадоксально, именно открытость миру, экономическая и культурная, в итоге, лучший путь к укреплению национального бренда и ещё один шаг на бесконечном пути самоопределения.
Эмиль Меджидов
Статья отражает точку зрения автора
